— Может я просто поумнела? – серьезно предложила я. – Или мне не стоит надеяться на такой расклад?

— Это называется «стать старше». Хотя, повзрослеть окончательно тебе всё равно не удается и это прекрасно. Главное, чтобы не старело сердце, остальное приложится, — Трисс рассмеялась и приобняла меня.

— Знаешь, я раньше думала, что время лечит, — я прижалась к подруге, философски размышляя вслух. — И оно, правда, лечит, но как в государственных поликлиниках. От врача к врачу гоняют, а еще карточку потеряли, да и обед, к тому же, уже два часа, как начался, регистратура закрыта, приходите завтра, – подруга рассмеялась. Не уверена, что она поняла шутку в полном объеме той боли борьбы с системой, что я вкладывала, но мысль уловила верно. – На самом деле всё гораздо проще. Знаешь, такое странное ощущение, где-то в районе пузика, когда ты опустошен не потому что тебе плохо или тошнит. Ты просто не знаешь, что теперь делать с самим собой. Не знаешь, чего хочешь. Не понимаешь, стоит ли вообще чего-то хотеть. Да и не хочешь ничего. И не хочешь ничего хотеть. Угораздило же родиться девушкой, да?

— Внутреннее состояние зависит от целого списка обстоятельств, милая. Просто потерпи еще немного. День, неделю, месяц. Должно пройти. Всё проходит, – подруга горестно замолчала, прижимая меня к себе. Я сильнее прильнула к ней, вдыхая родной запах каштановых волос. – Я уже давно отпустила Геральта, Ань, и не жалею. Но это не значит, что мне не больно. А жить легче, понимаешь?

— Понимаю. Йорвета просто лучше никогда больше не видеть и всё. А там глядишь, через пяток лет и заведу кого-нибудь. Вибратор, например, — я выдержала драматическую паузу. — А Дикой Охоте ведьмака не отдам. Так и знай.

— Верю, – кивнула Трисс. – Потому я хочу тебя немного остановить и устроить паузу.

Я выгнула бровь. Трисс отпустила меня, села на край кровати и, сложив руки на колени, накинула на себя суровый вид, явно приготовившись спорить и возражать. Если это попытка снова отговорить меня от затеи договора с Духом, то я её укушу. Не больно, но сильно. Я понимаю, что она готова найти любого другого, кого ей будет не жалко пустить на корм всяким сомнительным личностям и пихнуть того в ритуал. Или даже поискать кого-то другого, кто согласиться призвать Красных Всадников. Мага, чародея, экстримала-недоучку из Аретузы — все сгодятся, лишь бы могли призвать Дикую Охоту.

— Аника, – тяжело начала магичка, пытаясь давить на меня втяжелым взглядом. – Я понимаю, что Геральт важен для тебя и…- она осеклась.

— И?

— Ритуал может выпить твои жизненные силы, ты сама так сказала, — продолжила чародейка и вновь замолчала.

— И?

— И я боюсь за тебя и твою жизнь. Я боюсь и Духа, и того, она действительно сможет призвать Дикую Охоту. Мы, Аника, не готовы к неожиданностям. И не сможем дать отпор целому отряду магов просто по щелчку пальцев.

— А, ну… – видимо, Трисс решила сменить стратегию. – У меня есть план. Он называется « давай разбираться по ходу дела». Всегда работает, никогда не подводит.

— Нет, не сработает! — воскликнула подруга отчаянно. — Ани, как нам выцепить Геральта? Как ты его найдешь? Как ты сможешь увести его от всадников или убедить их отдать его добровольно? Сотни нюансов!

— Как-нибудь, — хмуро бросила я.

— Вот и я о том же! У меня есть одна мысль, способная отсечь пару-другую проблем, но на подготовку нужно время, — Трисс, наконец, пришла ксути. — Дай мне три дня, хорошо?

— Зачем?- опешила я, не понимая, чего именно и в какой форме задумала устроить чародейка. – Что ты собираешься сделать?

— Призову кое-кого на помощь. Уверена, этот товарищ сможет нам помочь, – убежденно проговорила подруга. – Ани, всего три дня, ни больше, ни меньше. Это не долгий срок и я уверена, что ведьмак даже не заметит разницы.

— Зато для меня это целая вечность. Чем прикажешь заниматься столько времени в этой дыре?

— Можешь стоять на голове! — обиделась магичка. — Просто дай мне время. Я не прошу больше ничего. И тогда мы сможем попробовать дать отпор Aen Elle.

