— Так, ну что, едем домой?

— Нет. Мне нужно в ритуальное бюро. И я хочу сам выбрать цветы. А потом мы поедем на кладбище, чтобы заказать надгробие и заплатить за место… — монотонно начал перечислять Ким, смотря на улицу со своей стороны.

Он вдруг подумал, что ровно по этой самой дороге врачи вчера везли Робина, перекладывали на каталку. В какой-то момент Робин, вероятно, потерял сознание, даже не догадываясь, что оно угасло навсегда. Чтобы сдержаться перед Энди, Ким до боли сжал пальцами переносицу, потер лицо рукой.

— Но… Ким. Этим всем занимается твой брат и другие люди, которым Робин небезразличен.

Повернувшись к нему, Ким увидел, как вытянулось лицо Энди, он так и не завел мотор, держа руки на руле.

— Они все не успеют сделать, Энди.

— Ким.

— Хорошо, — тихо сказал он. — Я сформулирую это иначе. Позволь мне хоть чем-то заниматься, чтобы не сойти с ума, ладно? Я должен… Я должен помочь все это организовать. Если я сделаю, как ты хочешь, поеду в квартиру и буду лежать на кровати, мне не станет лучше. Я не смогу не думать о нем, понимаешь?

Взгляд Энди стал каким-то другим. В нем проскользнула жалость.

И Ким отвернулся, не желая видеть это.

***

Эйвери крепче сжал кончиками пальцев конверт, который нес с собой, войдя в многоквартирный дом на Парковой авеню и отсалютовав мужчине на ресепшене.

Несмотря на то, что Эйвери частенько бывал в гораздо более интересных местах, он не мог прекратить рассматривать детали. Пока он думал, что Скай до сих пор живет вместе с отцом, тот переехал в собственную квартиру. Чудны дела твои, господи.

Из-за Ская каждая стенка этого дома была Эйвери особенно интересной.

Он дошел до лифта и нажал на циферку шесть. Сверху послышалось клацанье, и кабинка спустилась к нему. Зайдя внутрь, Эйвери прислонился к стенке и посмотрел вверх, стукнувшись головой о стену.

Он почти не спал последние сутки — сначала ходил на допросы, потом беседовал с фэбээровцами, адвокатами и юристами.

Из-за неожиданной смерти Робина в Нью-Йорке вспыхнули протесты, людям ничего не стоило поверить, что собственный президент дал приказ устроить химическую атаку в центре города. Эйвери, может быть, совсем немного подправил их в нужном направлении через твиттер. На допросах он говорил правду, что не знал, кто и как подстроил гибель Робина.

Указывать на отца или президента — лишнее, тем более что никто из них в здравом уме не стал бы предпринимать подобное. О том, что какой-то мудак ранее угрожал убить Робина, они все промолчали, чтобы не пришлось отвечать на неудобные вопросы об Итане Боннэ. Эли решил сделать смерть Робина героической, пускай он и был обычным преступником.

А теперь, едва вернувшись с митинга возле статуи Свободы, Эйвери шел к своему школьному другу. И худший момент для их встречи он бы не нашел.

Эйвери вышел, едва разъехались створки лифта, озираясь по сторонам. Коридор оставался пустым.

— Привет, Скай, давно не виделись, и я уже не злюсь, что ты спихнул на меня убийство того чувака в лесу, — проговорил Эйвери одними губами, медленно шагая к квартире шестьдесят четыре. — Или, например, привет, Скай, как жизнь? Кстати, у меня с собой письмо от твоего мертвого любовника. Блядь, нет.

Из-за угла выпорхнула дама в розовом пальто. Взглянув на Эйвери, она застыла, смутилась…

— Не пяльтесь, леди, — сделал в ее сторону шутливый реверанс Эйвери.

Вот такие реакции его сопровождали везде. Люди расширяли глаза от удивления, просили автограф, перешептывались, но неизменно реагировали на него, потому что «вы посмотрите, это же тот тип, что обвинил президента на видео из морга».

Он подошел к нужной двери и выразительно постучал. Переложил конверт в левую руку, чтобы в случае чего можно было пожать Скаю ладонь.

Дверь открылась секунд через пятнадцать, и на него посмотрел человек, которому Эйвери нехотя диагностировал депрессию и невроз. Волосы Ская находились в полнейшем беспорядке, глаза были красными, как будто после «адерала», а губы до крови покусанными. Взглянув на Эйвери, Скай окаменел, а потом первым делом запахнул халат, надетый на голое тело, завязав на нем пояс.

Эйвери на пробу улыбнулся.

— Что ты тут делаешь? — Скай посмотрел по сторонам, как будто стены лестничной площадки могли дать ему ответ.

