Скай просмотрел его биографию, обширную для такого юного возраста. О личной жизни ни слова, о работе в корпорации тоже. Лишь перечень публикаций в научных журналах и целый блок, посвященный какому-то масштабному эксперименту над сознанием. Нокс не упоминалась, школьные годы утонули под тяжестью более весомых достижений.

Учеба в Калифорнийском, статьи в журналах, совместная работа с какими-то академиками, фамилии которых не говорили Скаю ровным счетом ничего.

Он тяжело вздохнул и поднялся на ноги.

***

Холл «Скайримхилл» превратился для Лорелайн во второй дом.

Она знала, куда идти, чувствовала себя на порядок увереннее и здоровалась с дежурным врачом. Впрочем, конкретно сегодня визит к Итану оказался под сомнением. Раньше она приходила к нему вместе с Фрэнсисом, а тот не объявлялся со вчерашнего дня.

Вероятно, Фрэнсис оказался вне себя от гнева, когда услышал свежие новости о Робине. Точнее, услышал, как сынок Дэвида Маккензи вывалил на президента и своего отца обвинения, которые частично уводили в тень Робина и даже обеляли его. Если еще вчера о нем говорили как о коварном террористе, то сегодня утром по Си-эн-эн уже назвали возможной пешкой. Хотя Лорелайн сомневалась, что Фрэнсису захочется разбираться в нюансах и в том, кто кого шантажировал. Он уже выбрал свою жертву.

Лорелайн планировала снова вернуться к Скаю, возможно, еще более четко донести, что опасность для Робина была реальной. Она даже подумала пойти в офис к Эли Уильямсу, где бы ее наверняка не стали слушать, а если бы и стали… Рассказ ее звучал бредово.

— Здравствуйте, — Лорелайн положила руку на стойку. — Итан Боннэ. Мне нужно к нему.

Сегодня за стойкой находилась женщина, которой Лорелайн дала бы не больше тридцати. Черные волосы она собрала в пучок на затылке, а цвет ее глаз Лорелайн не могла рассмотреть из-за стекляшек очков. Дама выглядела соблазнительно, Лорелайн была уверена, что ей часто делали комплименты не очень расстроенные посетители. Лорелайн же без особого интереса уставилась в коридор. Палата Итана находилась в восточном крыле блока интенсивной терапии, и ей очень хотелось туда попасть. Если ей удастся остаться с ним наедине, Лорелайн первым делом попросит прощения за все те тупые поступки, что уже сделала.

— Итана Боннэ переправили в другую клинику сегодня утром.

— Что? Как? — округлились глаза у Лорелайн.

Она даже не заметила, как сжала стойку так сильно, что почти сломала себе ноготь на большом пальце.

— Я больше ничего не могу вам сказать, так как вы не его родственница.

— Я… Я его девушка! — попробовала Лорелайн.

— Извините, мисс.

— Да твою мать! — выругалась она и сразу же пожалела.

Выражение сочувствия слетело с лица женщины напротив, как лист с дерева в конце ноября. Она была близка к тому, чтобы вызвать охрану, поэтому Лорелайн отступила. Она опасалась, что только ухудшит положение своими расспросами, буркнула «извините» и направилась к дверям. У нее в мозгу лихорадочно крутились шестеренки. Вспоминая все, что она знала о системе здравоохранения в Америке, Лорелайн с уверенностью могла сказать только одно — для решения о переводе нужно желание больного или его опекуна, родителя.

Значит ли это, что Итан проснулся? Или, может быть, Фрэнсис воплощал очередной свой какой-то коварный план? Лорелайн едва не заплакала от того, как внезапно и, скорее всего, не по его воле, ее разлучили с Итаном.

Она предала его.

Не выдержала. Совершила столько ошибок.

В конце концов, не поверила ему, усомнилась в том, что Фрэнсис представлял из себя монстра.

Лорелайн засунула руки в глубокие карманы куртки и сжала пальцы в кулаки. Сдаются после неудачи только слабаки, а она будет бороться дальше. Оглянувшись на больницу, Лорелайн угадала силуэт девушки за стойкой и больше не вспоминала о ней до самого дома. Она поднялась на второй этаж и пробормотала себе под нос: «Хакер я или кто».

— Мама, я дома! — выкрикнула Лорелайн.

