Он несет свой гнев по туннелям. По этим проходам он спускался беспомощным — неподвижной массой, едва способной шептать проклятия. Но теперь, о, теперь он возвращается с громом, теперь наполняет эти пещеры своей силой, а перед ним разносится грохот его могучего голоса.

Пусть враги истины слышат. Пусть будут предупреждены. Пусть бегут. Он схватит их. Перебьет их всех.

Тьма повсюду, она мчится и увлекает его вперед. Черный ветер, воплощенный конец надежды. В черноте звучат голоса, нашептывания и крики, которые он слышит даже сквозь собственное рычание. Голоса Слова.

Его поступь не остановить, его ярость не сдержать, наконец–то на свободе. Изголодался по треску костей, по свистящему шипению брызжущей крови, по предсмертному хрипу.

Шагающая боевая стена. Завывающий джаггернаут.

А потом, наконец, первая добыча. Отделение солдатиков в синей броне. Верующие в обман. Марионетки лжеца.

В их движениях нет уверенности. Тьма ослепляет их. Они палят на звуки его приближения. В него бьют заряды болтеров. Мало огня, мало взрывов, мало толку.

Просветить их. Штурмовая пушка полыхает смертоносным светом. Мощные удары сшибают мелкие тела наземь. Он ярится среди них, ревет, несет свой ад вселенной обмана. Протягивает силовой кулак. Хватает ближайшую тварь в синем. Давит. Крушит. Чувствует, как что–то сжимается. Тело подается под сминаемым керамитом. Кости в пыль. Органы в кашу.

А потом крик агонии. Крик истины.

С кулака стекает кровавая награда.

Видят ли они истину? Видят ли уже?

Нет. Пусть даже и считают, что видят.

Бык рванулся вперед.

Ярость тьмы явилась за Ультрадесантниками.

8

Голоса во тьме

Между рядами

Пусть Бык идет впереди

Стоило удалиться друг от друга, как вокс становился бесполезен. Они работали эстафетой: одна группа Несущих Слово связывалась с ближайшей к себе, та со следующей, и так далее, пока новости не доходили до Курты Седда. Система была далека от идеала и топорна. Сообщения он выслушивал с раздражающим запозданием. Мешанина избыточных, противоречивых и обрывочных передач делала эффективную координацию практически невозможной.

По крайней мере, за пределами командного узла Ультрадесантникам предстояло иметь дело с аналогичными проблемами. Кроме того, они были слепы. Поступали известия о контактах с врагом. Курте Седду рассказывали о мести. Он был рад. Получая сообщение о каждом успешном нападении, он задавал один и тот же вопрос:

— Среди них был Эфон?

Нет. Не было. Судьба не давала помешать своей воле. И все–таки Курта Седд продолжал надеяться.

Он шел вверх, через наслоения туннелей и пещер. Направление движения доводило его до безумия — он все сильнее и сильнее удалялся от своей подлинной цели. Он смирился с необходимостью этого. Он поднимался вместе с приливом мрака. Петляя, он все приближался и приближался к битве, и многое бы отдал, лишь бы избежать ее.

Путь вел его кругами. Голодная тьма постоянно вела его к новым скоплениям гражданским. Он подчинялся теням и давал им пищу. Кормил их резней и вдохновенными зверствами. Его братья покоряли вершины жестокости.

Они обнаружили еще одно крупное убежище. Это был медицинский центр. Здешние пациенты получили свои раны не столько на войне, сколько под завалами. Там был всего один легионер Ультрадесанта. Курта Седд предположил, что тот не на посту, а точно так же случайно забрел в центр. Он был слеп. Когда Курта Седд пришел за ним, он в ярости открыл огонь, однако реагировал он не только на шаги капеллана по камню. Его атаковали нашептывания. Курта Седд тоже их слышал, но они были на его стороне. Бесплотные уста несли истину, пусть Ультрадесантник и назвал бы ее ложью. Голоса кричали на легионера, дразня его. За плечами же Курты Седда они хихикали. Когда крозиус Курты Седда погрузился в бедро раненого легионера, бормочущий хор зашелся хохотом. Доспех в том месте уже был пробит, и Курта Седд переломил ногу надвое. Крозиус снова опустился серией ударов, на сей раз по рукам врага. Ультрадесантник осыпал его проклятиями.

