Девушка оглядела поле боя. Они сражались в течение нескольких часов и совершенно не продвинулись в сторону прогресса. С такой скоростью они изнурят себя впустую. Эйслин представила, как Перрикас — или Д'Чель — сидит внутри и хохочет до упаду. Поскольку вопрос о том, погибли ли еще пятьдесят бобров, не имел значения, она подошла к Фиону и заявила:

— Все зря.

— Потому что они были готовы к встрече с нами.

— Не важно, почему. Мы должны уйти, или, по крайней мере, отступить. Придумай что-нибудь.

Он бросил на нее оценивающий взгляд.

— Я как раз пришел к такому же выводу. Дай мне поговорить с Нидхеггом и Дэви.

— Они отлично проводят время, летая и сплетаясь в воздушном балете, — заметила Эйслин. — Если захотят, то пусть остаются.

Неожиданно в ее голове возникла идея, Эйслин уставилась на руны.

— Фион! Существа не могут отойти от этих рун. Каким-то образом магия символов питает их. А я еще удивлялась, почему они не преследуют нас.

— Блестяще! — Фион направил энергию на раскол в земле, целясь в руну, а не в извращенных гарпий, выбирающихся наружу. Воздух вокруг руны вспыхнул тошнотворным красно-оранжевым пламенем. Фион сосредоточил еще больше усилий на руне, пока Эйслин прикрывала его спину. Взрыв сотряс землю под ее ногами, за ним последовал еще один. Дым и крупинки песка кружились в воздухе, из-за чего было трудно дышать. Порыв ветра с песком хлестанул ее по лицу, обжигая и опаляя, вскоре Эйслин почувствовала вкус крови, капающей из ссадин на обеих щеках.

Бран подбежал к Фиону и добавил свою магию к смеси. Время текло незаметно. Легкие Эйслин горели, во рту пересохло, а ноги дрожали от напряжения, которое она испытывала, пытаясь собрать еще больше энергии в этом мертвом мире, где ничего не функционировало так, как надо.

— Да! — Бран вскинул кулак в воздух, когда рунический символ растворился. — Мы сделали это. Как ты догадался, что нужно целиться в руны, а не в тварей? — спросил он Фиона.

— Заслуга не моя, а ее, — он ткнул большим пальцем в сторону Эйслин.

Ранее она насладилась бы признанием, но сейчас могла лишь сгорбившись сидеть, положив руки на бедра и глубоко дыша, будто ее выбросили из самолета на высоте тридцать тысяч футов. Перед глазами все плыло, а в ушах настойчиво звенело. У нее не было сил целиться во вторую руну. Она растратила магию.

— Эйслин? — Фион схватил ее за плечо.

— Не обращай на меня внимания, — выдохнула она. — Избавься от второй.

Девушка скинула рюкзак с плеч, а затем достала и залпом выпила половину фляжки с водой, за которой последовали горсти сушеных абрикосов и немного миндаля. Если она получит немного пищи, то увеличит свои силы. Пока Эйслин сидела в тени Фиона, радуясь, что он прикрывал ее, то наблюдала, как вторая руна — отвечающая за бобров — задымилась, загорелась и исчезла. Может, Бран и Фион чему-то научились, потому что это заняло гораздо меньше времени.

Сверху на них ринулась темная фигура. У Эйслин не было времени кричать, поэтому она врезалась в тело Фиона со спины, нанося удар в его колени, чтобы он упал. Через долю секунды земля сотряслась, будто где-то взорвалась бомба, и в нескольких дюймах от того места, где она лежала на Фионе, приземлился грифон.

— Какого хрена? — Фион оттолкнул ее, а затем увидел, что грифон все еще корчится в предсмертной агонии, и ухмыльнулся. Из раны существа на покрытом шерстью брюхе хлестала кровь. Подняв руку, кельт отправил короткую вспышку магии в тварь, чтобы остановить ее сердце. Тем не менее, грифон открыл клюв и издал рычащий вызов.

Белла, которая не слетала с плеча Фиона с тех пор, как они прибыли сюда, бросилась на грифона и выклевала ему глаза.

Фион фыркнул.

— Если моя магия не убьет его, то, по крайней мере, он ослепнет, — он с трудом поднялся на ноги.

Эйслин последовала за ним. Она взвалила на плечи рюкзак, хотя в ее голове все еще царил беспорядок.

