– Синее! – распорядилась я, вызвав очередной удивленный взгляд.

Это было платье из темно-синего шелка с красной вышивкой, не то цветы, не то кораллы.

После тщательного изучения себя в зеркале я решила, что все-таки цветы. Платье было будто сшито на меня. Если бы не волосы, торчавшие во все стороны (никогда не ложитесь спать с мокрой головой!), я вполне смогла бы сойти за принцессу. Позавтракав молоком и свежими булочками и позволив Бетони поколдовать над моими волосами, я вышла из комнаты.

Замок напоминал муравейник. Все куда-то спешили, суетились, перекидывались ничего не значащими фразами. Я бесцельно побродила по коридорам, ощущая себя совершенно лишней, и оказалась в одном из многочисленных внутренних дворов.

Здесь, в безветрии и при ярко сияющем солнце, было даже жарко. Я с удовольствием присела на теплую лавочку и подставила лицо солнцу. Неподалеку чирикали какие-то маленькие птички, над башней пронеслась черно-белая чайка. Около противоположной стены большой жук пытался взобраться на одуванчик.

– Миледи…

От неожиданности я подскочила. Рядом со скамейкой стоял тот самый викинг, который вчера так яростно обвинял меня в том, что я жила за стеной. Как же его зовут? Ах да, Таллорк. Сегодня он был в короткой темной тунике и без меча. Его глаза покраснели, словно он полночи не спал. Он смотрел на меня с видимым смущением.

– Простите, я… – Он вздохнул, собираясь с силами. – Я хотел извиниться, я не должен был…

– Ладно, проехали!

Я махнула рукой, обрывая его.

– Куда поехали? – не понял он.

Я прикусила язык: надо следить за своей речью, а то ведь он может и донести…

– Алан рассказал мне про вас и про… про то, как вы здесь очутились. – Я решила отвлечь его от своих неосторожных слов. – Мне очень жаль.

Он лишь обреченно кивнул на скамью:

– Позволите?

– Да, конечно!

Я с готовностью подвинулась. Он аккуратно присел на край и вздохнул.

– Алан не все знает. Я тогда обезумел. Собирался идти сразиться с коннунгом. Дес… Герцог, он тогда еще не был герцогом, он выбил у меня меч, скрутил и три дня держал связанным, пока я не пришел в себя. А потом… – Он замолчал, вновь переживая все события. – Я… я не знаю, как он это сделал, но вместе с отрядом мы нашли этот легион.

Я недоверчиво взглянула на него. Глаза Таллорка горели страшным огнем мести.

Я вдруг воочию увидела серую дорогу, тянувшуюся у склона холма между деревьев. Зеленая трава покрыта инеем, бурая прошлогодняя листва шелестит под ногами, доспехи, выкованные из лучшего римского железа, звенят в такт шагам. Туман ползет между деревьями, тонкими змеиными струйками забираясь под доспехи, принося с собой пронизывающий холод. Страшно, очень холодно и страшно.

Внезапно в привычный шум леса врезается скрип. Миг – и огромное дерево падает прямо на дорогу, преграждая путь. В эту же самую минуту туман вспыхивает алым.

«Пикты! – Ужас несется по рядам. – Держать строй!»

Римляне ставят щиты на землю, но поздно: горящие шары, сплетенные из веток и травы, облитые смолой, уже сминают ряды, за шарами появляются сами хозяева леса – полуобнаженные варвары, чьи лица и тела покрыты непонятными рисунками.

Дикий вой, рев и звон оружия. Кровь, кровь везде, на зеленой, подернутой инеем траве, на коре высоких деревьев. Вонь горелых тел смешивается с солоноватым запахом крови. Из этого ада выскакивает всадник, снимая с головы и отшвыривая расколотый надвое шлем викинга. Его пепельные кудри слиплись от пота, лицо забрызгано кровью. Темно-серые, почти черные глаза горят диким огнем гнева. Золоченый орел – символ владычества Рима – лежит в луже крови. Всадник с пепельными волосами презрительно улыбается и мечом отсекает орлу оба крыла.

– Мы вырезали их, вырезали всех, словно овец!

Слова Таллорка вернули меня на землю. Я выдохнула, все еще ощущая себя далеко в лесах северной Британии. Мужчина замолчал, опустив глаза. Носком сапога он ковырял землю.

