Ненавижу засыпать без сильного снотворного зелья. Подарок моих ненаглядных родителей к моему рождению помимо всего прочего доставлял еще и мучительные кошмары. Такие реалистичные, что опрометчивое решение заснуть без вспомогательных средств нередко заканчивались судорожной рвотой от тех фантасмагорических картинок, которые создавало мое проклятое сознание.

Мой взгляд устало блуждал по комнате, пытаясь зацепиться хоть за что-то, что позволит мне отогнать сонливость. Портрет благородного вида женщины с рыжими, почти темно-красными волосами, роскошный диван, обитый красным бархатом. Атаман не жалел денег на богатое убранство…

Очертания предметов расплывались, превращаясь в полузабытье и причудливые формы. Когда долго смотришь в темноту, разрозненные фигуры начинают напоминать тревожные цельные образы. Мне чудился силуэт, расплывчатый и нереальный, человеческой формы, но человека едва напоминавший. Я закрыла глаза, пытаясь прогнать морок.

Ледяная рука мягко, по-отечески легла на мое плечо, и звук двери ей не предшествовал.

Склонившись надо мной стоял Гюнтер о’Дим, торговец зеркалами. Он улыбнулся мне теплой нечеловеческой улыбкой. Такой теплой, что мои внутренности скрутило от ледяного, отравляющего кровь ужаса.

— Я жду тебя в Алхимии через сутки.

Ощущение долгого и мучительного полета в никуда окончилось кромешной темнотой.

Комментарий к Тень на стене

Идея с реакцией Ольгерда на пафосно-неуверенную речь принадлежит Kaisle, и она настолько мне понравилась, что я не могу не высказать ей свое почтение.

========== Слепой пастырь ==========

Я тонула в вязком черном болоте. Когтистые лапы настойчиво тянули меня за ноги, вниз, в бездонную тьму. Ядовитая жижа проникала в горло, обжигая легкие, и я мучительно, судорожно захлебывалась.

Во рту лишь привкус собственной крови от прикушенного языка. Холодно. Зачем демон льет на меня ушаты ледяной воды? Слепящий солнечный свет ударил в лицо и дурман рассеялся. Это не о’Дим, это все та же черноволосая кабаниха с веленским выговором. Ее человеческое, оскаленное в ухмылке лицо показалось мне самым прекрасным на свете.

— Очухалась наконец, — с довольным видом кивнула она. — Думала все, скопытилась. От нервного испуга, — хихикнула, судя по суженным зрачкам, явно под действием фисштеха.

Я бы не отказалась от щепотки наркотика, покуда он заглушит бесконечное эхо голоса о’Дима в моей голове.

— Адель, окажи мне услугу, принеси теплой воды и любую женскую одежду. Она в абсолютно непотребном виде.

Теперь я увидела и атамана в лучах раннего рассвета, говорившего обо мне так, как будто я не в состоянии воспринимать человеческую речь.

Отблеск карманного кинжала обжег мои полуприкрытые глаза. Такое разногласие между доброжелательной фразой и оружием в руке заставило меня напрячься.

— Успокойся, если я решу тебя убить, ты не успеешь этого даже осознать, — Ольгерд одним движением перерезал бечевку.

Атаман умеет внушать надежду. Я попыталась пошевелить пальцами. Безрезультатно. Все тело онемело, как у мертвеца.

Дьявол, да и зачем мне куда-то двигаться? Моя лодка в ад уплывает либо сегодня, либо завтра. Будущее ограничено двумя вариантами: меня убьет Гюнтер о’Дим, которому я не принесу манускрипт, либо фон Эверек, если мне хватит наглости попытаться выкрасть его еще раз.

— Вы ее точно не трогали? — спросил Ольгерд, задумчиво рассматривая мое лицо.

Кто-то из кабанов поспешил его заверить: «Атаман, да как можно же ж?!».

— Еще же не наступил полдень? — подала я голос, методично сжимая и разжимая кулаки, чтобы разогнать застывшую кровь.

Сколько же мне осталось до встречи в Алхимии?

По лицу Ольгерда заметно, что его начали мучить некоторые сомнения по поводу моего душевного здоровья.

— Опаздываешь на важную встречу? Не хочу тебя огорчать, но на сегодня придется отложить планы.

