— Что случилось? На тебе лица нет, Аника! — то есть, мои попытки маскироваться под нормального, довольного жизнью человека, провалились уже на старте? Пыталась, значит, творить из себя сильную бабу, блин, а стройматериалы уже не те?! Вот блин! Надеюсь, эльф у костра ничего не заметил или списал плохой настрой на мой хронический ПМС. — Ты заболела? Йорвет что-то сделал?

— Нет, — я вдруг поняла, что всхлипнула.

—Так..! – ведьмак рассеяно принялся озираться, в поисках чего-то успокоительного. — Еда! Тебе нужна еда! Она тебя успокаивает, я точно знаю, — Геральт подскочил и принялся носиться по палатке в поисках всего съестного, что могло быть в теории и на практике, заглядывая во все кастрюли и коробки, какие попадались под руку. — Как ты вообще додумалась выйти в такой легкой футболке на прохладную улицу?! Ты погоду видела?! Верхняя одежда где, я спрашиваю? — я опустила удивленный взгляд на кофту, которую несла все это время в руках и помахала ею перед носом друга. — Почему не одела?! Простудишься…

— Гера-а-альт, — я подошла к другу, ловя того на сверх больших скоростях гостеприимных метаний, и уткнулась в крепкую грудь, чувствуя кончиком носа все шрамы ведьмака. Он на секунду опешил, а потом неуклюже похлопал меня по спине, утешая.

— Что такое, доченька? — спросил новоявленный папаша. — Опять эльфы донимали?

Я помотала головой, не в силах выдавить из себя нормальные, человеческие слова, и попыталась вытереть слезы по шершавую ведьмачую кожу. Но вода предательски продолжала идти сама собой, потоком вырываясь и раздражая слизистую глаза. Геральт, не зная, что предпринять, тепло приобнял меня за плечи, и начал бухтеть себе под нос непечатную ругань в адрес всех моих метафизических обидчиков. Он то бледнел от ужаса накрутившихся на мутантский мозг мыслей, то багровел в приступах гнева ко всем злым созданиям, способным заставить плакать такое золотко, как я. Понимая, что если я буду и дальше молчать, строя из себя партизанку, то неизвестно, кому станет хуже, я сдалась. Не исключаю, что хреново будет мне со своей дуростью. Впрочем, ведьмаку, способному в своей чрезмерной опеке довести до ручки кого угодно, тоже будет не очень-то радостно. Потому-то я, всхлипывая и стеная, как раненый мамонт, категорично утёрла сопли рукавом и поведала Белому Волку обо всем, что произошло за последние пару часов, не забывая закусывать трагедию выданной тарелкой пшенной каши.

Слушая краткое содержание предыдущих серий, ведьмак молчал, изредка попивая бездонную кружку чая, и не смея даже пикнуть поперек льющейся драмы или вставить ремарку. Чем больше я распиналась, раскрывая душу перед другом, тем больше сама увязала в болоте пожирающих изнутри эмоций. Это только в сказках и псевдопсихологических пабликах говорят, что будет легче, если выговоришься, что сможешь структурировать проблему, разложить по полочкам и найти выход. На деле же оказалось, что вместо этого я умудрилась закопать себя еще глубже, понимая, в какое редкостное дерьмо меня занесло, и не знала, есть ли вообще где-то просвет в конце маячавшей прямой кишки. Обрисовав ситуацию в крайне экспансивном ключе, который фонтанировал и бил струей прямо по голове, я более-менее прекратила рыдать, принимаясь баюкать и жалеть себя. Как оказалось, искусство плакать и жрать одновременно, я еще не постигла окончательно. Закончив исповедоваться, я горестно запихнула в рот ложку, полную каши и тоскливо ожидала вердикта беловолосого падре. Геральт посмотрел на меня сочувственно, но с легким укором, и спокойно выдал:

— Ты меня, конечно, извини, но… Наконец-то, — я вытаращила глаза, чувствуя, как крупицы пошли не в то горло. — Ани, ты только не злись, хорошо? Понимаешь, всё это было ожидаемо, – осторожно подбирая слова и бдительно проверяя мою реакцию, выдавал ведьмак фразу за фразой. — Поверь, не я один заметил, что между вами с асгардцем эта… Как это сейчас у молодёжи называется?.. А! Химия!

