– Чужаки не переносят яд бури. Даже если очнется, будет слаб как младенец. Только вот он не очнется.

– Почему? – спросил Ресан резко.

Девочка пожала плечами.

– В прошлом году в наше становище забрели чужаки из Каганата. Беглецы. Попали под самый край зимней бури, как и вы. Наш шаман разрешил дать им убежище, только зря, ни один из них не вернулся из видений. Шаман сказал, у чужаков не нашлось проводника, поэтому они не смогли очнуться.

– Почему их прежде не убили духи?

– Они прошли Вратами уже после того, как армия духов ушла. Пытались попасть в королевство Альдемар, а оказались у нас. Говорили, какой-то сбой в работе Врат.

Ресан сел рядом с Вендом.

– Я буду ждать, пока он не очнется.

– Пока он не умрет, – поправила девочка. – Последние каганатцы умерли на четвертый день.

Дни сменяли друг друга, похожие, как братья-близнецы.

Истен заставлял себя молчать, изо всех сил. Избегал даже смотреть в сторону мага. Пратас, как он видел, делал то же самое.

Им нужно было выжить.

Не провоцировать.

Не напоминать о себе.

А еще Истен наблюдал. Слушал. Запоминал. Пытался понять – но пока не мог.

Зачем Темному было ехать в Степь?

Зачем перед этим заезжать к Вольным?

И почему последнее время он так полюбил расспрашивать всех в отряде о древних легендах, где хотя бы раз упоминалось время Хаоса?

Истен и сам бы мог рассказать пару таких историй, если бы он вдруг сошел с ума и решил помочь Темному в его непонятных поисках. Только не было в этих историях ничего интересного. Очередные вариации на тему того, как демоны раскололи мир и как благие боги прислали своих аватаров собирать мир по кусочкам. Старые истории с моралью. Истории из тех, что рассказывают детям.

Дни сменяли друг друга, похожие, как братья-близнецы, пока один из них вдруг не решил отличиться. Выделиться. День, когда Темный не проснулся.

Тонгил лежал на спине, глаза закрыты, одна рука закинута за голову, выражение лица спокойное. Если приглядеться, можно было заметить чуть заметную улыбку и грудь, поднимающуюся в такт дыханию.

Маг спал, игнорируя все попытки его разбудить.

Истен долго стоял рядом, представляя, как вонзает копье в сердце спящего Темного. Как отрубает ему голову. Как…

Мечты. Пустые мечты. Над магом, даже спящим и ни на что не реагирующим, продолжали работать щиты. И один из наемников, просто хотевший тряхнуть Темного за плечо, баюкал сейчас обожженную руку, а мажонок авторитетным тоном объяснял: тому очень повезло, что рука у него вообще осталась.

Утро перетекло в день, потом в вечер. Отряд ждал. И только когда на небе появились первые звезды, маг проснулся. Буднично открыл глаза, потянулся, сел, обводя взглядом вечерний костер и людей, как раз заканчивающих ужинать. Поднялся на ноги.

– Как долго я спал? – спросил.

– Сутки, – первым отреагировал Инис.

– Хм… – Маг заглянул в котел, висящий над костром, и потянулся за своей миской – положить остатки рагу, результат сегодняшней охоты и собирательных способностей Рикарда. – Долго. Но выспался хорошо.

– Мог бы и предупредить, – пробурчал Бракас. – Мы бы тогда не пытались тебя разбудить.

– Мы – это кто? – Маг зачерпнул первую ложку, потом еще раз оглядел отряд. – Кирк, что у тебя с рукой?

– Вот он и пытался, – объяснил Бракас.

Темный отставил еду в сторону и поманил к себе южанина.

– Иди сюда. Посмотрю.

Тот неловко поднялся, подошел прихрамывая. Истен прекрасно помнил, когда наемник попытался разбудить мага, тряхнув за плечо, его неслабо приложило о землю. А потом начались проблемы с рукой.

Кирк размотал тряпицу, открыв тыльную часть поврежденной кисти, всю покрытую кровавыми пузырями.

– Однако, – пробормотал Тонгил, – как ты…

Маг замолчал, не договорив, жестом велел наемнику сесть рядом и осторожно повернул его руку ладонью вверх. Ладонь выглядела намного хуже. Так, словно ее жарили – сгоревшая кожа и сплошной кусок запекшегося мяса под ней.

