Она уселась в кресло, начав перебирать подпольные сокровища.

— Ты уже точно решил, что не пойдешь со мной на секс-вечеринку?

— Я же сказал, что нет. — Робин прошелся по кабинету, разминая ноги. — Пригласи Майка, — добавил он. — Это отличный шанс…

— Ауч. Удар ниже пояса. — Джина застыла. — Вообще-то я пригласила уже кое-кого другого.

— И кого же?

— Ская.

— Что ты сделала?

— Пригласила Ская, что такого? Мы договорились, что Найту он ни слова не скажет, — пожала плечами Джина. — Ему уже двадцать три, почти двадцать четыре, пора открыть для себя мир телесных удовольствий и перестать краснеть от слова «член».

— Ты же не серьезно! — вспыхнул он.

— Еще как серьезно.

Робин скрестил руки на груди, смотря на нее воинственно. Его глаза заблестели, губы сжались в тонкую линию.

— Ну что же. Он, конечно, отказался, верно? — Робин заглянул ей в глаза, Джина неопределенно кивнула, позволив ему продолжить. — А если даже не отказался, то просто потому, что он очень воспитанный мальчик и не стал обижать леди.

Джина взяла в руки горшок и ответила на его твердый взгляд.

— Нет, вообще-то он загорелся идеей и пообещал мне пойти.

— Ты врешь.

— Это подарок.

— Подарок?

— Подарок на день рождения. Ты не знал? — с нескрываемым превосходством в голосе произнесла Джина.

Робин потер подбородок и созрел для нового вопроса:

— И когда у него день рождения?

— Дай подумать. Через… пять дней, двадцатого декабря, — сказала она.

Робин умолк. Возможно, он даже задумался о подарке. Все-таки ему придется что-то подарить. Джина склонялась к какой-нибудь живописной картине.

— Так он согласился пойти с тобой на оргию? — Робин вернулся на диван, в убежище от шоковых мыслей.

— А что тебя так удивляет?

— Это не лучшее место, чтобы лишиться девственности. Как ты могла поступить так безрассудно, Джина?

— Он давно перешагнул возраст, в котором, согласно конституции, получает право сам принимать решения.

— Речь ведь не об этом!

— Конечно, а о том, что ты не можешь определиться с тем, кто тебе нужен!

Робин сощурил глаза, вот теперь он стал реально злым.

— Опять твои психоштучки? — прошипел он. — Ты что-то там увидела и решила мне «помочь»?

— Да сколько можно! Это даже менее заинтересованным людям заметно. Скай на тебя запал! А ты динамишь его из-за Кима, верно? Но и вернуться к Киму тебе не позволяет гордость. — Она наставила на Робина палец: — Ты такой предсказуемый.

Он оттолкнул ее руку от себя.

— Пойдешь и скажешь ему, что это плохая идея, — вкрадчиво произнес Робин.

— Сам пойдешь и скажешь, что это плохая идея.

Джина скрутила губки бантиком и подождала, пока Робин уйдет, громко стукнув дверью уже почти не ее кабинета. У нее на столе осталась его на треть полная банка нутеллы. «Занесу на обратной дороге», — решила она, кладя лакомство в коробку.

Джина сразу пожалела, что не сказала ему самое главное, лежащее на поверхности: хочешь, чтобы Скай не пошел на вечеринку, так дай ему то, что нужно, сам.

***

Робин добрался до своей комнаты в полдвенадцатого. Сбросил с плеч наушники на стол, промазал, и они свалились на пол. Робин тут же махнул на них рукой, опустошил карманы, положив на тумбочку ключи от машины и мобильный телефон.

Потом замер на секундочку, не зная, как поступить дальше: улечься на кровать, не раздеваясь, и дотащить себя до душа завтра утром или волевым усилием пойти сейчас. Он откинул голову назад и пару секунд рассматривал потолок.

— Черт, — резюмировал Робин.

Больше всего за день его измотала мать с бесконечными рождественскими поручениями.

Подготовка к празднику шла полным ходом, и поскольку Эшли теперь работала со многими детьми, количество подарков существенно выросло. Робина дополнительные расходы не напрягали, тем более что Эшли умудрялась еще и откладывать на подарки ребятам. Но ее дотошность убивала. Робин точно помнил, что в детстве радовался любому презенту и не воротил нос от конструктора не того цвета.