На пороге ее встретила женщина в растянутой майке и шортах. И на Лорелайн накатила волна жара — в квартире было тепло, как в печке. Лорелайн не сделала замечание, зная, что оно обернется скандалом. Вместо этого она позволила маме в приступе доброжелательности притянуть к себе и поцеловать в щеку.

— Где была?

— На работе попросили подменить, — соврала она.

Пройдя по узкому коридору с коробками по обеим сторонам, Лорелайн достала ключ из кармана и вставила его в замочную скважину. Оказавшись в облачке алкогольного аромата, она повернулась, чтобы увидеть маму, прижимающуюся к ней слишком близко. Мимолетная улыбка, открытие замка, и Лорелайн прошмыгнула в комнату, буркнув, что ей надо заниматься проектом по органической химии. Закрыв дверь, она тут же прислонилась к ней лбом, стараясь упорядочить мысли. Мама предлагала ей посмотреть фильм вместе с суши, за которые придется платить Лорелайн. И ни одни суши в мире не стоили этих коротких мгновений просветления, если бы за ними не следовала кромешная темнота.

Лорелайн выбрала Итана, которого она еще могла спасти.

Где-то час она потратила на то, чтобы взломать защищенный архив больницы, где хранилась информация о пациентах. Итан Боннэ нашелся на четвертой странице электронного документа, а рядом — номер страховки и имя опекуна. Им оказался Фрэнсис Боннэ. Почему не отец? На секунду Лорелайн застыла, а потом изучила документ. Под распоряжением о переводе в Вашингтон стояла подпись, которую она бы ни с чем не перепутала.

Сколько раз она представляла себе, как узнает о том, что Итан вышел из комы. Бесчисленное количество раз. Мечтала, что однажды он встретит их на пороге палаты или даже позвонит ей, когда будет способен. Она и подумать не могла, что такую важную новость она узнает из подписи, сидя в своей комнате. Итан очнулся.

Лорелайн отложила ноутбук и легла на кровать, прикрыв на секунду глаза. Итан выиграл у смерти. Он выстоял. И если Фрэнсис жаждал смерти Робина, значит, он должен был оставаться в Нью-Йорке. Но, возможно, его планы изменились после того, как очнулся Итан. И он мог поручить грязную работу кому-то другому, отправившись с ним.

Но было в этой истории еще кое-что, что беспокоило Лорелайн. Как Итан мог согласиться на перевод в другую клинку, увидев, что этим делом занимался его брат? Здесь, в Нью-Йорке, был его дом. И если Итан говорил правду о том, что скорее умрет, нежели попросит помощи у брата, то он бы не согласился уехать. Или же Фрэнсис заставил его, пригрозил чем-то.

Лорелайн резко поднялась и достала из кармана смартфон. Она не звонила Фрэнсису, опасаясь его вопросов и его самого. Но если она позвонит, скажет ли он ей о том, что Итан проснулся? Может быть, у нее нет оснований подозревать его?

***

С работы Скай отправился прямиком к зданию Седьмого канала вместе с Джиной.

Он не знал, что будет говорить Киму, но еще хуже себя чувствовал, ничего не делая. Если лишь Лорелайн и Скай знали, что Робину, возможно, угрожает опасность, он должен что-то предпринять! Тем более после сегодняшнего видео Эйвери Скай уже и сам не знал, во что верить. А если Робина заставляли делать это, взрывать станции и убить Итана? Может быть, он был в этой истории меньшим злом? Да и, в конце концов, Скай банально соскучился.

Он надел костюм и даже воспользовался лаком, чтобы сделать укладку. Очки не взял, хотя они ему пригодились бы, чтобы выглядеть постарше.

— Идешь? — спросила Джина.

Скай уткнулся лицом в колени, потом выпрямился и посмотрел на ее беспристрастное лицо.

— Поймаю его на улице, наверное. Чтобы не привлекать внимание редакции.

— Ну да, ну да, — кивнула она, мимолетно улыбнувшись.

И тут, словно по команде, из дверей Седьмого вышел Ким. Размашистым шагом он направился к своей машине почти напротив.

Красная «тесла» до этого момента не привлекла к себе внимание Ская. Ким, неся в руках пальто, сел в «теслу», блеснув кольцом на руке, и закрыл дверь. Все произошло так быстро, что Джина сказать ничего не успела, так и застыла, вопросительно взмахнув рукой. И Скай тоже не двигался.