Судя по углу падающего на Ольгерда солнечного света — час ранний, чуть после рассвета. В усадьбу я залезла после полуночи, о’Дим навестил меня немногим позже.

У меня меньше суток.

Кровь снова начала полноценно двигаться по моему телу. Ольгерд что-то говорил, но в моих ушах еще шумел нечеловеческий, мягкий голос демона, заглушая все остальные звуки.

При солнечном свете Ольгерд выглядел иначе. Сколько же ему лет? Сколько он прожил в таком состоянии: ни живой, ни мертвый? На вид лет тридцать пять, но он не выглядел сильно обласканным жизнью. Хотя ему к лицу грубые отпечатки шрамов, грозный вид и нахмуренные брови.

— … я надеюсь, мне не нужно будет повторять?

Первая половина его вопроса останется для меня в вечном забвении.

— Не нужно.

Ольгерд жестом руки приказал следовать за ним.

Как я могла не узнать в этом дьявольском обаянии торговца нечеловеческую натуру? Как я могла так безропотно заглотнуть его наживку? Ад и черти, с такими адептами, как я, неудивительно, что Табула Раза встретила свой крайне плачевный конец.

И почему атаман ведет меня на улицу, в закоулок сада усадьбы в такой собачий холод?

Скрестив руки на груди, Ольгерд посмотрел мне в глаза, явно чего-то от меня ожидая. Не увидев никакой осознанной реакции, указал в сторону бочки с теплой водой около каменной стены, обвитой толстым пожелтевшим плющом. Он облокотился о камень, пока я умывала лицо и руки. Чистая и теплая вода — лучшее, что произошло со мной за последние сутки.

— Не пойми меня превратно, но если нам придется продолжать беседу, тебе следовало бы, — по его тону мнение о моем жалком виде более чем очевидно. — Привести себя в порядок.

Если бы Ольгерд не подбирал слова, он бы прямо сказал, что от меня разит смертью и потом, и с ним было бы трудно поспорить. Меня словно протащили по девяти кругам ада и вышвырнули обратно — на коже бурая грязь, а одежда окончательно превратилась в лохмотья.

Атаман даже не думал отводить взгляд. Тоже мне, благородные манеры реданского дворянства! Невинная стыдливая дева тоже так себе, но и у меня все же есть некая скромность.

Вряд ли я его чем-то удивлю. Я сбросила остатки тряпья и щедро вылила на себя теплую воду. Ветер прохладный, и контраст с теплой водой постепенно приводил меня в чувство.

Задача передо мной проста — выжить любой ценой и действовать дальше, пока не зайду в очередной тупик. Остаться живой хотя бы до назначенной встречи с о’Димом. Мне пока что не хватало воображения представить, как я выживу после нее.

Я почувствовала пристальный взгляд у себя за спиной. В таком уязвленном положении чужой взгляд воспринимается гораздо болезненней.

— Символ красного короля? — Ольгерд смотрел на мои руки. Знак на внутренней стороне бедра он тоже наверняка не пропустил, но тактично промолчал.

— Потрясающая эрудиция, — я далеко не иронизировала. Именно из-за нее я еще дышу, а не валяюсь в сливной канаве неподалеку.

— Защищает?

— В последнее время оставляет желать лучшего, — Ольгерд явно принял это на свой счет и хмыкнул.

Я попыталась обработать раны куском мыла. Меня даже не били, а мышцы словно вывернули наружу. Чертова бечевка оставила болезненные и глубокие красные полосы по всему телу.

— Шрамов у тебя не так много, учитывая твой род занятий, — нет, атаман не уймется со своими наблюдениями.

— Может еще повертеться, чтобы ты получше рассмотрел?

Страх перед Ольгердом притупился после встречи с гораздо более опасным противником, но не настолько, чтобы я тотчас не пожелала о сказанном.

— Если тебе этого хочется, ни в чем себе не отказывай, — невозмутимо ответил Ольгерд.

Может быть, мне стоило улыбнуться, подыграть и дать пощупать? Попытаться завоевать его расположение испытанным веками женским способом? Если бы я умела так решать дела, выбрала бы гораздо более безопасную профессию. Ела бы сейчас виноград без косточек и раскладывала бы очередную партию в гвинт в перерывах между приемом состоятельных гостей.

Все мои интрижки заканчивались только еще большей взаимной неприязнью. В данном случае такое развитие было бы односторонне смертельным.