Одев эльфа в старую одежду, мы деловито усадили его за стол, выдали столовые приборы, положенные по статусу или просто чистые, и расселись вокруг, продолжая наблюдать за ведуном в крайне напряженной атмосфере. Я, прежде чем опустить пятую точку на табурет, поставила перед вчерашним Умой огромную тарелку супа с лапшой, и он, выражая сплошное изящество и этикет, принялся его «Откушивать», потому что другого слова для этого действа я даже подобрать не могу. Мягко ухватив край ложки двумя пальцами, Креван зачерпнул немного бульона с картошкой, и плавно поднес его к тонкому рту, держа при этом спину ровной и чуть опущенными глаза. Вторая рука ведуна придерживала край тарелки, едва касаясь, но очень цепко, выставляя руку и тонкие пальцы в самом красивом и возвышенном свете. Весь вид чародея Aen Elle указывал на его благородное происхождение, отличающееся подлинностью за счет не наигранного чванливости, а природного, врожденного стремления к изящности.

От такого зрелища я впала в какое-то смутно ощутимое уныние. К такому типу, как Авалак’х на хромой кобыле точно не подъедешь, ибо он крут даже после такой болезненной процедуры возвращения своего тела. Для существа, которое десять минут назад пускало слюни на пол и облизывало крепеж палатки, Креван поразительно преобразился. Высокий, складный, с горделивой осанкой — настоящий аристократ, круче многих местных королей и императоров. Каждое его движение, не смотря на слабость, отдавало плавностью и грацией, не перерастающей при этом в жеманность и слащавость более, чем это было необходимо. Вытянутое лицо, с приподнятыми, остро-режущими скулами, выглядело уверено, строго. Но глаза красивого аквамаринного цвета, поражали скрытой глубиной и спокойствием, увидеть которые можно было уже после первого выстрела зрачками в мою сторону. Авалак’х был стар, даже по эльфийским меркам, как говаривал Седрик, и уже давно. И хоть кожа, холёная, без единого намека на морщинку, делала лицо молодым, очи и голос выдавали ведуна с головой. Опыт прожитых лет и мудрость, граничащую с какой-то непонятной тайной и озлобленностью, которой мог бы позавидовать даже Локи или Танос. Да-да, озлобленностью и обидой абсолютно на всех. Мне до такого состояния ещё жить и жить. Отломив себе хлеба двумя пальчиками, Авалак’х спросил, повернувшись к ведьмаку:

— Где Цири, Геральт?

Итак, эти двое всё-таки знакомы через девушку-дочку. Цири объединяет умы, целые поколения, стравливает расы и устраивает войны даже там, где её и в помине не было. Довела вот двух мужчин до глубокой седины, и всё еще не явилась оправдаться. Позор! Друг пожал плечами и буркнул:

— Хотел бы я и сам это знать.

— Значит, я здесь по другой причине, — заключил ведун логически. — По какой же?

Регис и Геральт разом перевели взгляды на меня, уступая место первенства в рассказе и сваливая заранее ответственность за непонимание ведуном ситуации. Проследив за их взглядами, Креван тоже уставился на вашу покорную слугу почти в упор, не мигая, с таким видом, будто бы только заметил присутствие кого-то еще, кроме Геральта. Я поочередно покосилась на друзей, понимая, что именно на меня возложили великую миссию, объяснить происходящее Авалак’ху, просто потому что я болтливая, всегда в курсе всех событий и дружу с асгардцами. Я, было уже, собралась сделать ход конем и преподнести информацию во всей её живописной, холодной красоте, но тут пришли ментальные цыгане и мысли-скакуны к чёртовой матери. Меня мгновенно одолели косноязычие и заикание разом, добавив сверху резкое понижение IQ и приправив это дело острым тупоумием, налетающим каждый раз, когда я открываю рот.

— Ну… Тут такое дело, Креван. В общем… — начала я подбирать слова, но они выскальзывали из головы. — Короче, ваши друзья решили мир захватить, вот этот вот, где мы сейчас находимся. И это… Ну, местным такая идея как-то не по душе, да и не только им. Всё резко воспылали жаждой жизни и любовью к Родине. Вот мы вас и разыскали, может, подскажите чего, тыры-пыры.

