— Ладно, значит, экс-бойфренд. Вы расстались в хороших отношениях? Пойми, Робин, до него могут добраться журналисты, а у нас такое дело, что…

— Он не станет рассказывать о наших отношениях, это исключено.

— Ладно, значит, он друг. Так вы расстались нормально?

— Нет, ужасно.

— И много таких экс-бойфрендов, с которыми ты расстался ужасно? — Эли кашлянул.

— Только он.

— Хорошо, это хорошо. Предлагаю тебе наладить с ним отношения, раз уж союзников у нас мало.

— Не думаю, что это возможно…

— Напиши ему письмо. Говорить такое с глазу на глаз тяжело, я понимаю, звонить неловко, а слать сообщение в мессенджер — нелепо. Но ты можешь написать ему обстоятельное письмо. На бумаге. И если нам повезет, то у тебя появится союзник.

Эли поднялся на ноги и подошел к своему портфелю. Он аккуратно сложил свои записи в самый большой карман посередине.

Диктофон так никто и не включал. Проследив за взглядом Робина, Эли объяснился:

— Это больше для меня. Иногда во время разговора мне приходят в голову интересные мысли, и тогда я проговариваю их на диктофон.

— Ясно.

— Сейчас я поеду к Эйвери, заберу у него документы.

Уже у самой двери, держа в одной руке портфель, а второй поправляя пальто, Эли обратился к нему снова:

— Не все клиенты мне нравятся. Бывают просто отвратительные клиенты. И зная, что они виновны, мне приходится идти в зал суда и каждый день нагло врать присяжным.

Робин не двигался. Он мог бы сказать: «Но ты же сам выбрал этот путь». Но едва ли Эли говорил это с такой целью.

— Но ты мне нравишься, — Эли улыбнулся, и Робин ответил ему тем же.

Оставшись один, Робин посмотрел на смартфон в своих руках уже более осознанно. Он так и не понял, как относится к приказу Эли держать рот на замке.

Отныне существовала лишь одна версия с шантажом, а значит, ему придется высказать этот оправдывающий его вариант реальности и маме, и Джине, и Скаю. Конечно, он не станет предлагать Скаю все вернуть, не сейчас и не в их обстоятельствах, но они могли бы вернуть теплые отношения. Если Робин не загремит в тюрьму. Правда, все вокруг были такими исключительными оптимистами, что Робин понемногу и сам позволял себе надеяться.

Если он не будет признан террористом, мама вернется к нормальной жизни, а Ким, возможно, даже не постесняется стать его бойфрендом.

***

У Ская тряслись руки, поэтому не удавалось попасть на кнопки с первого раза.

Он переписывался с Джиной и постоянно исправлял ошибки, чтобы слова хотя бы интуитивно можно было разобрать. Иногда он истерически посмеивался, иногда на него нападал внезапный ступор, и только новый сигнал сообщения выводил его из него.

И так продолжалось последние полчаса.

Об Эйвери он тоже узнал от Джины. Она сообщила ему, что сын Дэвида Маккензи записал видео, но, черт возьми, словами не передать, что это было за видео. Скай посмотрел его раз пятнадцать, не имея ни малейшего понятия, как это воспринимать. А потом мозг потихоньку начал обрабатывать информацию. И смотря на стоп-кадр, Скай понимал, насколько сильно по Эйвери соскучился, как много отдал бы, чтобы увидеть его улыбку, адресованную ему. Эйвери почти не изменился, даже серьга в ухе и та осталась. Он теперь носил другую прическу и все так же волновал душу Ская мягким румянцем на щеках.

Нереально не вспоминать.

То, что они творили в школе, их путешествие по Пиренейскому полуострову, то, как они расстались.

Но Эйвери шокировал Ская еще больше, когда тот дослушал видео до конца. Получалось, в истории с Робином и Маккензи они оба были злодеями? И во всем этом замешан президент? Скай включил телевизор, подумал, что ему бы помог прийти в себя кофе, но так и остался сидеть на диване со смартфоном в подрагивающих руках.

«Они повторяют, что Робин мог быть в этой ситуации заложником», — написала Джина.

Она как раз забирала малышку из детского сада, поэтому не могла позвонить.

«И ты думаешь, это может быть правдой?» — отправил ей Скай.

