Регис и Люсинда, не в силах выносить дух царившей округ неутешной скорби, занялись подготовкой к погребению. Церемониал решено провести после предстоящей брани, чтобы Аника тоже смогла увидеть, хоть символически, что труды её не пропали зря, и дело, начавшееся с пламенного стремления спасти тех, кто был дорог, продолжило жить, не смотря ни на что.
Мною неописанным остался лишь Йорвет, ибо только его состояние я не смогу выказать пером. Эльф, противоречивый по своей природе, импульсивный, властный, спесивый… Растерял все свои достоинства в миг, когда клинок неприятеля пронзил юное девичье тело. Говорят, командира Аэдирна едва смогли удержать четверо эльфов, насильно истаскивая в портал, ибо жажда мести воину-магу из мира Ольх была сильнее разума. В секунду, когда чистая душа Аники покинула плоть, умерло сразу двое. Теперь одному из них остается только лишь доживать свой длинный век, а другому — ждать любимого в царстве покойных. Ибо, а я, несомненно, уверен в этом, первой, кого увидит Йорвет, войдя в ворота царства Хелы, будет его Аника.
Она всегда его ждет. Неделю, мгновение, вечность. Всю свою жизнь.
Даже Геральт смирился и уступил, оставив дозор у постели бесценной приемной дочери. Безгласно, без просьб, без приказов, лишь взглядом единственного глаза Йорвет отвоевал себе место подле Эмергейс, и за два дня, прошедших с момента гибели, эльф почти не покидал её. Замороженная магическим клинком, сохранившая необычную притягательность и прелесть, Аника, только лишь мертвой, смогла получить его целиком, без остатка. Раствориться в своем возлюбленном, осыпаться пеплом на дно его черной, ожесточенной на всех и каждого, кроме нее, души.
Они были вместе. Он держался за её за замершую руку с кровью, ставшей льдиной и застывшей в жилах в самом подлинном смысле этого слова. Гладил кожу, пронзительно холодную, от чего сам почти покрывался инеем, но сил отпустить ее бывший скоя’таэль не мог найти.
Как и не мог уйти от неё, ни сейчас, ни все эти годы. Я никогда в жизни не встречал пару, сродную этим двоим, но только теперь осознал: все их ссоры, ругань и бесконечные столкновения были проявлением своеобразной гармонии. Хрупкого равновесия, живущего в их взглядах, которое они безалаберно преступали и сами же залечивали раны, нанесенные друг другу. Потому что оба, на деле, безрассудно похожи и ужасно различны, и только потому представляли единое целое. Но когда умирает одна часть, смерть второй всегда остается вопросом времени…»
— Лазутчики донесли: армия твоих собратьев пересекла границу миров, — Тор хмуро почесал бороду, с металлическим скрежетом, неприятно бьющим по ушам.
— Я знаю, — ответил Авалак’х, нехотя отрываясь от медитации и распахивая свои аквамариновые глаза. — Я почувствовал это меньше часа назад. Мне доступны спектры ауры всех бывших соратников. И похвальная мощь Эредина, и пыл молодого Карантира, и даже глупость…
— Мог бы сообщить, — возмущенно процедил сквозь зубы сын Одина. — Слишком быстро! Я рассчитывал, что в запасе будет еще хотя бы пара дней.
— Смерть Анны окончательно раскрыла портал, замкнула складку бытия и высвободила необходимую энергию для перехода. Иными словами, создала все необходимые условия для упрощенного перехода из Тир на Лиа в Веленские болота. Стабилизировала вход.
— А где вход, там и выход, — вздохнул Тор. — Упрощенный и… как ты там сказал?.. Устойчивый. Главное, чтобы план сработал и обошелся той самой малой кровью, о которой там много говорят мудрецы вроде тебя.
— Осталось разрушить артефакт-проводник, на котором завязали точку магического контакта чародеи Aen Elle. И тогда жителям этого мира будет гораздо проще защитить себя. Отвечая на твой немой вопрос: нет. Я не ведаю точно, у кого этот артефакт, могу только предполагать. Они научились работать аккуратно и чисто. Я даже чувствую немного гордости за своих учеников.
— Мне нет дела до твоих трогательных наставничьих чувств, — отрезал царевич. — У меня за спиной целая планета, которая должна отбиться самостоятельно от целой армии хорошо подготовленных магов, воинов и монстров, которые с ними пришли. И таким образом, чтобы не нарушить ни один из властвующих политических законов между Асгардом, Ванами, йотунами, двергами и прочими теми, с кем действительно стоит считаться.
