Раньше, чем он ожидал, Алекс назначил его своим помощником и разрешил вести некоторые процессы, сразу после получения лицензии Эли занялся формированием пула своих клиентов, а спустя год отправился в свободное плавание. Но по сей день он созванивался с Алексом Даймлером, чтобы рассказать о своих успехах и провалах, да только пойти выпить никак не решался позвать.

***

Ким прошел в комнату для свиданий следственного изолятора на юге Манхэттена, скрипя зубами от злости.

Он думал, что, проведя весь вечер наедине, остынет, но до сих пор быстро и поверхностно дышал, стоило только вспомнить вчерашний цирк. И даже Робин в оранжевом комбинезоне с огромными и полными мольбы глазами не заставил Кима отреагировать, подняться, может, даже обнять Робина.

Сидя с ровной спиной, Ким и пальцем не шевельнул, наблюдая за тем, как Робин усаживается.

В прямоугольной комнате помимо них находилось еще несколько семей. Посетители сидели за скупыми круглыми столиками и действовали Киму на нервы перешептыванием. Позади него пожилая женщина ни на секунду не замолкала, рассказывая кому-то о покраске забора темно-синей краской.

А прямо над ним жужжала лампочка, мешая сосредоточиться.

— У вас двадцать минут, — сказал надзиратель.

Двери за ними захлопнулись, и Киму стало сложнее избегать Робина. Он не отводил взгляда от окошка левее его головы и ничего не говорил. Хотя мог бы. За прошедший день Ким неоднократно мысленно высказывал Робину монологи, полные возмущений, касательно всех тех мерзких поступков, которые тот сделал. Одно дело — демонстрировать свою уязвимость себе, а другое — корчиться перед мужчиной, который вчера буквально растоптал твои чувства в крохи.

Сохраняя ледяное выражение лица, Ким достал из портфеля кожаный блокнот.

— Я рад тебя видеть, — все-таки первым не выдержал Робин. — Думал, придет Эли, а ты даже видеть меня не захочешь…

— Я и не хочу. А Эли пока не умеет быть в двух местах одновременно.

Робин подвинул руку, коснулся его пальцев, заставив Кима вздрогнуть. Отстраниться и опустить глаза.

День у него сегодня выдался ужасным, погода — мерзкой и сырой, а работа — утомительной. Киму пришлось сорок минут ждать встречи с архитектором на Косен-драйв, употребляя крепкий и горячий кофе в приемной этого дико востребованного специалиста, лишь затем, чтобы, вернувшись в редакцию, узнать о желании редактора перенести его сюжет на следующую неделю. А на следующей неделе ему не пришлось бы вымаливать встречу и идти на такие унижения.

Ким едва заметно покачал головой. Новая волна гнева заставила его щеки покраснеть, а пульс — ускориться.

Робин будто плевать хотел на все, что ради него делали другие. Продолжал утаивать информацию, а чувствами Кима, наверное, нагло пользовался. Думал, что рассказ о Скае лишит его поддержки. И в итоге Киму, как полнейшему идиоту, пришлось вчера выслушивать в своей же квартире Ская Найта, трахавшего Робина, пока Ким этого не делал, и знавшего больше, чем Ким, который из шкуры вон лез ради благополучия Робина. Сказать, что это несправедливо, — не сказать ничего. Робин за дурака его имел, и Ким не собирался даровать ему такую роскошь, как прощение.

Ни сейчас, ни, скорее всего, через месяц.

Ким даже отправился к своему психологу, однако часовой разговор с Ванессой не особо помог. Он все повторял, каким идиотом был, что снова построил на Робина какие-то там планы. Но Робин изменился. Теперь обманывал его постоянно, перестал быть искренним. Ванесса слушала его и едва успевала вставлять вопросы, потому что Ким ее постоянно перебивал.

— Эли сейчас встречается с помощником прокурора, чтобы выбить для тебя сделку, — заявил Ким.

— Ясно. — Робин не отводил от него глаз, и Кима это начало раздражать.

— Что ты на меня так смотришь?

— Мне всегда нравилось на тебя смотреть.

Ким продолжил гнуть свою линию:

— Если все пройдет как надо, в чем Эли уверен, то со дня на день тебя выпустят под залог. Обвинение предложит сделку, суть которой в том, что тебя делают свидетелем по делу Маккензи, а твое участие в этом всем заминают…

— А так вообще можно?

