— Как же так вышло? — сказала она. — Почему Киму так резко стало плохо?

— Врачи говорят, это был анафилактический шок, — ответил ей Эли. — Знаешь, вроде аллергической реакции.

— Получается, на него тоже попал этот яд?

— Да, Ким то ли выхватить хотел этот баллончик, то ли что… Думаю, ему на руку попало немного отравы, вот и получилось так.

Скай шумно вдохнул и вошел.

— Это Ким виноват, верно? — заявил он. — Если бы он не потерял сознание, Робину могли бы помочь своевременно.

Быстрее всего отреагировал Алекс. Малюсенькое движение, Скай его почти не заметил, а потом рука Джины схватила Алекса за запястье.

Ну здорово, его считали сумасшедшим, даже перечить боялись, как бы у Ская не возникло желание еще на кого-то напасть. Он с вызовом посмотрел на Джину. И злость, которая копилась все это время, сошлась в единый пучок. Почему они так к нему относились? Думали, что из-за смерти Робина ему крышу сорвет? Не Киму, который жил с ним под одной крышей два года, не матери, которая потеряла самого родного человека на земле и последнего члена своей семьи, даже не Джине — а ведь с Робином они знали друг друга больше семи гребаных лет, — а Скаю.

Может быть, все дело в чувстве вины?

— Вы должны были следить за ним, черт возьми, я же сказал вам, что этот идиот собирается его убить.

— А где ты был? — ответил ему Алекс.

Он поднялся на ноги, оттолкнув руку Джины.

Сегодня Скай видел его во второй раз в жизни и все еще не желал знакомиться ближе.

Сжав кулаки, Алекс остановился за несколько шагов от него. И внешняя схожесть с Кимом вмиг заставила Ская ненавидеть и его тоже. Такие же черные волосы, такие же черты лица и превосходство, которое будто въелось в глаза.

— Что значит где я был? — Скай задохнулся от возмущения.

— То и значит.

Алекс переступил через пуф, на котором лежали бумажки, поправляя пиджак.

— Ты пришел и сказал, что кто-то хочет убить Робина, круто, какой же ты молодец, даже до полиции не дошел, пришел отчитаться Киму и адвокату Робина, — продолжил Алекс, наступая. — Мой брат едва не умер из-за того, что Робин перешел кому-то дорогу. Давай по-честному: он сам заработал себе этого врага.

— Что ты имеешь в виду?

— Тот парень, Итан. Робин думал, что станет с его родными, когда бил его молотком по голове?

У Ская в голове щелкнуло, и он молниеносно схватил Алекса за грудки, сжав ладонями лацканы его пиджака. Тот попытался вывернуться и ударил ему кулаком в нос. И на секунду Скай оказался в заложниках у паршивого ощущения, будто его лицо взорвалось болью. Треска он не услышал, но кровь почти сразу залила губы. Пока Скай медленно пятился назад, пытаясь оторвать руки Алекса от себя, Джина вскочила с места и бросилась к ним.

Мельтешение позади все продолжалось и продолжалось. Майк остановил Джину, а Лорелайн, перепрыгнув через стол, оказалась позади Алекса, начав оттягивать его назад. Ее тонкие женские ладошки на себе Алекс даже не почувствовал и в итоге вдавил Ская в стену, встряхнув напоследок.

— Робин заслужил то, что с ним случилось, — выплюнул Алекс.

И Скай воспользовался моментом, замахнулся и ударил его в лицо.

Отскочив назад, Алекс поднес ладонь к ушибленной губе, он уже сделал шаг, чтобы отомстить Скаю, и перед ними встала Лорелайн. На голову ниже их обоих, в черной куртке на размер больше нужного, но решительная и боевая.

— Прекратите сейчас же! Мы обсуждаем похороны, да как вам не стыдно! — сказала она.

Алекс какое-то время не реагировал на нее, смотрел на Ская, сжимая кулаки. Но все-таки сумел подавить свой гнев. Он взглянул на Лорелайн, выдавил из себя улыбку, а потом потрепал по волосам, как будто она была надоедливым ребенком, и отошел к дивану за своим портфелем.

Алекс вышел за двери квартиры, двери хлопнули, и Скай возмутился:

— Зачем он здесь?

— Ну, — Джина так и застряла около полки с книгой, а Майк все еще стоял у нее за спиной, — он брат Кима.

— Хорошо, так почему он здесь?

Она промолчала.

— Ему плевать на Робина, он даже рад, что он… — Скай сжал губы. — Рад, что все так случилось. А я бы хотел, чтобы умер Ким, а не Робин.

