Истен не видел этого сам, но ему рассказали, как Тонгил явился в императорский дворец и, улыбаясь своей мерзкой кривоватой улыбкой, преподнес в дар императорским лекарям три пиалы с лекарством от заразы, которая погубила князя Санур. «В знак доброй воли», как он сказал. И добавил: если какое-то благородное семейство вдруг сляжет с новой непонятной болезнью, пусть обращаются к нему. Он, Великий маг Тонгил, знает, как исцелять от редких хворей.

«Почему, – думал Истен, – почему боги дали чудовищу, по ошибке родившемуся человеком, Дар исцеления? Лишь очень немногие Светлые владели этим Даром. Да, он не впечатлял так, как огненный шторм, как землетрясение, как озера, замерзшие среди лета. Но этот Дар был самым благим из всех».

Первым, что он ощутил, было тепло. Наконец-то тепло.

Венд открыл глаза, но ничего не увидел. Темнота казалась абсолютной – словно в могиле. Сел, ощупывая все вокруг себя, пытаясь понять, где он. Пол, по ощущениям, был просто утоптанной землей.

Венд медленно поднялся, постоял, привыкая к новым – старым ощущениям в ногах, к самой возможности ходить, и вслепую побрел куда-то. Наткнулся на стену, которая крошилась под пальцами, и пошел, опираясь, вдоль нее. А потом стена под руками Венда вдруг шевельнулась, покачнулась и вытолкнула его наружу, в холод и яркий свет дня.

И тут Венд проснулся. В этот раз по-настоящему.

Ярким светом был огонь, горевший в очаге, рядом с которым он лежал. Холодом все остальное.

Первым делом Венд подвинулся ближе к огню и протянул к нему руки. Разница температур ощущалась, но не так сильно, как должна была. Стало быть, яд метели вышел не до конца.

– Очнулся! – раздался за спиной детский голос. Венд вскочил, развернулся – и едва не упал. От резкого движения потемнело в глазах, а ноги разом налились тяжестью.

– Кто ты? – спросил Венд, яростно моргая, пытаясь избавиться от темноты. – Откуда ты здесь взялся?

Зрение вернулось, и воин торопливо поправился:

– …взялась?

– Это мое место. – Девочка лет десяти, по одежде и внешнему виду типичная кочевница, сделала широкий жест рукой, показывая на то, что их окружало, и добавила: – Я не буду спрашивать, откуда ты тут взялся, я и так знаю. Ресан рассказал.

– А где он сам? – Венд огляделся. В прошлый раз, побитому ядовитой метелью, ему было не до того. Сейчас стало интересно.

Помещение, в котором они находились, оказалось огромным. Его стены, пол, потолок были сделаны из каменных блоков, подогнанных друг к другу с идеальной точностью. Ни один камень не выпал из предназначенного для него места. А ведь Венд слышал, что крепости в Степи были построены еще до Великих Сумерек. Пять тысячелетий назад? Шесть? Но назвать это руинами не поворачивался язык.

– Ресан сказал, что должен кое-что посмотреть, – ответила девочка.

Венд нахмурился, пытаясь представить, что именно Ресану могло понадобиться в старой крепости, и потом с опозданием осознал то, что должен был понять сразу.

– Ты говоришь на языке империи! Откуда ты его знаешь? И вообще, кто ты?

– Какая разница? Просто знаю. – Маленькая кочевница пожала плечами. – Можешь называть меня Туай.

Туай? На языке тууров это означает «Находка». Странное имя для ребенка.

– Очнулся! Живой! – Распахнулась дверь, и Ресан торопливым шагом вошел в зал. – Как я рад!

И, подбежав к Венду, порывисто обнял его. Воин неловко ответил на объятие.

– Ведешь себя так, словно я вернулся с того света.

– Ну, как бы да. – Ресан виновато улыбнулся и отпустил его. – Яд зимних метелей убивает чужаков. Но я очень надеялся, что ты выживешь!

– Хм, тогда ты об этом промолчал.

Юноша пожал плечами.

– К чему тебе было это знать?

Действительно…

– Кто тебя вывел? – спросила девочка.

– Что?

– Кто? – повторила она. – Ты чужак. Кто из духов согласился быть твоим проводником?

– Из духов? Не было никаких духов. – Венд покачал головой.

– Тогда кто? – спросил Ресан. – Кто тебе помог?

