Навострив уши, Лорелайн продолжила рассматривать незнакомца — он кого-то отчаянно ей напоминал. Может быть, актера или певца, одного из тех, на кого она активно молилась лет в четырнадцать? Лорелайн дала бы ему не больше тридцати.

— В какой палате находится Итан Боннэ? Я хочу его видеть! — спросил мужчина, не став даже здороваться.

Он положил руку на стойку и начал нетерпеливо постукивать пальцами. Лорелайн зависла на его массивных «командирских» часах, а потом до нее дошло.

— Пха-ха-ха, — вылетело из ее рта прежде, чем она сумела его закрыть.

Мужчина медленно повернулся и посмотрел на нее так, словно она была зеброй, которую лев заприметил себе в добычу.

— Извините, — Лорелайн густо покраснела.

Она отошла на безопасное расстояние, уселась на стул, прислушалась, о чем говорили за стойкой, и продолжила молча сокрушаться над своей дурацкой реакцией. Ну каковы шансы?! Кем бы ни был этот тип, то, что он спрашивал про Итана, почти волшебство какое-то.

Она сделала вид, что копается в телефоне.

— Вы родственник?

— Брат. Фрэнсис Боннэ, водительское удостоверение подойдет?

Услышав его, Лорелайн забросила попытки притвориться, будто ее не интересовало происходящее.

Она снова уставилась на Фрэнсиса, точнее, на его спину, не зная, радоваться его появлению или паниковать. Вот почему его лицо показалось Лорелайн знакомым! Он брат Итана, брат, которого сам Итан называл чудовищем и монстром и даже не рассматривал возможности обратиться к нему за помощью. Смотря на уверенного — даже самоуверенного — Фрэнсиса, Лорелайн проникалась к нему осторожной симпатией. Он явился в клинику под вечер, едва только узнал о происшествии, он вел себя как нормальный и любящий старший брат. Но как к нему подступиться?

Пока Лорелайн размышляла, к нетерпеливому Фрэнсису подошел врач, и они зашли за угол.

Лорелайн подскочила с места и, стараясь не смотреть на дежурного и не думать, как выглядит, на цыпочках пошла в коридор. Она заметила автомат с газировкой и подошла к нему, медленно доставая из кармана деньги. Фрэнсис и пожилой доктор находились в метре от нее, Лорелайн все слышала.

— У него ушиб мозга тяжелой степени, черепно-мозговая травма, сломана затылочная кость, — говорил врач.

Фрэнсис стоял, скрестив руки на груди.

— Как это случилось?

— Кто-то ударил его по голове, полицейские расскажут вам больше…

— Значит, кто-то ударил его по голове, и он теперь в коме? — В голос Фрэнсиса прокрались угрожающие и властные нотки. — Но он же выйдет из нее, верно? Вы делаете что-нибудь? Какие препараты даете ему? Я хочу его увидеть!

— Мистер Боннэ, сейчас это невозможно, приходите завтра утром. И еще такой момент. Мы не нашли у Итана медицинской страховки…

— Он вписан в мой полис, так что вы можете отправлять счет на мое имя, — кивнул Фрэнсис.

— Вы его опекун?

— У нашего отца были в свое время проблемы с наркотиками… Да.

Лорелайн застыла и забыла, что вообще-то собиралась купить минералку.

Она оглянулась на Фрэнсиса, ожидая увидеть реакцию несдержанного человека, но рассмотрела только старшего брата, которого разбила эта новость. Его плечи поникли, а руки так и остались на уровне груди, в жесте, не доведенном до конца. Врач потрепал его за предплечье и ушел. Лорелайн подумала, что Фрэнсису понадобится какое-то время, чтобы взять себя в руки… Но когда он развернулся на носках и уставился на нее, поигрывая пряжкой ремня, Лорелайн нервно сглотнула.

— Девочка-хохотушка, настоящий мастер маскировки, — скривился Фрэнсис.

Он в один шаг оказался рядом, выхватил у нее мелочь, погрузил центы в автомат, взял выкатившуюся бутылку кока-колы и вручил ей с невозмутимым видом напиток.

Лорелайн почти пискнула «спасибо».

Она не понимала, почему боялась. Словно у нее находились причины ожидать, что он возьмет да и застрелит ее из пистолета, который она рассмотрела у него на бедре. Может быть, он и способен на такое. Не зря же Итан называл его чудовищем.

— Еще что-то? — спросил Фрэнсис с издевкой.