— Я дарую тебе просвещение, — нараспев произнес Курта Седд, обездвижив легионера. А затем он начал причинять боль по-настоящему.

Культисты и его отделение неистовствовали в смежных пещерах. Ни одна смерть не приходила в спешке. Пытки служили стратегической цели. Худшие из ужасов выпали на долю наиболее уязвимых. Несущие Слово уничтожили медицинские столы. На их месте были сооружены алтари. Строительным материалом стали кости и изломанные тела.

Когда алтари были закончены, они еще дышали. Изо ртов выгнутых, искореженных, истерзанных тел изливались новые реки тьмы.

Мрак стал сильнее, и не только благодаря трудам Курты Седда. Тот чувствовал, что он кормится где–то еще. Сумятица и страх, вызванные его падением на гражданское население, служили для него топливом. Теперь он поддерживал себя сам. Можно было снова обратить внимание на военную сторону кампании.

Это необходимо было сделать.

Пользуясь несовершенной эстафетой, он разослал указания.

— Братья, — сказал он, — мы должны пользоваться возможностью. Уничтожьте командный узел. Убейте Эфона. Расчистите путь для нашей главной задачи.

Вслушиваясь в помехи, он слышал, как повторяются его слова.

Он вновь направился наверх, и крики последовали за его отделением в туннели. Он закалял себя для противостояния, которого не хотел, однако не мог избежать.

Бык оставлял за собой кровавый след. Двигавшемуся позади дредноута Ток Дереноту мало что оставалось дочищать. Сор Гаракс уничтожал любой вражеский отряд, попадавшийся навстречу, и не двигался дальше, пока каждое живое существо в пределах досягаемости не превращалось в не поддающееся опознанию месиво. Иногда некоторым Ультрадесантникам удавалось проскользнуть Быку за спину. Они оказывались между отделением Несущих Слово и похожим на беснующуюся стену Сор Гараксом. Борьба была яростной, но недолгой.

Ток Деренот выдернул свой цепной клинок из груди Ультрадесантника. Сор Гаракс находился в десяти метрах впереди, и вот-вот должен был скрыться за поворотом туннеля. Стены были склизкими от крови. В воздухе пахло фицелином и обгорелой плотью. Мрак трепетал от восторга. Голоса смеялись.

Он уже выдвигался следом, когда до него добрались распоряжения Курты Седда.

— Учитывая нашу позицию, это выпадает нам, — сказал шедший рядом Хужун.

— Согласен.

Именно поэтому ему и хотелось следовать за Сор Гараксом. Дредноут неизбежно двигался бы по крупным проходам. Ток Деренот рассчитывал на путь, который вел обратно к месту его позора. Курта Седд даровал ему прощение. Но сам себя Ток Деренот не простил. Хотя он и верил в изыскания капеллана, но не отвергал важность тактических побед над Ультрадесантом. Он стремился возобновить их, и отделение добралось до уровня, где находился командный узел. Стремительная атака Сор Гаракса по главным коридорам вновь вывела их на дистанцию удара по оплоту Ультрадесантников.

В проходах виднелись следы разлива гиперохладителя. Море отступило, оставив за собой обнаженный растрескавшийся камень и еще больше ослабив некоторые пещеры. Карта аркологической сети изменилась. Ток Деренот искал способ обратить перемены на пользу Несущим Слово. Его поиски были обусловлены не только прагматизмом. Ему хотелось превратить причину победы Ультрадесантников в орудие их поражения. Сейчас он возглавлял отделение Улугар. Сержант Гулун Ваад погиб, он являлся старшим из легионеров, а отделение доукомплектовалось несколькими из прочих выживших, которых подобрала по пути Пятая рота.