Подождав секунды три, увидев, что Джина пока не прочитала сообщение, Скай вернулся на вкладку с видео и кликнул на надпись «Мак-Эви». Кажется, он даже слышал что-то об этом. Макэви иногда упоминали в качестве источника странных новостей о…

— О черт, — он хлопнул рукой по голове, упав на спинку дивана.

Теперь все сходилось. Чтобы убедиться в правильности своей теории, Скай все-таки посмотрел канал. Так и было.

Этот известный в Нью-Йорке канал принадлежал Эйвери, а Скай даже не знал, что они жили в одном городе и могли встретиться в бутике на Второй или на ланче в «Бью». Он искал о нем информацию до отъезда в Лондон. Социальные сети Эйвери не обновлялись, а самому Скаю приходилось писать ему с новых страничек, потому что старые отец потребовал удалить. Но, конечно, ему никто не отвечал. Скай какое-то время следил за его безжизненными аккаунтами, а потом бросил… Держался до сегодняшнего дня.

Скай кликнул на видео, записанное перед моргом. На нем стояла дата двенадцатое января. Эйвери появился на экране крупным планом. Не срежиссированный ролик, а записанный на ходу на фронтальную камеру. У Ская глаза на лоб полезли, когда он увидел, что видео всего за неделю просмотрели два миллиона раз. Внизу шли сотни восторженных комментариев.

Скай быстро ответил Джине: «Да, точно» — на ее: «Маккензи в этой истории не герой». И вернулся к видео.

«Вниманию любителей ботокса! — начал Эйвери. — Посмотрите выход Николь Кидман на премии «Оскар» в две тысячи одиннадцатом году. Блестящее платье, бриллиантовый чокер и… странные брови. Очень странные брови, которые она не могла поднимать, словно была куколкой, севшей на сосновую шишку. Дамы, ботокс не только меняет ваш внешний вид, он меняет ваши чувства. Открою вам секрет номер один: при помощи ботокса можно лечить депрессию. Почему же это чудо не поставили на конвейер? Побочный эффект страшноват — вместе с тревожностью и апатией у людей уходила и эмпатия, они не могли чувствовать своего горя, но не могли и ощущать, как окружающие радуются или грустят».

Скай нажал на паузу.

Решительно встав, он прошелся до кухни, налил себе в стакан виски и вернулся к просмотру, только пригубив два глотка.

А Эйвери вещал: «Как известно еще со времен Древней Греции, мозг руководит телом. Нам говорят, что мозг должен контролировать ситуацию, в голове содержится наш ум, а тело — это сосуд, где спрятано все то, что делает нас животными и… позволяет жить, конечно. Но ботокс говорит нам об обратном. Влияя на выражение нашего лица, мы влияем и на мозг. Сейчас я переверну ваше восприятие с ног на голову. Думаете, наш мыслительный процесс происходит лишь в голове? Чушь, это интегрированный в наше тело процесс…»

Скай заслушался.

Как и всегда.

Ничего не поменялось.

«Мы не умные создания, у которых есть тело, — мы умные создания, потому что у нас есть тело. Не проводите черту вот здесь, — Эйвери указал на шею, — мол, выше мозг, а ниже тело. Дело в том, что в том же сердце содержится сорок тысяч нейронов, влияющих на формирование наших эмоций. А в желудке и кишечнике вы найдете еще сто миллионов нейронов. Ладно, ладно. Прекращаю умничать. Проверьте сами. Предлагаю вам легкий эксперимент: подержите в руках стакан холодной воды перед встречей с незнакомцем. Гарантирую, он покажется вам подозрительным. А если вы возьмете в руки чашку с горячим напитком, — Эйвери выждал и подмигнул, — он вам понравится».

На этом запись прекратилась, и Скай снова приложился к виски.

Он перемотал видео на начало и уставился на стоп-кадр, выбивающий из него все мысли. Эйвери. Вот он.

Очевидно, Эйвери не отступился от своего и даже достиг значительного прогресса, оперируя информацией, о которой Скай понятия не имел. И он, будучи честным, поставил бы лайк. Но Скай пока не забросил только профиль на фейсбуке, периодически его обновлял, чтобы однокурсники не подумали, будто он умер или ничего так и не добился.

Скай сразу же загуглил Эйвери, и, о да, Эйвери Маккензи появился в Википедии.