В спальне было людно. У ложа толпились нотариусы, врачи. На собольих шкурах возлежала мисс Хрю. Два «робота», неподвижные и громоздкие, словно сейфы, возвышались у дверей.

— Чему вы улыбаетесь, сын мой? — спросил Пшиш, молитвенно складывая руки на груди.

— Дайте ему по шее, — сказал миллиардер и хрюкнул.

«Роботы» двинулись к Пшишу.

— Чему вы улыбаетесь, ваше бессмертие? — поспешно поправился Пшиш.

«Роботы» встали на место.

— Подпись этого типа, епископа, тоже пригодится, — сказал Бэконсфилд. — Ну-ка, распишитесь… вам покажут где…

Фикс протянул преподобному Пшишу завещание.

Пшиш быстро пробежал его глазами, лихо подписал и почтительно склонился перед аппетитной, розовенькой, с позолоченными копытцами, мисс Хрю XXV.

А через час миллиардер предстал перед господом богом, с которым у него были давние счеты. Предстал с улыбкой на устах, очень довольный, что так ловко облапошил своих мелкотравчатых наследников.

Глава VI

Золотая свинья

По Потогонии шумел, гудел, гремел, грохотал великий свиной бум.

Все газеты были до отказа набиты описанием различных фактов из биографии «золотой свиньи» мисс Хрю, ее дальних и ближних родственников.

Смаковались все перипетии борьбы ошалевших от горя наследников Бэконсфилда с мисс Хрю.

Последняя воля миллиардера оспаривалась. Наследники дружным хором утверждали, что старик впал в слабоумие и во младенчество, а поэтому завещание не имеет законной силы.

В виде доказательства затемненного сознания свиного короля приводился чаще всего тот пункт завещания, который гласил:

«…Родственники мои (следует перечисление более ста фамилий) могут претендовать на мое движимое и недвижимое имущество, а также (следует перечисление различных вкладов и пакетов акций) — лишь в том случае, если мисс Хрю скончается естественной смертью, прожив не менее десяти лет, считая от сегодняшнего дня. В случае же ее кончины ранее установленного срока, все мое состояние должно быть израсходовано на создание и процветание клуба „Алмазный пятачок“, членом которого может быть любая свинья, принадлежащая любому гражданину Потогонии, имеющему состояние не менее миллиона долгингов».

— Это же типичный бред! — возмущались обделенные покойником родственники. — Человек в здравом уме никогда бы не написал — «любая свинья». Всех боровков, значит, он исключает из членов будущего «Алмазного пятачка»!

Приводились, разумеется, и другие доводы, но они были не так внушительны.

Однако Верховный суд Потогонии после консультации с Советом полубогов признал завещание действительным.

— Покойный мистер Бэконсфилд был настолько предусмотрителен, — сказали судьи, — что пригласил на процедуру подписания своей последней воли консилиум врачей, целую юридическую контору и даже преподобного Пшиша…

— Ну, знаете, джентльмены, — не выдержал один из бывших наследников, — Пшиш подпишет и засвидетельствует что угодно. Вы же помните историю с рекламой компании воздушных сообщений, ну там, где на плакате ангел снимает крылья и сдает их в камеру хранения? Позор!.. Поношение святых сил!.. А Пшиш разрешил рекламу, да еще благословил! Сколько долгингов он хапнул за это, а? Неплохо он на ангелах заработал!

Тогда судьи сослались на прецедент, являющийся, как известно, в потогонийских законах одним из существенных оснований для решения суда.

Они утверждали, что даже европейские богачи оставляли своим любимцам — кошкам, собакам — миллионы франков, марок, фунтов стерлингов.

Два раза крупные наследства доставались ослам, три раза — лошадям, по одному разу — морской свинке, обезьяне, петуху и канарейке.

— Что же касается данного случая, — объявил суд, — то свинья облагодетельствована впервые. Просто одного влечет к ослам, другого — к свиньям.