— Понятно, — ответил Креван и принялся со страшным рвением поедать суп, как будто не ел лет триста, хотя я только утром его кормила с ложечки. Ну, не исключаю, что Регис сварил офигительные по своим вкусовым качествам щи, но…

— Как бы, приятного аппетита, и все такое, но вы нам поможете или нет? — спросила я аккуратно.

Авалак’х поднял на меня свои аквамариновые глаза и сузил их до состояния щелочек. Мне вдруг неожиданно вспомнилось, что язык мой — враг мой и вообще, тишина — это лучшее, что придумало человечество, а молчать очень полезно для здоровья. Ведун умудрился снова преобразиться от спокойного, довольного хищника до опасного зверя, уничтожающего в приступе ярости всех, кто попадется под лапу за пять минут, без магии и без макияжа, просто за счет одного взгляда. Умея насквозь пронзать ледяным холодом, вынимая нутро, ведун оглядел меня на свет, перебрал под линзой каждую деталь и без интереса засунул составляющие модели человека по имени «Аника» обратно, не удосужившись даже выписать гарантийный чек. Прекратив давить моральным стопудовым прессом внутренности моей личности, и снова начиная кушать свой суп, ведун ответил:

— Посмотрим.

— Что сказал Креван? — спросила я, предусмотрительно занимая оборонительную позицию и ограждаясь от Локи целым столом, который сейчас казался таким маленьким, хрупким и легко разбивался магией. Трикстер деловито хмыкнул, и, усевшись на стул, сложил ногу на ногу, лишь после паузы ответив:

— Он желает, чтобы мы помогли Цири. Вернее, чтобы мы её встали на защиту до поры, до времени. Отыщет он её сам.

— И тогда он нам поможет? — порадовалась я осторожно, на всякий случай, сделав шаг назад.

— Он уже начал помогать, любовь моя, — ответил Локи, усмехаясь без утайки и наслаждаясь сложившимися обстоятельствами с радостью мазохиста.

Скрывать, что я сейчас его реально побаиваюсь, не имело смысла и сын Лафея, не придумав ничего лучше, чем стараться уколоть еще больнее, нагонял жути одним только выражением лица и делал всё, чтобы усугубить ситуацию. Интересный факт: девушки могут различить пятьсот оттенков губной помады, но нормального мужика, друга и хорошего человека от мудака — никогда. Я, если разобраться, вообще сюда идти не хотела, но никто другой парламентером к трикстеру выступить не возжелал, поэтому меня буквально вытолкали взашей из палатки друзей, заявив, что без новостей я могу даже сгинуть на болотах. В палатку асгардцев, где обычно проходили совещания с королями и их приближенными, по поводу предстоящей битвы, весело смеясь вошли Тор, Сиф и Три воина, живо обсуждая что-то между собой. С облегчением понимая, что в такой компании Локи точно не посмеет выкинуть ничего экстремального, я спокойненько села напротив сына Лафея, продолжая держать дистанцию, и трижды про себя выдохнула, стараясь хоть внешне оставаться веселой и не выдавать сложившегося конфликта. Локи оглядел прибывшую компанию с откровенным скепсисом, и продолжил, цедя сквозь зубы:

— Этот Авалак’х оказался драгоценным приобретением. Он показал мне, как будет легче наблюдать за точкой перехода и объяснил, на чем именно завязан их источник силы, поддерживающий раскрывающий ее шире, — я изумленно раскрыла рот, понимая, какого ценного специалиста мы отхватили. Кто-то оказался умнее и талантливее Локи в плане магии?! И даже посмел это высказать вслух, продемонстрировать и почти произвести впечатление на эгоистичную натуру полу-йотуна? Я резко зауважала ведуна только лишь за это обстоятельство. — Кроме того, на днях приключилась досадная ситуация, которую никто не предугадал. Точка перехода расширилась, при том — меньше, чем за секунду. Пронзительным прыжком, умудрившись подмять часть пространства. Если бы нашими противниками были гномы, то они бы без вопросов прокрались сюда, благодаря своему росту.

— Воу-воу, полегче, — удивлённо заморгала я. — То есть, ты хочешь сказать, что теперь ждать гостей надо в ближайшем будущем?

— Да, где-то через пару недель, если не случится свежих скачков, — ответил трикстер, глядя прямо на меня. — Аборигены уже поставлены в известность, можешь не тревожиться. Мчаться, сломя голову, к своему эльфу совершенно ни к чему.