— Хорошо. Я даю три дня и еще маленькую половинку. Дело-то у нас серьезное, надо идти под покровом ночи, чтобы не шугать местных мистическими хренями. Сожгут нас потом на костре за вспышки в небе. Я не уверена, что наши соседи в курсе, что каменный век кончился и сейчас всё можно. Половина этого дня и три следующих тебя устроят?

— Вполне! — Трисс захлопала в ладошки от переизбытка чувств. — У меня получится, не будь я Четырнадцатая с Холма!

Комментарий к Глава 9. Трудный возраст. *когда одна из бет поняла эту шутку, её в Оксфорт пригласили.

====== Глава 10. Обрывки спрятанных снов. ======

Обещанные Трисс дни тянулись, как холодные, залежавшиеся в холодильнике, спагетти на вилке. Отчасти мне так казалось, потому что ожидание не мой конёк от слова «ваще», а о терпении, как о выдающейся черте характера, я могла только мечтать и молиться на ночь. Время двигалось в очень медленном темпе, нагоняя тоску и заставляя накручивать себя на самый пессимистичный лад. Чтобы развеять печали и не дать сомнениям сожрать меня заживо, бодрая девушка Люся, решила убить двух зайцев сразу. Увидев, как я мучаюсь от безделья и распугиваю местных жителей выражением лица, которое больше подошло бы тамаде на похоронах, Наблюдатель припахала бесхозную меня к генеральной уборке своей избушки, дабы занять руки и голову.

Весь первый день я отчаянно скребла стены ножом, упорно желая содрать нагар и многовековую копоть в районе печки, искренне ненавидя каждой фиброй души любое проявление жира и разводов, в тайне мечтая выйти замуж за мистера Проппера и больше никогда не маяться с уборкой полов. После того, как я выдраила окна, хозяйка дома с удивлением обнаружила, что, оказывается, происходящее на улице можно смотреть в HD-качестве, а в комнате бывает светло и ярко. Тарелки, котелки, кастрюли и кружки к вечеру светились от чистоты, ослепляя блеском жестяных боков любого неподготовленного к таким сюрпризам человека. Постельное бельё было отстирано до зависти умывальника Мифа из рекламы, половики выхлопаны и очищены, а Тузик – помыт, высушен и неожиданно удивил всех тем, что он, вообще-то, белый, пушистый и в пятнышко, а не серый и облезлый, каким его сделала хозяйка. Но к ночи домашние дела были переделаны, а думы продолжали атаковать мозговой центр. Уставшая за день от праведных трудов, я отрубилась мгновенно и проспала без сновидений до самого утра.

И тут всё началось заново. Я томно вздыхала, сидя на лавочке у входа и пугала случайных прохожих кметов своим мрачным лицом. Люся, понимая, что я рушу ей авторитет и связи среди аборигенов, тут же вспомнила, что у нас тут есть еще и двор, и даже какое-никакое хозяйство. Огорошив меня гениальной, по своей простоте, мыслью, Асгардская Наблюдательница заявила, что конь уже куплен, документы на него оформлены, и его давно припарковали у задней калитки, и свою работу девушка сделала. А про кормёжку, техобслуживание и, тем более, ухоженный внешний вид никто ничего не говорил, так что пойди и займись скотиной, пока он не окочурился от такой жизни. Поэтому к вечеру я также рухнула на свою перину без задних ног и уснула, отбыв в царство Морфея скоростной электричкой.

Вот так всегда, сначала ты хочешь спасти друга, помочь миру сохранить свой нейтралитет, изменить концепцию однополярного мира, самореализоваться, как личность и спасти человечество, а потом спать. ПРОСТО СПАТЬ, СЕРЬЕЗНО.

Трисс же в уборке и постановке копытного транспорта на учёт не участвовала. Чародейка, туманно хмыкая, с утречка уходила в лес, отсутствовала пару часов, возвращалась принять в себя что-то съедобное, а затем снова отбывала, и возвращалась только к ночи. Её мельтешения, пояснения которым она давать отказывалась, сильно напрягали и заставляли нервничать. Но я не хотела нарушать конфиденциальность, раз уж подруга так блюла её, и просто попыталась устроить допрос с пристрастием. Выспросить, кого призывает магичка на нашу голову, какие заклинания пускает в ход и что нам за это будет так и не получилось. Точнее, чародейка, конечно, начала объяснять и рисовать магические схемы, но после десяти минут сбивчивых объяснений, из которых я смогла услышать штук пять знакомых слов и только, я сдалась и махнула рукой, заочно разрешая подруге делать всё, что та сочтет нужным. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы потом не пришлось свечу за упокой ставить.