— Возможно, тебе придется выплатить штраф, плюс условный срок…

— И ты приехал, чтобы сказать мне это?

— Надо было позвонить? Ой, подожди, у тебя же забрали телефон.

— Ким…

— Робин.

Он немного отодвинул блокнот и положил локоть на стол, поддерживая ладонью подбородок. Отчасти провоцируя Робина. Вот он я, так близко, но руку откушу, если хотя бы коснешься.

— Если для тебя это важно, — вздохнул Робин, — я не переставал тебя любить.

Он нервно сминал пальцами бумажку, оставленную предыдущим посетителем. И это напомнило Киму робость и неуверенность прежнего Робина.

Ким замер, так и не сделав вдох. Он постарался не выдать своего смятения, хотя рядом с Робином он все еще не мог чувствовать себя независимым, разве что притворяться. Даже сидеть рядом с ним оказалось невыносимо больно. Ким помнил его прикосновения, вкус и запах. И за последние несколько дней позволил себе поверить в то, что Робин вернулся в его жизнь.

Поманив его к себе пальцем, Ким дождался, когда Робин приблизится к его лицу, затаит дыхание.

— Особенно когда трахал его, да? — спросил Ким.

И встал так резко, что перевернул деревянный стул со своей стороны.

— Ким, подожди…

— Не хочу тебя видеть, я так не хочу тебя видеть, — прошептал он, стиснув пальцами виски.

Прикрыл глаза и постарался выбросить из головы все, что происходило вокруг. Сердце билось где-то у горла, и Ким каждый раз проглатывал огромный комок. Он мешал ему говорить, отчасти даже думать. И насколько соблазнительной была мысль прямо сейчас уйти, бросив Робина наедине со своим сожалением. И все же Ким остался стоять, он опустил руки и стер с лица гримасу.

И Робин, черт бы его побрал, смотрел на него такими преданными глазами. Лжец. Лжец и манипулятор.

— Пожалуйста, присядь, я могу объяснить.

Ким прервал его:

— Эли сказал, чтобы ты придерживался первоначального плана. Если нам повезет, то эта фигня не всплывет.

— Мне так жаль, что я тебя разозлил…

— Ну так не зли меня, — он склонился и хлопнул по столу ладонью так сильно, что Робин вздрогнул.

И женщина со своим дурацким покрашенным забором, наконец, умолкла.

— И не пытайся быть со мной милым, окей? С меня хватит, Робин. С меня хватит, — выговорил Ким медленно и четко. — Эли продолжит тебя защищать, не переживай. Он не бросит твое дело из-за того, что ты нашел себе подстилку.

— А ты?

Ким сощурился, ожидая уточнения.

— Ты меня не бросишь?

— Я с тобой и не был, — горько улыбнулся он, отведя взгляд.

Скомканно попрощавшись, Ким вышел за пределы изолятора и уселся в свой автомобиль.

Заведя мотор, он взялся за руль, но вместо того, чтобы переключить коробку передач, начал бить по нему ладонями, шипя сквозь зубы ругательства. Черт, черт, черт. Он же пообещал себе, что Робин больше не сделает ему плохо, не заставит чувствовать себя ничтожеством…

Как снова захотелось играть. Ким, быстро дыша, нырнул рукой в карман, нашарил в нем смартфон. Он открыл браузер, набирая плохо слушающимися пальцами название банка, а в голове у него галопом неслись мысли. Найти ближайший банкомат, снять деньги, добраться до казино и поиграть. Взять в руки фишки и расслабиться, забыть на пару часов обо всем остальном.

Заиграл айфон, и по салону разнеслась песня Tommee Profitt. Ким дал себе время, ровно на два вдоха, и принял звонок.

— Я выбил нам сделку, — послышался жизнерадостный голос Эли.

— Чудно. Я в тебе и не сомневался, если честно.

— Ты уже был у Робина?

— Да, сказал все, что ты просил. Он в порядке, ждет слушания.

— Езжай ко мне в офис после работы, в честь нашей промежуточной победы угощу тебя шардоне.

— Конечно.

Беззаботное выражение лица исчезло, будто маска, после того, как Ким оборвал звонок. Он бросил айфон на соседнее сиденье и от души произнес: