— Пожалуй, я откажусь, — я осторожно протянула руку, чтобы погладить хитиновый панцирь хвоста. —Но спасибо за приглашение. Отнеси останки своей хозяйке, хорошо? И скажи, что как только мне найдут подходящую лошадь, я сразу же вернусь? — эдриага грустно цыкнула и испустила что-то вроде писка. — Знаешь что? — я порылась в кармане штанов, извлекая широкую зеленую ленту, которой утром играла с Тузиком, скучая по Сэру Ланселапу. — Давай, я повяжу ее тебе в качестве небольшого презента? Ты ж так старалась, провожала меня, оберегала от всяких голодных морд. Это мой подарок тебе в знак благодарности, — как будто бы понимая каждое слово, эдриага несмело подошла поближе, а хвост вытянулся и замер в стоячем положении. Я нежно погладила его по твердым отросткам и повязала бантик у самого кончика. Затянув потуже, я аккрутано расправила крылышки ленты, и снова погладила странную, подозрительно разговорчивую и понятливую загадку природы. Насекомообразное последний раз что-то проклекотало, и тихо направилось в пещеру, весело помахивая хвостом.
- Чужая душа – потёмки, – вздохнула я под нос. – И везет мне на дружбу с разными чудиками. То с троллями живу, почти душа в душу, то с гулем беседы веду, то эндриаге подарки делаю. Только вот с гуманоидами у меня не получается, хоть убей!
Вернувшись домой, я с удивлением обнаружила себя в гордом, давящем одиночестве. То ли вороны нынче оказались с рангом не меньше КМС по боксу и потому стали не по зубам нашей чародейке. Между прочим, знаменитой Четырнадцатой с Холма, бывшей Советнице Фольтеста Темерийского и нынешней главной чародейке всея Аэдирна. То ли пернатые оказались родом из Антивы и скрывали в хвостах по кинжалу, а потому Трисс вступила в серьезную схватку за свою жизнь. То ли таким образом магичка выражала тотальный протест моим действиям, делая вид, что у нее английская и итальянская забастовка одновременно. Тем не менее, факт оставался фактом — магички не было и расспрашивать меня по поводу каждого моего шага, соответственно, тоже. Люся, понятное дело, вернется не раньше позднего вечера. Общественный транспорт в виде телег, курсирующих по одному и тому же курсу, в такой глуши не существовало, а сходить до любой соседней не было и близко похожим на прогулку по парку. Далеко и долго, особенно на своих двоих. А тут и музыку в дороге послушать нельзя, вдруг разбойники? Подкрадутся из-за спины, тюк тебя по голове, начнут грабить, а из тонких веревочек, которые жертва вставила в уши, орет мелодик дед метал, издавая звуки страшнее, чем король Радовид в припадке.
Я решила последовать примеру Тузика, который точно плохого не посоветует, и приконуть, пока есть свободное время. Сон подозрительно не шел, а я только ворочалась с боку на бок, ругая солнечный свет, жесткие простыни и общий шумовой фон деревни. Видимо, где-то недалеко давал концерт Газманов и меня мгновенно стоптал табун мыслей-скакунов, стоило только найти действительно удобное положение для сна. При том, мысли были настойчивыми, беспорядочными, и лезли в голову без разрешения. Я понимаю, что женщина, и меня хлебом не корми, а дай понакручивать себя и поразмышлять о сущем. Впрочем, корми, но поразмышлять дай. Спонсор моих круглосуточных терзаний — зона комфорта. «Зона комфорта» — а как теперь обратно-то войти?
Хорошо быть ведьмаком — соблюдаешь себе свой нейтралитет, хотя бы чисто внешне, и в любом удобном случае на него ссылаешься. Ну, или хотя бы прикидываешься, что у тебя, типа, есть кодекс. И законный способ послать всех в пешее эротическое путешествие, и у тебя отмазка есть, и народ от тебя, кроме как убийства чудовищ, ничего не требует. Из всех представителей этой прекрасной профессии не повезло только одному Геральту. Белый Волк уже давно достиг вершины карьеры политического засранца, хотя сам и не особенно хочет куда-то вляпываться, просто свою Йеннифер отыскать. А получается, что случайно по дороге вершит судьбы мира. А Дикая Охота – это, вроде как, отпуск. В принципе, народ Ольх поступили хитро и правильно, когда подчистили ему память и отрубили прошлое. В прошлый раз Белый Волк сбежал, бедным призрачным всадникам пришлось потратить четыре года на отлов белоголового по всему Северу. А теперь и не беспокоятся, и Цири запросто может сама нагрянуть, и бонус в отряде еще один – боя на двух с половиной мечах, одном арбалете, бомбах и мелкой магии в отряде.