– Заживет, – негромко сказал Кирк, – на мне все быстро заживает. Через неделю будет в рабочем состоянии. Повезло, что левая.

Маг кивнул то ли наемнику, то ли собственным мыслям.

– Могут быть непривычные ощущения. Не дергайся, – предупредил. Дожидаться ответа не стал, протянул свою руку над рукой наемника.

Истен знал этот жест. Видел не раз в исполнении других магов. Знал, но сразу поверить тому, что видит, не смог. И, не веря, наблюдал, как багровая корка исчезает, заменяясь новой кожей, розовой и гладкой.

– Темные не лечат, – сказал кто-то в наступившей тишине. – Только те, кого благословили Светлые боги, могут… – Истен с запозданием понял, что говорившим был он сам, и замолчал.

Тонгил бросил на него насмешливый взгляд.

– Конечно, не лечат, – сказал покладисто. – Вам всем показалось. И Кирку тоже кажется, будто его рука больше не болит. Верно, Кирк?

Южанин, с недоверчивым видом сжимавший и разжимавший пальцы на вылеченной руке, поднял голову и взглянул сперва на Истена, потом на мага. Взгляд у него был растерянный – наемник явно не понял, что от него требовалось.

Тонгил вздохнул.

– Не знаю, кто придумал, будто Темные не могут лечить. Могут, просто не хотят.

– То есть ты… Ты просто захотел?! – вырвалось у Истена.

«Чудовище просто захотело лечить людей», – говорил его тон. «Так не бывает!» – говорил его тон.

Тонгил бросил на Истена еще один взгляд, и юноша опомнился. «Не провоцируй, – сколько раз повторял ему брат. – Ради всего святого, не провоцируй его!» Если Истен сказал больше, чем Темный согласен был стерпеть…

Чтобы убить их с братом, магу хватило бы одного мысленного усилия.

– Да, – ответил Темный после паузы. – Да, я захотел.

Потом повернулся к Кирку.

– Ожог сошел вместе со старыми мозолями, кожа на руке у тебя теперь нежная, как у младенца. Будь осторожен первое время.

Кирк что-то ответил, что именно, Истен не вслушивался. Отвернулся от костра, от людей. Перед глазами встала картина из прошлого, лишь один эпизод из многих.

– Не подходите! Ближе нельзя! – прокричал юнец в сером балахоне, помощник лекаря, осматривавшего тела, и Истен остановился. Хотя Тонгил пообещал, что болезнь ушла и трупы безопасны, веры ему не было.

Трупы, скрюченные в предсмертной судороге, уже окоченевшие, лежали во дворе дворца. Князь Санур, его дети, его телохранители и слуги. Отсюда Истен видел не меньше пятнадцати тел.

– Тебе не стоило приходить, – сказал Пратас за спиной.

– Я должен был увидеть сам, своими глазами, – ответил Истен, не оборачиваясь. – Убедиться, на что он способен.

А потом они стояли в молчании, а служители в сером все выносили и выносили мертвецов из внутренних покоев…

– Ты знаешь, что наследник князя подарил этот дворец Тонгилу? – долгое время спустя спросил Пратас. – И дворец, и прилегающие владения?

– Знаю. Он в ужасе. Хотя он всегда был трусом.

– Светлый Совет молчит?

– Молчит. Все молчат. Будут молчать, пока не найдут лекарство от этой болезни.

– Оно вообще есть, это лекарство?

Истен не ответил. В глубине души он разделял сомнение Пратаса в способностях императорских лекарей. О, искать они станут. Но будет ли толк?

Человек, подхвативший эту новую заразу, умирал в течение часа. Никакое известное лекарство не помогало. Не помогала и магия. Где-то во дворце князя еще лежали тела двух целителей, Светлых магов. Перед этой болезнью их Дар спасовал.

Мертвецов начали грузить на повозки. Их всех, невзирая на родовитость, вывезут за город и там, в заброшенных каменоломнях, сожгут. Потом закопают то, что останется от тел.

– Рано или поздно найдут, – сказал Истен наконец. – Нашли ведь лекарство от Синей чумы. А когда найдут, тогда мы избавимся от этого мага.

Не получилось. Поиски, длившиеся почти полгода, оказались безуспешны. А потом Тонгил убил Великого Неркаса и потребовал полагавшийся ему по старинному обычаю титул Великого мага. Нет, сразу этот титул ему не достался, как и место главы Темного Ковена. Темные тоже не любят выскочек. Но когда он добился своего…