«Ну, давай, Лорелайн, давай. Минуту назад ты думала, как будешь налаживать с ним отношения, время пришло», — пронеслась у нее в голове успокаивающая мысль.

— Ничего.

Она на ватных ногах побрела в сторону выхода, ругая себя за нерешительность.

========== Глава 13 Город лжецов ==========

Фрэнсис мягко ступил в палату в блоке интенсивной терапии.

Койка Итана находилась напротив окна, через которое на его ноги под тонким одеялом падал солнечный свет. Тишину разбавляло пиканье приборов, урчание машин, ритмичная речь реанимационного отделения, а в груди у Фрэнсиса разливалось отвратительное тянущее чувство. Он подошел ближе, посмотрел на руки брата с целыми букетами иголок из вен, на трубку, торчащую из его рта. Фрэнсис дал себе секунду — за секунду в Сирии он перезаряжал ствол, — прежде чем посмотреть Итану в лицо.

Побитый, изуродованный, жалкий…

Его армейской подготовки едва хватило, чтобы не поддаться разрушительным эмоциям, лишь бы не сжать кулаки и не ударить в стену со всей дури. Фрэнсис без промедления подошел ближе и взял руку Итана в свою, присел на стул возле койки и снова поднялся на ноги. Убрал со лба Итана волосы, проявил настолько интимную заботу, наверное, в первый раз за последние пять лет, провел кончиком пальца по разгладившимся морщинам на серой коже.

Прохладная и сухая ладонь брата напоминала ему лист бумаги.

— Привет, малой.

Он посмотрел на монитор, фиксирующий сердечные сокращения. Вот к чему сейчас сводилась жизнь Итана?

Сердце гоняло по телу кровь, а что же с сознанием?

Поставив стул поудобнее, Фрэнсис все-таки уселся рядом. Он поддался сентиментальным, совсем не свойственным ему мыслям вроде той, что их родство, их незримая связь что-то да значила. Фрэнсис не рассматривал вариант, что Итан не выйдет из комы, — он не позволил врачу даже заикнуться об этом, в очередной раз вспылив. Дейзи Маккинли говорил, что стоит надеяться на лучшее и оставаться реалистами. Он считал, что Итан, возможно, проснется не совсем… собой. Без памяти или без каких-то базовых рефлексов.

А Фрэнсис про себя называл Дейзи Маккинли слабаком и идиотом.

— Медсестра в коридоре впаривала мне фигню о том, что ты меня услышишь, — тихо заговорил он.

Сжал ладонь брата так сильно, что кожа побелела, и не заметил.

— Она думает, что я помогу тебе вернуться… Наивная баба, да? Если бы это так работало. Если бы достаточно было захотеть, чтобы ты вернулся… — Он уставился ему в лицо, гася нервную улыбку. — Но я очень хочу, Итан.

Убрав с плеча рюкзак и прислонив его к ножке стула, Фрэнсис поудобнее устроился, оперся локтем о кровать и продолжил говорить. Рассказывал о Сирии, о своей новой жизни и заоблачных суммах на счету, признался даже, что хотел бы купить им домик где-нибудь в пригороде Нью-Йорка. Они с Итаном хорошо ладили вплоть до той злополучной поездки, поэтому Фрэнсис не сомневался, что с братом ему было бы комфортно жить и сейчас.

Потом его мысли унеслись в прошлое, и Фрэнсис поймал себя на пересказе истории их отдыха в Майями на двенадцатый день рождения Итана.

— Помнишь, в последний день поднялся ветер и наш матрас начало уносить в открытый океан… — Он приблизил руку Итана к губам и поцеловал костяшки его пальцев, тихо посмеиваясь. — Мы начали грести как ненормальные. Против волны. Я уже мысленно с мамой и папой прощался, а тебе весь такой спокойный из себя сказал, что главное — достать ногами до дна, и тогда мы пойдем… А ты ответил: «Прикинь, сейчас наш матрас лопнет». И я так разозлился на тебя, малой. Мне было страшно, реально, а тебе будто бы и все равно…

Он поглаживал раз за разом указательный палец его ладони.

Итан появился на свет, когда Фрэнсису исполнилось семь, но, несмотря на статус младшего брата, он не стал любимчиком у родителей. Они хотели беспроблемного малыша. Хотя начать, наверное, следовало с того, что они хотели девочку. Маленькую принцессу, которую можно было бы наряжать во все розовое, баловать куколками и обнимать до изнеможения.