— Можно я войду?

Снова отреагировав с опозданием, Скай отошел в сторону, позволив ступить на порог.

Развернувшись на пятках, Эйвери замялся с продолжением диалога. Они могли бы долго стоять и пялиться друг на друга, как идиоты, он это понимал. Сколько бы он ни свыкался с мыслью, что увидит старого друга, сейчас при виде Ская он не мог отделаться от назойливых воспоминаний о школе Нокс. Скай, для которого визит Эйвери стал полной неожиданностью, чувствовал себя, наверное, еще хуже.

Скрестив руки на груди, Скай заговорил первым:

— Если ты пришел, чтобы сказать, как ты меня ненавидишь или еще что-то….

— Это не так.

— …то это в любом случае неудачный момент, — закончил Скай. Он пожевал немного нижнюю губу и добавил: — Так зачем ты пришел?

— Ты скучал по мне?

Эйвери сделал шаг ближе, посмотрел на Ская сверху вниз, прикусив губу. Кажется, зачарованность в глазах Ская никуда не делась.

— Эйвери, я… — Скай открывал рот, как рыба, выброшенная на берег. — Разумеется.

— Значит, ты должен быть рад тому, что я пришел.

Эйвери отошел, позволив Скаю, наконец, выдохнуть.

— Мы поговорим, ладно? Но не сейчас, ты сам сказал, что момент неудачный. Тебе будет достаточно знать, что я пришел, потому что тоже скучал.

В один миг Скай расслабился, а потом Эйвери почувствовал на своих плечах его руки, и его мягкое тело прижалось к груди, а голову Скай положил ему на плечо. И он дрожал, прижимался к нему и дрожал, пока всхлипы не перешли в сдерживаемые рыдания. Эйвери думал, что речь не только в нем, но и в Робине Баррете. Слишком много эмоций, слишком много людей. И он на фоне этой трагедии хотел стать для Ская положительным моментом, чтобы вытащить его со дна.

Скай, наконец, отстранился, ему пришлось вытирать слезы тыльной стороной руки.

И Эйвери бы спрятал этот несчастный конверт. Но вот незадача — Скай на него уже посмотрел. Недолго думая, он спросил, с чем это Эйвери пришел.

— Может, прочтешь позже? — предложил Эйвери.

— А что там?

— Письмо мне передал Ким, это от Робина. Для тебя.

Второй раз Эйвери видел, как изумление затапливает каждый сантиметр лица Ская.

Он нерешительно протянул руку, будто давая и себе время тоже. И Эйвери ничего не оставалось, как отдать это письмо. Ким, едва передвигающийся, сказал, что однажды Эли посоветовал Робину написать Скаю письмо, чтобы извиниться. И тот все-таки написал. Это все, что осталось для Ская после его гибели. Эйвери вызвался передать письмо, решительно ища повод прийти сюда. Но, глядя на то, с каким трепетом Скай теперь держал этот чертов конверт, он триста раз пожалел, что Ким вообще решил показывать его Скаю. Иногда такие вещи делают хуже.

— Хочешь, я буду рядом? — спросил Эйвери.

Скай сразу же кивнул.

— Не хочу, чтобы ты уходил. Вообще. И сейчас особенно.

Вместе они пошли на диван, Скай сел по центру, а Эйвери рядом с ним, поджав одну ногу под себя.

Пока Скай распечатывал конверт, руки у него дрожали. Эйвери так много хотелось для него сделать, но он мог лишь молча наблюдать и читать через плечо.

Привет, Скай.

Знаю, ты сейчас со мной даже разговаривать не хочешь. Мне посоветовали написать письмо. Так что не рви его на мелкие кусочки, пока не дочитаешь хотя бы до извинений.

Конечно, у тебя есть полное право злиться, ненавидеть меня. И я поступил как свинья, знаю.

Я должен был написать, ведь ты волновался. Но у меня не хватило на это сил. Разочаровывать людей больно, надеюсь, ты в жизни такого не испытаешь. И это не давало мне действовать и думать нормально.

Я не жалею, что мы были вместе. Каждый день с тобой был прекрасен, я пишу это с четким пониманием, что я вообще не писал парням таких писем и, боюсь, в эру информационных технологий не напишу. В общем, о тебе я ни капли не жалею. Спасибо, что был со мной таким добрым, что закрывал глаза на многое, просто отдавал свои самые искренние чувства. Я не достоин их, и теперь ты видишь, что это не просто пустые слова. Я плохой, запутавшийся человек, Скай. Но то, что ты злишься на меня, разбивает мне сердце. Я хочу все исправить, позволь мне все исправить. Возможно, пока ты не готов. Возможно, должно пройти какое-то время.