— Сложно быть предводителем, не правда ли? Поэтому я и отказался от этих почестей, когда была такая возможность. Слишком много пустой ответственности и полное отсутствие отдачи.
— Отдача есть всегда. Я надеюсь спасти местных жителей, насколько это возможно. Погубить как можно меньше людей… — пустился в полемику Тор, не замечая, что становится похож на маленького школьника, пытавшегося всеми силами оправдаться за двойку по рисованию.
— Как можно меньше.? — хмыкнул чародей. — И поэтому первым делом согласился убить ненаглядную своего любимого брата? Пожертвовать девочкой, которая уже отыграла свою роль в судьбе опального принца? И пустить сюда целую армию ценой жизни невинного создания. Хорошее начало. Мне нравится. Одобряю.
— Это было необходимо, — попытался закончить неприятный разговор Тор, пытаясь прикрыть досадное волнение злостью. — Судьба Анны была предрешена давным-давно. Ей следовало тихо исчезнуть в этом мире. Забыть о Локи. И тогда, заметь, ничего бы не приключилось. Не было бы ни армии, ни войны.
— А ты не думал, что твой брат все равно бы нашел её и вернул себе?
— Может быть. История, как говорит мой отец, не знает сослагательного наклонения.
— А вот Локи знает, — ехидно улыбнулся Креван. — Впрочем, мне интересно. Вы же вполне мило общались. Совершенно не ест совесть от того, что ты приложил все усилия к ее смерти?
— Как ты сказал — она отыграла свою роль. Анна была необходима брату, как механизм, сдерживающий внутреннего монстра. И совершенно не оправдала свое существование в этом плане, высвободив злобу обиженного ребенка и заставив Локи снова замкнуться в себе. Заставила вспомнить о том, что он, по своим представлениям крайне одинок и несчастен, выгнала помышлять о мести где-то там, неизвестно где. Если уж он оставил её без тени сожаления, бросив на произвол судьбы вместе с целой планетой, зная о том, что и ты, и я, хотим заставить ее отдать свою жизнь ради спасения миллионов других жизней…. То почему я должен скорбеть о простой мидгардской девке, тем более, что это не Джейн Фостер?
— А быть монстром, как я погляжу, у вас семейное… От Одина, наверное, досталось, да?
Его императорское величество был настроен критически. Эмгыр вар Эмрейс тяжело вздыхал, давил взглядом на окружающих, многозначительно хмыкал, но армия народа Ольх почему-то упорно не собиралась скрываться с линии горизонта. Напротив, она приближалась, абсолютно наплевав на желания императора Нильфгаарда, и подозрительно быстро увеличивалась в размерах.
— Ваше Величество, — Акковран подал императору подзорную трубу. Эмгыр вытянул железные конусы, устанавливая верный фокус и жадно припал к окуляру, разглядывая будущего противника во всех подробностях. — До атаки есть еще около часа. Его Высочество, цесаревич Тор собирает всех.
— Раз уж вызывает цесаревич… — хмыкнул в полголоса Эмгыр совсем не по-королевски. — Пойдем. Послушаем напутственную речь, в которой будущий царь Асгарда, не желающий уменьшения своих территорий, даже на маленькую, забытую богом и им самим, провинцию, будет вдохновлять нас проливать свою кровь за его амбиции.
— Так уж и амбиции? — ляпнул блондин, но тут же сладкое выражение сахарного лица уступило место кратковременной панике. Шутка ли, брататься с самим Императором?!
— Амбиции, друг мой, амбиции. И не более. Не важно — чьи именно. Маленькой мертвой девочки, — министр по работе с другими мирами тут же соорудил выражение лица профессиональной плакальщицы и даже всхлипнул, — царевича или его отца. Мага, предавшего родной мир ради смутных высших идеалов, убийцы собственного короля, захватившего власть, но совершенно ею не интересующегося, — Эмгыр замолчал, с увлечением и крайней педантичностью засовывая подзорную трубу в чехол. — Война, друг мой, это не столкновение чьих-либо идеалов, что бы там не писали в умных книгах. Это столкновение амбиций тех, кто, скорее всего, пойдет воевать последним, если точно знает, что может случайно получить отпор.