По Потогонии продолжал шуметь, греметь, гудеть, грохотать великий свиной бум. В газетах, в кино, по радио и телевидению давались описания туалетов мисс Хрю и ее дневного меню, сообщался состав солей в утренней и вечерней ваннах, сообщалась информация о выражении глаз свинки на каждый час суток…

В больших количествах были выброшены на рынок пластинки новых записей хрюкен-ролла в исполнении самой мисс Хрю, которая неожиданно обнаружила удивительные артистические данные.

На всех волнах звучало радиоревю «Хрюкнем вместе в танце и песне».

Обливудские кинопромышленники спешно накручивали трехсерийный боевик «Каждый хочет быть свиньей».

В ресторанах появились новые блюда из свинины: «Уничтожь меня, я враг мисс Хрю» (шницель), «Я готова пожертвовать собою, чтоб тебе было вкусно» (котлета отбивная), «Огонь любви к мисс Хрю сжег меня» (жареный поросенок) и так далее.

Знаменитая собака Микки фон Бобенцоллерн, происходящая от собачки Буки, которая однажды чуть не укусила самого Наполеона, устами своего хозяина миллионера Гип Ур Гипа заявила:

— Если бы я не была собакою, то я хотела бы быть свиньей!

Когда мистера Гип Ур Гипа спросили, почему он решил, что его Микки выразилась именно так, миллионер объяснил:

— На завтрак по вторникам Микки всегда ест немного заливного поросенка. Но сегодня, когда мы с нею сели за стол, Микки не стала есть поросенка, а выразила ему почтение, трижды проскулив в тональности соль минор. Нет, я не мог ошибиться! Я потратил восемь лет, чтобы изучить значение каждого звука, издаваемого Микки…

На Совете полубогов, где собиралось десять самых влиятельных людей Потогонии, решено было допустить к участию в заседаниях вместо Бэконсфилда мисс Хрю. А так как мисс Хрю согласно тому же завещанию во всех делах должна была советоваться с Фиксом, то бесстрастный секретарь тоже получил право посещать это высокое собрание.

Когда стало известно, что мисс Хрю вошла в совет, наследники Бэконсфилда поняли, что никакой надежды на пересмотр завещания у них не остается.

— Римский император Калигулла был мальчишкой без миллионерского образования, — сказал в запальчивости один из экс-наследников. — Он ввел в сенат своего коня. А у нас свинье доверяют государственные дела!

— Меня тешит надежда, что она окажется умнее всех своих коллег по совету, — подхватил второй экс-наследник.

Но эти крамольные мысли обиженных родственников, к сожалению, не стали достоянием широкой публики: уже через пять минут после этого разговора за обоими вольнодумцами пришли молодчики Шизофра, чтобы препроводить их в специальные заведения, где думать можно в любое время, а волю можно видеть лишь иногда через решетчатое оконце.

Служба по охране порядка была в Потогонии поставлена на широкую оперативную ногу.

— Все идет, как мы и рассчитывали, — самодовольно пробурчал Лярд на заседании Совета полубогов. — Все умы заняты только делами мисс Хрю (легкий поклон в сторону кресла, где возлежала свинья в изящном костюме делового покроя), и о законе Шкафта почти никто не вспоминает, как и о прочих политических проблемах. Но прежде чем мы уточним детали подготовки предстоящей нам государственно-организационной операции, мне хотелось бы обсудить один не менее важный вопрос: как будет отмечено вступление мисс Хрю (опять легкий поклон) во владение полученных ею капиталов? Нужно придумать что-либо сногсшибательное, чтобы об этом полгода говорили во всех уголках Потогонии! Ясно? Больше зрелищ — меньше хлеба. Вы меня понимаете? Не давать отдыха любителям сенсаций и сплетен! Это великолепный камуфляж для подготовки… гм-гм… вы знаете чего… Итак…

— Устроить коронацию в бассейне. Все гости в купальниках. Столы — прямо в воде. Под ногами гостей шныряют золотые рыбки, — предложил один из полубогов. — Мы шьем себе купальные фраки. Оригинально и живописно!

Этот проект был забракован Лярдом, сославшимся на то, что при его ревматизме долго высидеть в воде он не сможет… Кроме того, предложение было не слишком оригинально: еще многие помнили, как банкир Вандолларбильд устраивал бракосочетание своей дочери даже под водой.