Я слушала вполуха, раздумывая, что могло сподвигнуть фантом появиться. В келье ничего странного не заметила — прогнившая кровать, гримуар в кожаной обертке. Провал во времени? Когда у нас был этот разговор? Лет шесть тому назад, не меньше.
— Это не фантом. Это воспоминание.
Недовольство мужчин друг другом тут же перекинулось на меня. Ламберт иронично вздернул бровь, ожидая продолжения. Как будто оно у меня было.
— Я не знаю, что его вызвало. Мы же не будем здесь стоять и пытаться это выяснить?
Келья. Еще одна келья. Я шла так быстро, что едва не срывалась на бег, стараясь ни в коем случае не вглядываться в темноту. Наконец показалась массивная дверь, ведущая в зал. Пришло время еще раз встретиться с Иштваном, в кого бы он ни превратился.
Безжизненный зал походил на храм давно забытого бога. Такую ассоциацию вызывали мраморные барельефы, на которых были вылеплены причудливые создания. Скульптор явно вдохновлялся иллюстрациями из гримуаров: одно из существ представляло собой клубок щупалец, каждое из которых заканчивалось зубастой пастью. Взгляда на эти изрыгающие ядовитую слюну челюсти было достаточно, чтобы понять: их обладатель не травку кушает. И все это на кривых, отвратительно тоненьких козлиных ногах.
Я бы этого скульптора с удовольствием отправила на костер. Но никто не знает, кто и кому приказал вылепить эти барельефы — Горменгаст был построен задолго до того, как в нем поселился орден. Никому из нас не хватило смелости разрушить скульптуры. Виной тому подсознательный, никем вслух не высказанный страх: потревожишь даже изображение — и тварь обязательно за это отплатит.
Орган, как и прежде, давил своим готическим великолепием на каждого вошедшего, но за пультом не сидели уже очень давно, судя по слою пыли на клавишах. За прошедшие пять лет в зале все осталось прежним — все, кроме одной детали. И она никак не должна была измениться.
— Лестница наверх. В башню.
Ольгерд непонимающе на меня взглянул, потерев пальцами висок.
— Здесь должна быть лестница наверх, — я указала в сторону статуи. — Но ее нет!
— Украли черти лестницу, — хмыкнул Ламберт. — Ничего нельзя оставить без присмотра.
Я не увидела никаких поводов для иронии. Лестница не могла просто так взять и исчезнуть! Ольгерд чертыхнулся, прижав ладонь к виску. Не думала, что его мучают такие обычные недуги, как головная боль.
— Ольгерд! — уперев руки в бока, поприветствовал его молодой, пышущий здоровьем мужчина с черным чубом. Ад и черти, что ж они так выскакивают из ниоткуда!
Стоявшего на возвышении кафедры мужчину я видела впервые — и судя по его вычурной одежде, к Горменгасту он не имел никакого отношения.
— Ты что, тоже один из этих, фон Эверек? Тебе-то чего призраки чудятся?
Такое выражение на лице Ольгерда я видела впервые. Его словно свело судорогой. Нахмуренные брови, скрежет зубов — на мгновение можно было подумать, что он ненавидит этого мужчину, но… нет. Слишком похоже на боль.
— Нет, я здесь никогда… что Витольд… Милена?! — Ольгерд сжал эфес карабелы так крепко, что костяшки побелели.
— Ты что, опять поддатый? — спросила иллюзия, нахмурив брови и осуждающе покачав головой. — Ну как же так, братишка? Как можно так убиваться из-за бабы?
Витольд не обладал такой красотой, как Ольгерд, но обаяния в нем было с Великое Море. Удивительно живое, подвижное лицо и огонек в зеленых глазах. По сравнению с ним Ольгерд выглядел чурбаном.
— Найди, что вызывает эту иллюзию, и уничтожь.
Иллюзия… Я подошла к тому месту, где должна была быть лестница, и постаралась нащупать ступеньки. Моя рука легла на прохладный камень. В яблочко!
— Да понял я, понял, великая любовь! Ольгерд, но послушай ты меня… братец… она выходит замуж за другого. Если бы со мной что-то случилось… Да моя бы дорогу ко мне прогрызла, но не пошла бы под венец по указке родителей!
Да, лестница здесь. Кто-то или что-то намеренно играет с нами, вызывая видения.
— Милена, — прорычал Ольгерд. — Долго еще невидимых существ по углам ловить будешь?