К ним начали подходить люди, толпясь вокруг. Эйслин быстро всех пересчитала. Кроме мужчины, которому она пыталась помочь, потеряли еще двоих. Неплохо, учитывая обстоятельства. Девушка покачала головой, призывая себя к рациональному мышлению. Любые потери были неприемлемы.

«Я плохо соображаю. Во этом виновато зло. Оно все извращает».

Драконы тяжело опустились на землю. Эйслин задалась вопросом, убили ли они всех грифонов. В небе больше никто не летал, но это ничего не значило.

— У нас есть два варианта, — Нидхегг посмотрел на толпу. — Ворота крепости открыты… вероятно, специально. Мы можем либо уйти, либо штурмовать крепость.

— Какие еще сюрпризы они приготовили для нас? — спросила Ева. Табита издала низкий горловой рык. Кровь была размазана по морде и усам кошки, из-за чего она выглядела свирепой.

— Если честно, — заявила Дэви, — понятия не имею. Я осознаю, что вы устали, ведь этот мир истощает ваши способности. Поэтому мы с Нидхеггом не хотим принимать решение за вас.

— Как насчет того, чтобы это сделал я, — раздался звонкий мелодичный голос. — Добро пожаловать в мою скромную обитель.

Эйслин съежилась. Д'Чель. Она узнала бы его голос где угодно. Господи! Она достаточно наслушалась темного, пока он либо соблазнял ее, либо выкрикивал эпитеты, когда она отказывалась сотрудничать. Девушка расправила плечи и посмотрела на Д'Чель, стоящего в открытой двери крепости. Шелковистые темные волосы струились вокруг четко очерченных мышц и бронзовой кожи. Медные глаза со злобой смотрели на Эйслин. Слава Богу, на этот раз он был одет, но куртка из оленьей кожи и штаны сидели на нем словно вторая кожа.

Она приготовилась к приливу сексуальной энергии, тем не менее это все равно застало ее врасплох, ошеломляя своей интенсивностью. Будь прокляты все темные боги. Они хотели использовать ее, будто скот для разведения, а ее сексуальная реакция на темную энергию их забавляла. Перед глазами Эйслин возник огромный, совершенный член Д'Челя, из-за чего у нее перехватило дыхание.

— Человек, — бог лениво улыбнулся. — Я скучал по нашим встречам.

— Оставь ее в покое, — прорычал Фион. — В прошлый раз ты хотел, чтобы я обменял ее на свободу Брана и Гвидиона. Это не сработало тогда и не сработает сейчас. Она не будет учувствовать в торгах ни в данный момоент, ни когда-либо еще.

— Отлично, — Д'Чель поклонился, его глаза горели от напряжения. — Но она хочет меня. Я чувствую ее... интерес даже отсюда.

— Только потому, что ты ее околдовал, — Фион сжал руки в кулаки и встал между Эйслин и Д'Челем.

— Если ты здесь, — Нидхегг повернулся к темному богу, — то где же Перрикас?

— Извини, старина, э-э, древний дракон, но это секретная информация.

Эйслин обошла Фиона.

— Поскольку он пригласил нас войти, думаю, мы должны принять предложение, — она зажала рот рукой. — Я этого не говорила. Это была не я.

Фион бросил на нее недоверчивый взгляд.

— Пока он стоит здесь, то может подойти к нам, — или постоять в дверях — чтобы поговорить. Но мы рискнем зайти в его крепость только тогда, когда он свалит оттуда.

Рун тревожно заскулил, и Эйслин наклонилась к нему.

— Покинь мой разум. Я не хочу, чтобы он причинил тебе боль.

Волк принял упрямый вид и оскалился, приподняв верхнюю губу, но подчинился.

Что-то неуловимо изменилось вокруг Д'Челя. Темный что-то задумал, но Эйслин понятия не имела, что именно.

Рун стоял рядом, подняв голову и впиваясь злобными глазами в темного бога. Если бы взгляды могли убивать, — и если бы Д'Чель не был бессмертен — то бог был бы уже мертв.

Фион снова дернул Эйслин за свою спину. Девушка сдержала поток резких слов, а Дэви извергла столп пламени в бога иллюзии. Но огонь стек по телу Д'Челя, пока дым клубился у его ног. Ничего не сгорело, даже его одежда. Должно быть, он использовал защитное заклинание.

— Он намерено заговаривает нам зубы, — рявкнул Нидхегг, — и мы играем ему на руку, стоя здесь.

* * *