— Правильно я понимаю, что раньше ты интервью никому не давал? — спрашивает Эван.

— Представь себе, да. Ты мой первый… в плане интервью, — добавляет Джесси. Чтобы как-то сгладить свою неловкую шутку, он поспешно продолжает: — Ну, не считая тех моментов, когда я просил брать у меня интервью маму!

— Да ладно, — протягивает Эван. — Ты был маленькой знаменитостью, Джесс?

— Ага, разве что у себя в голове, — хмыкает он.

И все-таки рассказывает, как увлекся журналистикой лет в двенадцать.

Он тогда смотрел подряд по три-четыре выпуска новостей, попросил у папы сделать для него микрофон из деревянной доски и картона, разрисовал его в цвета СNN и брал интервью у друзей в небольшом шатре около своего дома. Чуть позже он с другом Лари смастерил настоящую вывеску их шоу: «У Джесси Ханта». Именно в его домик во дворе, как его называли ровесники, стекались все слухи в округе.

Неужели новичок из Нью-Йорка запал на Мэри? А правда ли, что Хеймич утопил в реке мяч Роджера и сказал, что его проколола его собака? Джесси торговал информацией в обмен на авторитет даже раньше, чем это стало таким популярным. Он гордился своим проектом, даже к маме приставал, чтобы задавала ему вопросы.

Эван слушает и щурится.

— А что было потом?

— Шоу закрылось, — отвечает Джесси, не скрывая иронии в голосе. — Мама сказала, что ее достал не прекращающийся ор из шатра. Ну и не только. Мы перешли в старшую школу и… Знаешь, как бывает у подростков, мелочь и вы уже не разговариваете.

— Погоди. Но если тебе так нравилось брать интервью, почему ты не… продолжил этим заниматься дальше?

— «Шоу Джесси Ханта» было просто детской забавой. — Он молчит, но после паузы добавляет: — Тебе правда это интересно? Иногда я болтаю и…

— Интересно.

— Ну да, у нас же интервью, — продолжает Джесси.

Эван выуживает из кармана диктофон, показывает его, давая возможность Джесси увидеть погасший дисплей.

— Так что мы просто болтаем, — подводит он черту.

— Хорошо. Супер. Тогда ты расскажи свой путь к политическому обозреванию в «Мужском журнале».

— Он совсем не такой интересный, как у тебя, — возражает Эван.

— Но мой путь завел меня совершенно не туда.

— Ладно, — Эван касается уха. — Но история правда… ни о чем. Я не увлекался с детства политикой. Да и в юности особо ею не интересовался. Маргарет Тэтчер не стала моим кумиром и все такое. Только желание отца, — он задумчиво трет подбородок. — Он помешан на престиже. Хотел, чтобы его сын, то есть я, обязательно имел престижную и перспективную профессию.

— А чего хотел ты?

— Помогать, — он поднимает глаза к небу, — Земле. Но это не профессия. Скажешь кому-то, что занимаешься благотворительностью, и сразу же получишь клеймо бездельника.

Джесси старается выглядеть как обычно и не показывать, что его до чертиков пугает эта ситуация. Боится налажать. Разочаровать. Испортить все. Еще неделю назад он не представлял, что будет так буднично болтать с Эваном на берегу океана.

— Ну что, давай все-таки начнем интервью? — суетливо говорит Эван. — Волнуешься?

— Волнуюсь.

— По тебе заметно, — усмехается Эван. Во второй руке мелькает диктофон, его дисплей теперь светится зеленым. — Но не стоит, это не страшно и не больно, Джесс…

— Мы будем обсуждать, почему я пишу на такую тему?

— А ты сам хочешь рассказать?

— Нет, — Джесси машет головой. Кто его за язык вообще тянул?! — Нет, можно обойтись без этого?

— Я планировал спросить.

Они присаживаются на лавку около бара, из которого доносится тихое гудение толпы. Джесси напряженно смеется, ему не хочется говорить о сексе с Эваном, вдруг он чем-то выдаст себя и Эван поймет, с кем тот развлекается в мыслях.

— Думаешь, это будет кому-то интересно?

— Как минимум это интересно мне. — Эван кладет руку на деревянную поверхность, опирается на нее, не замечая, что его пальцы почти касаются ладони Джесси.