Нужно было ответить. Венд честно попытался напрячь воображение и что-то придумать, но никаких идей не возникло. Промолчать? Притвориться, что он ничего не помнит?

Ресан смотрел вопросительно, и отчего-то врать ему всегда было гораздо тяжелее, чем кому бы то ни было иному.

– Тибор, – нехотя сказал Венд правду. – Со мной был Тибор.

– Что?! – На лице юноши отразился ужас. – Нет! Это невозможно! Тибор не может быть мертв! Не может!

– Почему мертв?

– Только духи, души умерших, бывают проводниками.

– Но… – Венд растерянно потер лоб рукой. В его видениях Арон вовсе не выглядел и не вел себя как мертвец. В смысле, как дух мертвеца. – Почему только души мертвых? Это какой-то закон? Правило, которое нельзя нарушать?

Ресан и Туай переглянулись.

– Так всегда было, – сказала девочка. – Все это знают. Живой человек не может быть проводником в мире духов. И что это за имя – Тибор? Похоже на имя имперца.

– Да, – растерянно согласился Ресан. – Да, он имперец. Туай права, он бы не смог… Венд, ты что-то перепутал. Только кочевник может стать проводником в мире духов. Ни одному имперцу это не под силу.

Воин лишь развел руками.

– Я уверен, что Тибор жив. И я уверен, что это был он.

Восход солнца прятался в алой дымке, а вокруг отряда длинными белесыми хвостами плыл туман.

– Ты точно не чувствуешь опасности? – Кирк смотрел на туман с подозрением, и было похоже, что все в отряде разделяют его чувства.

– Точно не чувствую.

Арона туман нисколько не беспокоил, в отличие от вчерашних впечатлений. Сон, который длился сутки. Встреча в этом сне с Вендом. И видения, последовавшие за этой встречей, видения, похожие на галлюцинации опьяненного сознания и на мир Многоликого. Видения, которые несли – Арон был в этом уверен – вполне реальную опасность. Если бы он еще мог понять, что все это значило. Но спросить было не у кого.

Они ехали сквозь туман, который все густел и густел. Еще немного, и дорогу под копытами коней будет не разглядеть.

Арон вздохнул. Поднял правую руку и сделал несколько круговых движений. Разогнать туман следовало давно, но нежелание попусту тратить резерв не давало это сделать.

Над головой начала закручиваться воздушная воронка, затягивая пласты тумана и превращая его в воду. Арон махнул рукой, и воронка полетела вперед, продолжая освобождать от тумана дорогу.

– Давно бы так, – проворчал Бракас, ехавший неподалеку, и пришпорил коня.

– Вот неблагодарный! – Кирк покачал головой.

– Пусть его… – Арон проводил взглядом фигуру наемника. Бракас не первый раз так делал – обгонял отряд, а потом с мрачным видом ждал их приближения на ближайшем холме. Ждал и ворчал, что ему приходится путешествовать с черепахами. – Пусть. Он никак не может простить, что Тибор оказался Тонгилом, вот и раздражается из-за ерунды.

– Кое в чем Бракас все же прав, – задумчиво сказал Кирк. – Ты слишком добрый для Тонгила. Слишком снисходительный.

Арон кивнул.

– Это так. Дело в том, что я, Арон Тонгил, действительно добрейшей души человек. Милостивый, отзывчивый, справедливый… Мм… Что я еще забыл?

– Правдивый, – подсказал Кирк.

– Правдивый, – согласился Арон. – Я просто идеален. Ума не приложу, отчего половина империи меня ненавидит.

Кирк хохотнул, потом посерьезнел.

– Примеряешь очередную маску? Я не имею в виду внешность.

Арон приподнял брови.

– Не веришь, что зловещие слухи, ходящие обо мне, это клевета и происки врагов?

– Ну, – протянул Кирк, – я, конечно, могу поверить и в происки врагов, и в то, что на самом деле твоя душа белее свежего снега. Надо?

– Пока нет, – Арон дернул уголком губ, – но если потребуется, я скажу.

Шутливый разговор с Кирком натолкнул на мысль, и смутная идея, прежде мелькавшая на краю сознания, начала оформляться. Идея о том, чтобы действительно примерить иную маску. Полностью изменить тот образ и ту репутацию, которые были в империи у его двойника. Интересно, задумывался ли когда-нибудь о подобной смене Прежний? Было ли это вообще возможно?