Если бы я хотела привязать к себе человека, стараясь сделать все, чтоб он не сбежал, то, скорее всего, переломала бы ему ноги. Дешево и быстро, хоть и топорно. И это потому что в магии я ноль. А если бы я колдовать могла также легко, как нести чушь, то поменять воспоминания и предоставить удобную мне версию событий – однозначно, гениальный план. Хоп! И Йорвет навсегда со мной. Не красиво, конечно, по отношению к ушастому, но что поделать-что поделать? Зачем он таким офигенным родился-то? Но такой возможности у меня всё равно нет. Поезд взаимной любви ушел, и это при том, что у меня даже билета не было. Командир скояʼтаэлей уперся за кем-то из своих побратимов, а я кукую в богом забытом селении и не имею даже перспективы встретить остроухого в обозримом будущем. А благодаря Локи, мои слабые доводы о боязни просто вернуться сюда попахивают чем-то вроде полного идиотизма. Из серии: «Дорогая, а почему тебя два года дома не было?», «А я код от домофона забыла!». И может быть, если на секунду предположить, что Йорвету я не безразлична примерно на 0,0000000000000000001%, то его попытка прекратить со мной общение после таких фортелей вполне обоснована. Добавляем в уравнение чуточку реальности и получаем ответ: шансы поднять свои акции в глазах эльфа ушли в существенный минус и на рынке не котируются. К тому же Йорвет не только другой расы, менталитета и культуры. Он еще и, буквально, с другой планеты!
И все-таки, на что я надеялась? Двое влюбленных даже в конце «Камасутры» не поженились... Мне нужен кто-то типа одноглазого эльфа, только чтоб еще и любил меня. Пожалуй, стоит сказать Локи спасибо за то, что пытался уберечь меня и не дать скатиться в настолько глубокую депрессию. Мужик, которого я знала всего месяц, подозрительно сильно запал мне в душу. Где-то в небесной канцелярии что-то напутали или вообще все назло сделали. Ох уж мне эти мимолетные двухлетние влюбленности.
- Анна, — мне на спину легла теплая рука и нежно погладила по позвоночнику, — хватит сверлить стену взглядом. Она не расплавится.
— Трисс? – удивлённо привстала я на локте. – Где ты была? Почему так долго? Я уже забеспокоилась.
— Да вот, ворон считала, — магичка улыбнулась и показала мне сумку, доверху набитую черными, блестящими перьями.
— А остатки мы набьем подушку, чтобы Духу было мягче спать? — улыбаясь, поинтересовалась я.
— В Вергене есть один любитель пернатых,— хихикнула Трисс злобно, – ему и отдадим. Что с тобой, милая? Ты выглядишь расстроенной. Что-то пошло не так?
— Да всё в моей жизни пошло не так, с рождения включительно. Я уже привыкла. Всё нормально, поверь, — признаваться магичке, что в очередной раз расклеилась из-за эльфа, не хотелось. Она так старается во всём меня поддержать, что использовать Трисс, как эмоциональный унитаз уже слишком жестоко. — Я вот думаю: только в нашем мире мог появиться такой продукт как «ацидофилин». Вроде по вкусу — кефир кефиром, а по названию — нервно паралитический газ.
— Ты так не любишь кефир? — магичка хохотнула. — Нет, правда. У тебя такой вид, как будто ты скоро расплачешься.
— Вот ещё, — фыркнула я. Губы подруги изогнулись в печальной, но приятной улыбке. Она грустно констатировала, ласково проводя ладонью мне по щеке:
— Ты повзрослела, Аника. Я бы сказала: «наконец-то», но не стану. Это, конечно, очень хорошо, но и очень плохо.
— Это как?
— Раньше ты бы сразу выложила все, что у тебя на душе твориться, — магичка вздохнула. — Но сейчас ты многого не договариваешь, замалчиваешь или стараешься перевести тему на что-нибудь легкое и забавное. Я понимаю, зачем ты это делаешь и поэтому мне становиться горько. Ты не стала скрытной, совершенно точно. Ты просто не хочешь никого расстраивать, стараешься держать свои мысли и чувства глубже и не тревожить окружающих. Раньше тебя это не заботило. Главным для тебя было не молчать, а действовать, порой, даже бездумно. Вспыхнула — подожгла всё вокруг себя — погасла, а с пепелищем заставляла разбираться всех остальных. Теперь нет. Сейчас ты держишь свой пожар внутри, пытаешься контролировать. Правда, выражение лица тебя выдает.