Выпятив челюсть вперед, он прошел мимо них, игнорируя их изумленные лица.

— Но так же нельзя, Скай… — попыталась Лорелайн.

Отмахнувшись и от нее тоже, Скай прошел в комнату и со стуком закрыл дверь. Жгучая ненависть к миру, к Алексу и к Киму кипела в нем. Он не успевал дышать, задыхался от эмоций и не мог думать ни о чем, кроме этого. Почему обстоятельства сложились так? Почему Робин? Он больше их всех заслуживал того, чтобы жить. Не заносчивый идиот Ким, не высокомерный Алекс, а Робин…

Скай со всей дури ударил по тумбочке и с удовлетворением пронаблюдал, как она упала набок.

***

Ким уже собрал больничную сумку с вещами, пошвыряв ту одежду, в которой его привезли в больницу.

Сначала он хотел упаковать ее и выбросить в ближайшее мусорное ведро, но потом услышал нотки знакомого аромата. Он принюхался к рубашке, держа ее у самого носа, и уловил аромат Робина. Наверное, он остался на ней еще с тех пор, как они обнимались в доме у Эли. И Ким даже не поцеловал его в тот день. В последний день. Посмотрев в потолок, Ким проморгал непрошеные слезы и натянул на себя куртку. Все это время он сидел на кровати, а теперь решил сделать первый шаг. Из-за каких-то там последствий отека мозга он хромал.

Врач говорил, что это временное, но без трости Ким не мог и шагу ступить. Взяв в руки деревянную палку, принесенную Алексом, он ощутил себя полнейшим идиотом. Он оперся на нее и попробовал встать.

— Черт…

И тут кто-то позвал его с другой стороны. Ким поднял глаза и увидел Энди, нерешительно выглядывающего из-за стеклянной перегородки.

— Поможешь или так и будешь наблюдать мой позор?

Усмехнувшись, Энди направился к нему и подставил плечо, чтобы Ким мог опереться.

— Как ты умудряешься? — спросил Энди. — Делать так, чтобы тебя постоянно травили?

— К твоему сведению, Химику так и не удалось меня отравить.

— Но теперь удалось кому-то другому.

Энди посмотрел ему в глаза, улыбнулся. Ким хорошо помнил эту улыбку, она часто появлялась у Энди на лице при мысли, что Ким говорил что-то очаровательно тупое. Ким вернул ему усталую усмешку и едва удержался, чтобы не сказать: «Знаешь, твое решение бросить меня было правильным».

Наверное, Энди и сам это понимал — он прижился в Нью-Йорке, радовался жизни и работал, а Ким впутался в очередное дело и хоронил свою любовь.

Ким отстранился и произнес:

— Ты же знаешь, что мне не нужна нянька?

— Я просто отвезу тебя домой.

— У тебя есть машина? Надо же, я думал, ты не расстанешься с велосипедом.

Энди позади шумно выдохнул и, наверное, закатил глаза. Ким не оглянулся, продолжая медленно, маленькими шажками идти вперед.

— Вот поэтому мы и расстались! — воскликнул Энди.

— Нет, мы расстались, потому что мне не нужна нянька.

Посмеиваясь, Энди направился вслед и поравнялся с Кимом в коридоре клиники.

Он хотел о многом спросить, Ким это видел и ценил то, что Энди сдерживается. Они не общались ни разу после того Рождества, когда Энди пришел к нему подарить ежедневник ручной работы, а Ким начал раскручивать его на секс. И боже, как давно это произошло. Ким, чувствуя себя предателем, захотел вернуться на три года назад, до их встречи с Робином, до всех этих чувств, от которых едва не сносило крышу, до потери Робина, которая ставила крест на всем в его жизни.

— «Форд»? Как скучно, — фыркнул Ким, наблюдая за Энди, открывающим пассажирскую дверь автомобиля.

— Зато практично.

Звякнув ключами в руке, Энди сделал к нему шаг, но тут же остановился, увидев выражение лица Кима.

— Я сам, спасибо, — добавил тот для пущей надежности.

Устраиваться на сиденье пришлось минуты три. Энди пристегнул его ремнем, обошел машину и запрыгнул на водительское место.

Его тактику, их общую с Алексом тактику, Ким раскусил сразу. Они, едва ли не лучшие друзья, договорились держать Кима под наблюдением и днем и ночью. И Киму было даже немного стыдно за то, как он вел себя раньше с Энди — напивался по гораздо менее весомым поводам, заставлял его наблюдать все это, спорил по мелочам, доводил. А теперь у Кима не было желания даже пить, даже играть, даже курить. А Алекс даже не понимал глубины отчаяния, в котором он оказался.