…В Городе Улыбок Ной появился после того, как удрал с фабрики.

— Там много мальчишек, — рассказывал Ной, — а работают все наравне со взрослыми. Мы даже не знали, что делали — красили, лакировали какие-то жестянки. Если мастер заметит, что ты устал, — плеткой! Спали там же. Два раза в день нам давали есть.

Семья Ноя жила далеко, на юге Потогонии, возвратиться туда он не мог, боялся, что его схватят по дороге и снова заточат на фабрику-тюрьму.

— Как же тебя па и ма отпустили из дома? — спросила Лиз.

— Па у меня нет, его убили белые… Давно уже, я тогда был совсем маленький. А меня отобрали за долги, — рассказал Ной. — Ма тяжело заболела. А знаете, сколько врач стоит?! Все долгинги на него ушли. Лекарства пришлось брать в кредит… А чем платить? Тут явился один белый и уговорил ма, чтобы она подписала контракт. Сразу на сто долгингов! И меня увезли… А теперь я лучше умру, чем снова вернусь на фабрику!

…В тот день, когда Ной соскочил с какой-то попутной машины и вертелся возле бензоколонки, его чуть не линчевали два молодчика — «робота».

«Роботами», механическими людьми, потогонийцы прозвали гангстеров из охраны миллиардера Бэконсфилда — свиного короля Потогонии.

Кто не знал в стране эмблемы фирмы Бэконсфилда — трех смеющихся поросят!

Бэконсфилд вытащил трех веселых поросят из знаменитой сказки и заставил их рекламировать сосиски, бекон, колбасы, окорока, отбивные и прочие изделия из свинины.

Смеющиеся поросята мелькали всюду: на стенах домов, на шоссе, на боках автобусов, на страницах газет.

«Это ваше первое, второе и третье блюдо!» — вещала реклама.

Можно было подумать, что сам Бэконсфилд только и занимается тем, что с утра до вечера поглощает банки со свининой.

А между тем миллиардер Бэконсфилд, снабжавший полмира изделиями из свинины, сам в рот не брал мясного. Он был стар, немощен и боялся катара желудка. Его богатства охраняли сейфы банков, а его здоровье и покой — две тысячи «роботов».

Телохранители у него были как на подбор: рослые, широкоплечие, свирепые. Как утверждали сведущие люди, миллиардер предпочитал таких громил, которые хорошо зарекомендовали себя в уголовном мире. Причем преимуществом при поступлении на службу пользовались те, кто специализировался на тяжелых телесных повреждениях и бесшумных убийствах.

Вот с такими двумя «роботами» и столкнулся Ной в первый же день своего пребывания в Городе Улыбок.

Собственно, на свалке Ной еще и не побывал. Он только-только соскочил с попутного грузовика и вертелся вокруг Генри Кларка, всячески стремясь ему помочь.

Рэд в это время принес на бензоколонку обед отцу: бутерброды и термос с горячим кофе. Лиз пришла просто так — за компанию с Рэдом.

Еще издали они увидели загорелое до черноты лицо и седую шевелюру Генри Кларка — со стороны казалось, что у него на голове серебристый берет.

Подле колонки затормозил автомобиль, похожий на короткую свиную колбасу. Один из пассажиров, здоровенный малый со шрамом на лице и значком бэконсфилдовской компании (скрещенные, как мечи, сосиски) на свитере, выскочил из машины и гаркнул почти в ухо Кларку:

— Заправь, да поживей!

Тем временем второй бэконсфилдовский молодчик, постарше, приметил маленького Ноя, неосторожно подошедшего к дверце машины. «Робот» схватил негритенка за ухо, да так крепко, что мальчишка оцепенел.

— Гляди-ка, какие тут насекомые летают! — захохотал «робот».

— Держу пари на бутылку виски, — сказал первый, — что я одним махом заброшу его вон за тот ящик!

— Принято! — захохотал второй верзила, хватая негритенка за плечи.

И кто знает, как пришлось бы съежившемуся от страха Ною, если бы тут не раздался ледяной голос Генри Кларка:

— Эй, вы!.. Отпустите-ка парня и катитесь отсюда ко всем чертям. Ну!.. Считаю до трех.

«Роботы» от изумления захлопали глазами: такие слова им приходилось слышать впервой. Бедный Ной воспользовался растерянностью громил и выскользнул из их цепких лап.

