— Пожалуйста, нам нужно успокоиться, — попытался утихомирить их Робин.
И тут в дверь постучали. Настойчиво, так, что не оставалось сомнений: за ней тот, кто просто так не уйдет. Робин и Ким переглянулись, Скай это заметил, но так и не спросил, что происходит. Они будто точно знали, кто находится за дверями. А потом Робин с обреченностью на лице направился впускать незваных гостей в квартиру.
— И кстати, между нами все кончено, — сказал ему в спину Скай.
— Робин… — беспомощно обратился к нему Ким. И на его лице снова мелькнула нервная улыбка.
— Это Эли.
Но на пороге оказался не только адвокат Робина, а и три детектива в форме.
— Робин, все будет хорошо, — сумел вставить Эли, а затем его оттеснили полицейские.
Чернокожий мужчина, похожий на боксера из-за обилия мышц под формой, прижал Робина к стене, отработанным движением расставил ноги.
— Робин Баррет, вы арестованы. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. У вас есть право хранить молчание… — говорил детектив, надевая на Робина наручники.
И эта сцена так сильно задела Ская, что он сам не заметил, как прикрыл рот рукой. Робин не сопротивлялся, и на его запястьях щелкнули замки. Эли суетился на расстоянии шага, мельтешил перед полицейскими, но не мешая им работать.
— Мы вытащим тебя, Робин, обязательно вытащим.
Дверь за ними закрылась, и Эли так и стоял посреди комнаты, сжав руками виски. Они слушали, как Робин с сопровождением спускались по ступенькам.
— Так, мы его вытащим, вытащим, все идет по плану.
— Или нет. — Ким медленно съехал по стенке вниз. Его рубашка задралась, обнажив светлую поясницу.
— Что ты имеешь в виду? — Не услышав ответа, Эли подошел к нему, присел на колени и схватил его за ладонь, лежавшую на бедре. — Что ты имеешь в виду, Ким?
— Спроси у него, — медленно подняв руку, Ким указал на Ская.
========== Глава 16 Нью-Йоркская четверка ==========
Эли махнул знакомому адвокату, курившему под окнами, и вошел в здание Манхэттенской окружной прокуратуры на площади Хогана.
Здесь его на каждом шагу поджидали знакомые юристы, полицейские, обвинители, секретари и судьи, а правоохранительная система будто смешалась в единый, никогда не останавливающийся клубок. В соседнем здании на той же площади работало отделение полиции, а чуть дальше заседали служители Фемиды.
Архаический, древний, привилегированный мир, в котором Эли чувствовал себя на все сто.
Он прошел по коридору с высоким потолком, почти неприлично размахивая портфелем. На лицо Эли так и лезла улыбка, ему стоило огромных усилий подавить ее и сохранить серьезное выражение, подбираясь к офису заместителя окружного прокурора Бена Макмануса.
Бен был из числа обвинителей, после встречи с которыми Эли ощущал либо бешенство, либо эйфорию (и дело было не в том, что каждый четверг они шли в бар и непристойно напивались). Эли так остро реагировал из-за того, что в борьбе с Беном присутствовала искра интереса.
Взглянув через стеклянные двери на рабочий стол помощника прокурора, Эли сам себе кивнул.
«Все-таки хорошо, что дело Робина Баррета поручили именно Бену», — подумал он и постучал костяшками пальцев. Показательно, предвкушающее.
Бен тряхнул своей огненно-рыжей шевелюрой и закатил глаза. Его жесты оставались такими резкими, что Эли с трудом понял, его приглашали или прогоняли. Но он-то, разумеется, вошел, закрыл дверь и в один шаг оказался у стола Бена. Кабинет, в котором тот работал уже восемь лет, оставался абсолютно безликим. И Эли в очередной раз напомнил себе, почему не пошел в прокуратуру, хотя всегда хотел защищать жертв обстоятельств, а не плохих парней. Будучи юридическим консультантом, Эли работал в любовно построенном адвокатском бюро, брал работу домой, когда хотел, и самые стремные поручения перекладывал на помощников, а Бен топил свой талант в этом кабинете два на три среди полок с делами его предшественников и мира белого не видел.
— Привет, Бен.
Тот указал на кресло и вопреки этому жесту произнес:
— Сделки не будет.
— Как же так?
— Мы не договариваемся с террористами.
Эли продолжал молчать и мягко усмехаться.
— И я буду рекомендовать судье оставить Робина Баррета под стражей без права внесения залога, — добавил Бен, глядя на него исподлобья.