— Что ж, — он собирает себя в кучу. — Скажу, как есть: жилье в Лос-Анджелесе дорогое не только в прибрежных районах города.

— Вот как, — выдыхает Эван. — Я понимаю. Но тебе нравится?

— Писать о сексе?

— Да, секс, — добавляет Эван.

Джесси готов поклясться, что в его голосе звенит намек. Похоть вибрирует в воздухе, назойливая, как писк комара, от которого хочется отмахнуться.

— Не столько нравится, сколько получается!

Эван смотрит на него, будто ни черта не понимает. Он и сам сомневается в том, что действительно хочет сказать. Писать о сексе легко, а работа, которая приносит доход и не заставляет перенапрягаться, неплохой вариант для ЛА. Джесси формирует более объемный ответ в уме и тут происходит непонятное. Эван останавливает его, берет за руку, нежно, как девушку перед тем, как поцеловать ее, и говорит:

— Можем развлечься, если хочешь, — мягко и мелодично шепчет ему в ухо, — не усложняя.

«Можем развлечься, не усложняя?», — повторяет Джесси про себя.

Сначала до него не доходит, что это значит. Не усложняя, то есть с презервативом? Или предварительно оговорив, кто будет сверху? Без секс-игрушек? На нейтральной территории? Рука Эвана на бедре путает все карты. Ощущения… странные, будто его слова, его прикосновения украли из эротического сна Джесси, но не из реальности, где он стремился к другому. Джесси застывает, пока его мир переворачивается с ног на голову.

Эван не ищет отношений. Он один из тех, кого Джесси привык избегать.

Он не прочь сыграть в такую ролевую игру, но не более.

«Только секс» или «секс на один раз» в случае Джесси звучит, как насмешка. Ну нет. С полигамными привычками он не мирился и мириться не собирается. Однажды вольность в постели, а точнее секс втроем уже поставил крест на его отношениях. Нормальных между прочим отношениях. С тем самым парикмахером. Всего один раз в их постель попал третий мужчина и он тут же вытеснил из нее Джесси, оставив на память помятое самолюбие.

Джесси больше не улыбается, запоминает ощущение тяжести руки Эвана на бедре, аромат мятной жвачки, когда он так близко… И отстраняется.

— Я сказал что-то не то? — реагирует Эван.

На его лице играет ухмылка, то ли маска, за которой он скрывает настоящие чувства, то ли свидетельство легкомысленности. Джесси подозревает, что его отказ не ударит по Эвану. Вероятно, он слышал от парней множество отказов и так же много положительных ответов. Предположение о том, со сколькими мужчинами Эван ведет себя вот так, ради того, чтобы затащить их в койку, делает ему больно.

— Нет, но… — Зеленые глаза прищуриваются, Джесси невольно восхищается, насколько Эван красивый мужчина и без голливудского глянца. — Меня это не интересует.

Он ждет стандартного ответа в стиле «мне жаль» или «давай забудем», но…

— У тебя кто-то есть? — вместо этого спрашивает Эван.

— Нет.

Джесси остается сидеть рядом, чтобы Эван задал столько вопросов, сколько ему потребуется. Он не хочет задеть чувства Эвана, хотя его чувства раздавлены полностью. Мерно дыша, Джесси смотрит на океан. Он успокаивает. В движении волн прослеживается ритм.

Эван выглядит королем положения, будто он поступает правильно, пользуется возможностью попробовать каждое блюдо на фуршете под названием жизнь, ведет себя современно и раскованно, а Джесси застрял в двадцатом веке или когда там произошла сексуальная революция.

— Хочешь закрыть тему? — спрашивает Джесси.

— Да, пожалуй.

***

Следующий час тянется невероятно долго. Джесси ощущает себя некомфортно, даже более некомфортно, чем в тот день, когда отец застал его за просмотром порно с мужчинами. Он держится на расстоянии, чтобы ни в коем случае не задеть Эвана плечом или кончиками пальцев, пока они ходят по побережью.

Джесси кажется, что он обидел Эвана. Хотя сам Эван ведет себя подчеркнуто профессионально. В кроссовки Джесс уже насыпался песок, но он продолжает грести его носками, имитируя сосредоточенность. Так ему не требуется смотреть на Эвана.