«Робин, Мику нравится лепить из пластилина. Только, пожалуйста, не забудь, что к пластилину нужны стеки и доска».

«Джеку нужен конструктор. Обрати внимание, что его маркируют по возрасту. Джеку восемь лет. И нужен только Lego».

«Тина как-то сказала, что хотела бы получить портрет, у тебя есть знакомый художник?»

Эти поручения заняли у Робина весь день.

Он упал на кровать раньше, чем принял решение никуда не идти.

Робин закрыл глаза, наконец-то остался наедине с собой и почти сразу вспомнил про Ская. Черт. Уже послезавтра его день рождения. И послезавтра он собрался идти на дурацкую вечеринку! Ну какого черта! Робин не мог вычислить, говорила ли ему Джина правду о том, что ничего не задумала, или умело играла на его доверии. Робин готов был признаться, что Скай ему нравится. Великое событие. Что ему теперь, наплевать и на то, что они работали вместе, и на отца Ская, который пришибет его, если Робин просто попробует не там коснуться его сына и затеять горячий служебный роман?

На ощупь найдя телефон, Робин взял его в руки, держа над собой.

Он нашел контакт Ская и нажал на кнопку вызова. Первый шаг казался ему необходимым злом. После того объятия у него дома они толком не общались даже. Робин понимал, что Скай рад его видеть, он искренне ему улыбался… И ничего. Всю неделю они не имели возможности позависать где-то в рабочей обстановке. Робин мог бы зайти к нему, как делал раньше. Усесться на диван и завести отвлеченный разговор. Ему безумно хотелось вернуть их общение, но не после всего сказанного. А если Скай его неправильно поймет? Опять? Робин сам не знал, как себя понимать. Иногда у него складывалось ощущение, что его сознание вставало против него и било его по лицу мыслью, что Скай уже давно перешел из разряда друзей в группу парней, раздеваемых им взглядом.

«Привет, это Скай, говорите. Возможно, я послушаю ваше сообщение. Но гарантии нет».

Робин фыркнул вслух.

— Привет, Скай, — начал он, неловко поглаживая ладонью лоб, — я звоню узнать, как твои дела. Какие планы на… на день рождения. Мы могли бы встретиться как можно скорее? Перезвони мне, как прослушаешь сообщение. Я… Я буду ждать.

Отключившись, Робин застонал, закинув мобильник в нишу между кроватью и стеной.

И почему Скай не взял трубку?

Раньше всегда брал.

Чем он там занимался?

Пока Робин мучился догадками, его телефон завибрировал, сигнализируя о входящем сообщении.

Он потянулся за мобильным, мысленно радуясь, что Скай дал о себе знать так быстро, но замер на полпути.

Вибрировал не его обычный телефон, а запрятанный в тумбочке предоплаченный секретный аппарат. Робин поднялся, упираясь рукой в одеяло, и открыл нижний ящик. Один человек знал номер. Робин специально купил дополнительный телефон, чтобы связываться с Итаном. Они кидали друг другу сообщения, договариваясь об очередной встрече, и в принципе, сам факт входящего сообщения от Итана не должен вызывать панику. Но отчего-то у Робина на душе заскребли кошки.

Он сказал Итану, что следующая взрывчатка понадобится не раньше чем через две недели.

Каждый его шаг требовал детальной подготовки. Пробраться на одну станцию — не то же самое, что пробраться на другую. Где-то его выручали старые знакомые, где-то шантаж. Кроме того, Робину приходилось рассчитывать время диверсий, чтобы о проблеме с безопасностью АЭС вспоминали в нужный момент и волна паники вновь делала вопрос прекращения их строительства приоритетным.

Ожидаемо подключились федералы, ожидаемо предложили не говорить общественности, пока не пройдет съезд ООН.

Робин и сам планировал слить информацию журналистам, но все произошло даже лучше — Ким и Джина обеспечили интервью, которое привлекло внимание не только к неспособности МАГАТЭ что-то там расследовать, но и к взрыву.

В общем, события происходили ожидаемо. И они не объясняли, почему Итан написал ему.