Нашел виноватую. Как будто я могла исправить ситуацию по щелчку пальца! Ламберт подошел к фантому вплотную, потыкав в него серебряным мечом, что, вопреки всякой логике, еще больше раздражало Ольгерда.
— И что ты собрался сделать ради нее? Убить? Убиться? Я тебя не узнаю, брат.
Что это может быть? Иллитид? Но они никогда не поднимаются из подземелий на поверхность.
— Не туманник, — рассуждал в своем ключе Ламберт. — И не призрак. Не реагирует на серебро. Значит, какая-то неведомая херня.
Ламберт отцепил с пояса склянку с fuga daemoneum и брызнул на Витольда. Раздалось шипение, словно кислотой плеснули на обнаженную плоть. Фигура растворилась в воздухе, и по залу разнесся утробный гул, больно ударивший по ушам. В пространстве вспыхнули черные искры.
Резкий запах сероводорода — такой едкий, что пришлось зажать нос. Ведьмак угадал: демон. Лучше бы не угадывал.
— Фон Эверек, постарайся отвлечь тварь на себя. Я буду атаковать со спины. Филипек…
В воздухе начали проявляться очертания огромного чудовища. Моим ножом ему только зубы чистить — как раз после того, как нас сожрет. К черту, сами разберутся! Я ретировалась в нишу, спрятавшись под трубами органа.
— …вот там и сиди.
Лебеда, эта тварь не меньше четырех аршинов в высоту! Чудовищная тень ложилась темным пятном на белоснежные мраморные стены. Туловище из оголенной пульсирующей плоти, все внутренние органы, железы и мышцы торчали наружу, множество длинных членистых конечностей… Меня захлестнула волна отвращения и тошноты. Природа не могла сотворить такое.
Морда здравомыслящему смертному ничего напоминать не могла. Десятки круглых фасеточных глаз и никакого рта. Монстр запрокинул голову в беззвучном крике. Я упала на колени, схватившись руками за голову. В висках молотом стучала кровь, а уши — будто заложило ватой. Неведомая сила кромсала изнутри, копошилась в мыслях.
LEGIO NOMEN IHI (1)
Этот беззвучный вой пронзил мое сознание. Бааль-Зевув, повелитель мух. Демон-мучитель. Демон-иллюзионист, забирающийся в голову, ворошащий воспоминания, чтобы найти самые болезненные и заставить жертву переживать кошмар вечно. В «Некрономиконе» его дьявольскому рою посвящена целая глава, и в ней предельно ясно написано, что простым смертным никогда в жизни не одолеть эту мерзость.
Но Ольгерду это неизвестно. Карабела просвистела перед самой мордой успевшей увернуться твари. Оно ощерилось на Ольгерда, повернувшись к Ламберту спиной.
Ведьмак плашмя ударил по туловищу. Меч разрезал плоть неестественно легко. Ламберт, не ожидавший отсутствия сопротивления, чуть не потерял равновесие. Но успел сделать кувырок в сторону, прежде чем чудовище обрушило на него свои когти, и оставило на мраморном полу глубокие царапины. В ране закопошились черные мелкие насекомые, и она стремительно затянулась.
Ольгерд вонзил карабелу демону в бок. Тот распался на множество насекомых, прежде чем возникнуть прямо позади Ольгерда и зайтись в беззвучном боевом кличе.
HOMULLUS (2)
Псионический удар заставил Ольгерда упасть на колени и закрыть уши ладонями. По предплечью потекла кровавая струйка. Воспользовавшись замешательством, тварь полоснула его, изорвав в клочья и броню, и грудь. От удара Ольгерд пролетел через ползала и ударился прямо о педали органа. Трубы отозвались похоронным гулом.
Мы обречены.
И серебряный, и стальной меч бесполезен. Что делать?! Попытаться заманить в ловушку? Не убьет его ни одна ловушка. Сбежать? Лучшая из всех идей, но нам некуда отступать. Путь обратно закрывает демон, путь наверх иллюзия.
Мне нужно срочно что-то сделать. Демон. Это демон. Как остановить демона, хотя бы ненадолго?
Ламберт остался на поле боя один. Ведьмачий знак отразил смертоносный удар, но магический щит разлетелся на куски. Ламберт атаковал снова, ловким, едва уловимым глазу пируэтом. Из сложенных в магическом знаке пальцев хлестал огонь. Все бесполезно — демон регенерировал с бешеной скоростью. Одно неверное движение — и Ламберту конец. А потом — мне. Судьбе Ольгерда тоже не позавидуешь.