— Да там, похоже, был целый химический выброс, — невесело усмехнулась я. — И вот все равно…

— Дай мне сказать. Я же слушал тебя, — прервал Геральт строго. — Поверь мне, сложно не заметить, что асгардец тебя за подругу, мягко скажем, не считает. Чтобы искренне верить в ваше «приятельство», надо быть совсем слепым, а лучше и глухим. Конечно, при этом принц вел себя крайне своенравно. Даже поддразнивать Йорвета умудрялся. При этом Локи играл на том, что ты, якобы, ничего не понимаешь и это в норме вещей, тереться вокруг и строить глазки, — я решила не реагировать на такой необоснованный, на мой взгляд, вывод. — Кроме того, я не поверю, что ты настолько глупа и сама не видела, что происходит. Ты, конечно, любишь вести себя, как инфантильный ребенок, но не понимать ты просто не могла.

Я скорбно запихнула кашу в рот, с таким трагичным выражением лица, будто бы передо мной была кутья, а не обычная среднестатистическая пшенка. Ладно. Допустим, Геральт прав, и я не должна путать следствие, игнорируя причину, но это совершенно не значит, будто бы мне сейчас хорошо лишь потому, что друг спихивает всю громадную ответственность за происходящее на меня одну.

— А может я настолько тупая, ну? — вставила я с набитым ртом. — Может, я…

— «Не понимать» и «Хотеть не понимать» — это два разных слова, — оборвал Геральт.

— Словосочетания.

— Не важно. Ты понимала всё, что происходило, Аника. Признай это. А поняв, стала отрицать то, что не вписывалось в твою картину. И вбила себе в голову, что ничего не видишь и не слышишь, — Геральт внимательно посмотрел на меня, сделав паузу. Я уставилась в тарелку, чувствуя, что, кажется, кашка сейчас отправится вверх по течению. Друг вздохнул: — Просто тебе это было выгодно — притвориться, что даже не догадываешься и не знаешь, что у вас там происходит. Уж извини, но это правда.

— Это чем же? — тихо спросила я, понимая, что будь на месте Белого Волка любой другой персонаж, я бы двинула ему в морду.

— Тем, что в случае провала с Йорветом, ты всегда можешь сбегать за утешением к Локи, — отрезал Геральт неутешительно. — Поплакаться, пострадать, вдоволь, посетовать на горькую. И после этого спокойно продолжать заниматься делами и самой собой.

Возможно, ведьмак был прав в своих суждениях. Впрочем, хорошо, он прав во многом. Ладно, уговорили, он прав во всём, прекратите на меня так смотреть!

Я продолжала жевать кашу, вместе с едой переваривая очередную гениальную нотацию Геральта. Нельзя было сказать, что я согласна с ним на сто процентов, но червячок сомнения, в надежде найти справедливость, выкопанный из самого нутра и пересаженный в голову, уже начинал подъедать мою уверенность в собственной невиновности. В конце концов, я знала точно, что рано или поздно одного из нас троих точно прорвёт, но почему-то надеялась, что после этого сразу наступит лучший исход и плотину счастья не разнесет по бревнышку. Ошиблась, с кем не бывает? Друг флегматично чесал бороду с металлическим скрежетом, видимо, размышляя, что именно ещё стоит сказать, желательно, не добив самомнение собеседницы раньше, чем она сделает это собственными руками.

— Иногда бывает так, что мы в кого-то влюбляемся, а нам не отвечают, — задумчиво сказал Геральт, — Тогда чувства как будто замораживаются. И тот, кого бросили, путает придуманный образ объекта симпатии с реальным человеком, и делает вид, что действительно влюблен. Некоторые в таком самообмане живут годами, Аника, — друг вздохнул.

— Ты думаешь, что я не люблю Йорвета, — я прищурила один глаз с подозрением.

— Я думаю, что тебе надо самой разобраться, кого ты там любишь, а кого — нет, — ведьмак развел руками. — Я в этом не советчик, уж извини. Я не могу прожить за тебя твою жизнь. Но разобраться в этом стоит. И явно до момента, когда решишь, что будешь делать после битвы с народом Ольх.

Йорвет все это знал. Он понял ситуацию сразу, и пришёл к тем же выводам, которые озвучил Геральт, намного раньше и быстрее, чем я. И эльф, будучи всё же мудрее, чем можно предположить изначально, морально готовил меня к этому выбору. В конце концов, остроухий засранец, и правда, намного старше, и, возможно, предвидел мои метания. Знал, что покоя я не найду до тех пор, пока не приму решение, после которого мне просто некого будет попрекать. Именно поэтому скоя’таэль и пускался в демагогии о том, что остаться рядом — исключительно МОЙ выбор, но раскрывать все карты не хотел, просто выжидая, когда я сама разворочу это дьявольское болото и сполна хлебну тины.