— А ты настроен воинственно.
— Это терроризм, Эли.
— Переквалифицируй, Бен.
— Ты издеваешься? — Поднявшись на ноги, он оперся кулаками о стол. — Не трать мое время, Эли. С этим делом все ясно как день, никаких поблажек и…
Эли прервал его:
— Что у тебя есть на Дэвида Маккензи?
Моргнув раз-другой, Бен медленно осел за свой стол.
Эли показалось, что он мельком посмотрел за дверь, будто они говорили о чем-то незаконном. Хотя на сотрудничество защитника и обвинителя не налагалось такого рода ограничений. Иногда сами присяжные отпускали злодеев на волю из-за сочувствия — разве плохо, что прокуратура могла сделать то же самое, начав охоту за более лакомым для правосудия кусочком?
— Ничего на него у меня нет.
— Теперь есть, — Эли хлопнул по столу своей папкой.
В отличие от синих папок Бена, она была ярко-зеленой. Что-то вроде персонального цвета. Фартового цвета. Как и большинство адвокатов, Эли имел свои предрассудки. Не ехать в суд на такси, пить утром перед слушанием черный чай в «Этери Кат» и носить зеленый галстук, чтобы победить.
— И что это?
— А как ты думаешь? — Осторожное выражение лица Бена позабавило Эли. — Робин станет твоим информатором.
— Разве он не обычная пешка, кот…
— Внутри, — Эли указал на документы в центре стола, — прелюдия к тому, что окажется в твоих руках, если согласишься переквалифицировать обвинение на, скажем, диверсионную деятельность под давлением и отпустишь Робина Баррета под залог.
Они еще пообменивались взглядами секунд десять, и Бен с тяжелым вздохом пододвинул папку к себе.
С этого момента Эли чувствовал, что победа у него в кармане.
Обвинитель вроде Бена, умный, талантливый и достаточно амбициозный, не откажется от возможности затеять громкое дело. Если он посадит за решетку Дэвида Маккензи, что наверняка приведет к инициированию импичмента президента, станет на несколько шагов ближе к должности генерального прокурора. Поэтому Эли и обрадовался, прочитав его имя в документах: ему пришлось бы отдать бумаги любому обвинителю, чтобы выбить для Робина шикарную сделку, но Бену он отдавал документы с искренним удовольствием.
Скрестив руки на груди, Эли ждал.
Пока он решил дать обвинителю всего два документа — выписку телефонных звонков Робина Баррета с подчеркнутыми желтым маркером звонками, которые поступали абоненту в корпорации «Ойлекс», и бланк расходных операций банковского счета Дэвида Маккензи, где видно, что каждый месяц он отправлял полмиллиона долларов в офшор на Кайманы.
— Что ж, — Бен прочистил горло. Когда он посмотрел на Эли, последнему его взгляд показался расфокусированным. — Хочешь освобождение под залог?
— И переквалификацию обвинения.
— Я подумаю над этим.
Папку Бен ему не отдал, положил перед собой и накрыл ладонями.
Полноценная и окончательная победа.
Закрыв портфель, Эли встал и, взявшись за спинку, пододвинул кресло поближе к столу.
— Дай мне знать, когда подготовишь сделку. — Уже у самого выхода он остановился. — В четверг как обычно?
— Да, черт бы тебя побрал!
Эли вышел за дверь и несдержанно поднял кулак вверх. Он знал, что Бен это видел, и не собирался скрывать, что договоренность его обрадовала.
На обратной дороге усмешка все-таки приклеилась к его губам. Он шел, держа одну руку в кармане. Щупая пачку сигарет, которую использует, едва окажется на улице.
Удивительный поворот в этом деле все еще заставлял Эли волноваться и восхищаться. Он согласился быть адвокатом Робина, даже не прочитав дело.
К нему с просьбой о защите обратился младший брат Алекса Даймлера, поэтому об отказе речь даже не шла. Некоторые люди сыграли в его жизни слишком выдающуюся роль, чтобы он мог ими пренебрегать, и Алекс относился к таким людям. Он взял Эли к себе в адвокатуру уже на втором курсе юридического колледжа. Прогрессивный и ловкий адвокат позволил Эли в юном возрасте стать участником самых притягательных дел, войти в окружение богатых клиентов и освоить приемы, которые помогали выигрывать по сей день. Пока его однокурсники ночевали на работе, будучи общественными защитниками, Эли занимался работой своей мечты.