— Да ты рехнулся… — начал было старший, но, увидев направленные на них два пистолета-пулемета, проглотил остаток фразы.

— Я продырявлю вас вместе с машиной как миленьких, — произнес Генри Кларк, заняв позицию за бетонной стенкой будки, — как миленьких, пока вы будете вытаскивать свои паршивые револьверы. Ну, катитесь!

Молодчики пришли в себя и быстро оценили положение: этого седого из-за стенки выковырять не так просто, а они действительно перед ним как на ладони.

— Шум такой, словно мы ограбили национальный банк! — сплюнул первый «робот». — И все из-за черного! Клянусь старушкой мамой, я пристрелю сегодня десяток негров, чтобы успокоиться.

— А ты, седой, — сказал угрожающе старший, — пеняй на себя. Уж я-то тебя отыщу даже на Луне!

Машина рванулась вперед и вскоре словно растворилась в струящемся от жары воздухе.

Генри Кларк бросил пистолеты на площадку. Они упали с сухим стуком. Лиз беззаботно рассмеялась.

— Так это же с рекламы «Покупай пистолеты, будешь спокоен зимой и летом!» — пояснила она Рэду, выглядывая из-за своего убежища за ящиком, куда спряталась в самом начале столкновения.

Действительно, ружейная фирма, не довольствуясь рисунками, всегда обвешивала свои щиты деревянными копиями пулеметов, пистолетов и ружей. Две такие деревяшки и держал Генри у себя под рукой — на всякий случай.

— Па, они не могут вернуться? — опасливо спросил Рэд.

— Все может быть, — усмехнулся Генри. — Но не мог же я допустить, чтобы этого парня сделали на моих глазах инвалидом! Эй, где ты?

Голова Ноя показалась из смотровой ямы.

— Вылезай, давай знакомиться! — сказал Генри.

С той поры Ной стал жить в семье Кларков, а племя беспокойных сорванцов Города Улыбок пополнилось еще одним достойным членом.

Глава II

«Бриллиантовая конура»

Давно уже одним из любимых развлечений юного населения Города Улыбок была игра под названием «Выведем кота на орбиту». Ее придумали Лиз и Ной. Произошло это во время отсутствия их друга, укатившего вместе с отцом на несколько дней в Адбург.

Как следует из названия, главным действующим лицом в этой игре был кот. И хотя кошки считаются довольно безобидными представителями мира млекопитающих, игра таила в себе немало опасностей. На свалке кошачьего поголовья хватало с избытком, и поймать одного-двух котов не составляло труда. Опасность заключалась в том, что при запуске кота ребят могла задержать полиция. Вездесущие ищейки генерала Шизофра бдительно следили за тем, чтобы коты не «выводились на орбиту» и таким образом не нарушали покоя замка «Бриллиантовая конура» владений всемирно известного собачьего «Пэн-Пес-клуба».

Этот дворец, утопающий в зарослях экзотических растений, высился на горизонте, точно мираж. Однако если забраться на рекламный щит компании реактивных самолетов (на котором был изображен ангел, доверчиво сдававший свои крылья в камеру хранения аэропорта: «Мне они не нужны — самолеты вашей фирмы доставят меня куда угодно быстрее, безопаснее и со всеми удобствами»), то можно было разглядеть и яхты на озере, и пестрые зонты на золотистом пляже и даже обелиск перед входом во дворец.

«Пэн-Пес-клуб» был учреждением со строгими правилами. Его членами могли быть лишь самые аристократические представители собачьего рода, располагающие достоверными доказательствами своего породистого происхождения.

Недаром Генри Кларк шутил по поводу высшего собачьего света:

— У этих шавок даже каждая блоха имеет особую родословную!

Замок, в котором располагался санаторий «Бриллиантовая конура», принадлежал Бэконсфилду. Свиной король, считавшийся одним из самых крупных покровителей животных, сдал замок в аренду «Пэн-Пес-клубу», разумеется, за весьма приличную плату.

Собачья знать прибывала на отдых в «Бриллиантовую конуру» в роскошных автомашинах. Хозяева с умилением сопровождали своих любимиц, а затем наблюдали, как собачки садятся за специальные столы, как подобострастно изгибаются перед знатной клиентурой официанты, как тревожно выглядывают из коридора повара: «Упаси господи, чтобы вдруг какой-нибудь собачке не понравилась сахарная косточка…»