– Таллорк, – вдруг спросила я. – Кто тогда отрубил крылья орлу?

Он с ужасом посмотрел на меня:

– Откуда вы это знаете?

Неужели он этого не говорил? Значит, я видела это сражение? Но как? Я постаралась как можно более небрежно пожать плечами:

– За стеной ходили разные слухи. Орла ведь так и не нашли…

Таллорк пристально посмотрел на меня, пытаясь пробуравить взглядом. Я спокойно смотрела ему прямо в глаза. Он вздохнул, признавая свое поражение в этом поединке:

– Десмонд. Он привез орла норвежскому коннунгу.

– Почему у него светлые волосы?

Это вырвалось у меня непроизвольно. Я тут же прикусила язык. Собеседник недоуменно нахмурился:

– У кого?

– У Десмонда. У его брата и сестры они темные.

– Вы и это знаете?

– Да.

– Тогда вы должны знать, что его мать – дочь коннунга, а вот мать Алана и Агнесс была наложницей. Рагнилейв привез ее откуда-то с юга.

– Рагнилейв?

– Отец Десмонда.

Что-то в его голосе заставило задать меня следующий вопрос:

– Он был хорошим правителем?

– Не знаю, меня тогда здесь не было. – Он хлопнул себя по бедру и поднялся. – Простите, я, наверное, не должен был говорить все это.

Он коротко поклонился и ушел, оставив меня в глубочайшей задумчивости по поводу того, что я только что видела. Что я это видела, сомнений нет, но как это получилось? Может, тогда получится и вернуться обратно силой мысли?

Я крепко зажмурилась, голова начала кружиться. Мне казалось, что я начинаю проваливаться куда-то, мир медленно наклонялся… ох! Земля оказалась достаточно твердой. Я открыла глаза. Стены замка все так же возвышались вокруг, а желтый цветок издевательски качался перед моим носом.

– Черт! – я стукнула кулаком по земле.

Затем встала и отряхнула платье. Ушибленная рука болела. В глазах защипало. Я судорожно выдохнула, прогоняя слезы. Стараясь рассуждать логически, я начала вспоминать все события минувшего дня: прилет на острова, поездка к кольцу Бродгара, и потом я очнулась в замке. В памяти мелькнули какие-то голоса.

Бетони сказала, что меня выбросило штормом на побережье. Может быть, мне нужно вернуться на то место? Понимая, что оставаться здесь глупо, я побрела обратно в замок.

Разумеется, я заблудилась. Это выяснилось практически сразу, когда, поднявшись на галерею второго этажа, я увидела два коридора, ведущие в разные стороны. Останавливать деловито снующих мимо людей или же приставать к стражникам с вопросами я не решилась, поэтому печально побрела по одному из коридоров, справедливо решив, что неудачная попытка тоже результат.

Свою ошибку я поняла, когда увидела несколько одинаковых дверей. Мне оставалось либо стоять на месте, либо бродить по замку в надежде случайно попасть в нужное крыло. Стоять было холодно, по коридору вальяжно, по-хозяйски гуляли сквозняки, поэтому я неспешно побрела вперед.

Коридор уперся в винтовую лестницу, расположенную в круглой башне. Хорошо поразмыслив, я решила, что подняться всегда успею, и направилась вниз.

На лестнице было темно, и пару раз я чуть было не упала, скользя в своей полностью кожаной обуви по полированному камню. Спустившись, я выдохнула и взялась за дверь. На удивление, она открылась очень легко, и я вышла во двор, к свету и розам.

Пурпурные, розовые, белые и желтые, они росли в саду под защитой массивных замковых стен. Я, зачарованная, сделала несколько шагов вглубь, между розовых кустов, чьи нестриженые ветки касались моей макушки. Кое-где на особо солнечных местах уже распускались разноцветные бутоны.

Воздух был по-летнему сладким, сплетая воедино запах моря, солнца и роз. Захотелось забыть все свои горести и насладиться этим мгновением. Я прошлась по едва заметной тропинке, заросшей травой, провела рукой по зеленым упругим листьям. Особо настырная плеть сразу же впилась колючками в подол моего платья. Я наклонилась, чтобы аккуратно отцепить ее, и замерла, услышав звуки шагов. Осторожно выглянув из-за кустов, заметила того самого блондина, с которым Агнесс заигрывала за обедом. Филипп!