Но от одного предположения у Джесси болезненно сжимается в груди. Только вчера он рассказал, как впервые лишился девственности. Эван, впрочем, не дослушал, но минет-то он должен был запомнить. И то, что Джесси жалел об этом. Он не собирался повторять юношеские ошибки, идти в место с определенной репутацией с парнем с определенной репутацией и позволять ему такое с собой делать из-за давления сверстников. Ему больше не семнадцать, ничего такого.

Ванила Бич находится на отдаленном пирсе, и огней там так мало, что они превращаются в россыпь то ли светлячков, то ли низко расположенных звезд.

В пять в ЛА еще светло, и вместо парочек гуляют родители с детьми.

Джесси вспоминает номер пирса, куда его приглашал Эван. 413. Он смотрит на ближайший выступ — 337 — и продолжает идти вперед. Его ноги шаткие, почти не держат. Каким-то неведомым образом он замечает впереди отдельный огонек света, желтый, похожий на свечу. И пристально на него смотрит, продолжая идти вперед.

Джесси уже понимает, что, если он станет тем, из-за кого они сегодня разойдутся, он себя возненавидит. Не в первый раз, конечно.

Триста пятьдесят четвертый пирс…

С ним уже поступали жестоко, Джесси научился смотреть на отношения не как на константу.

Триста семьдесят первый пирс. Теперь он видит, что желтый огонек не свеча, а какой-то искусственный светильник, установленный на столе.

Он бьет Джесси в глаза, рассмотреть, кто еще находится на том пирсе, невозможно. Горло сжимается, Джесси ощущает всплеск эмоций, сливающихся в коктейль под названием паника. Их с Эваном история постоянно казалась Джесси неким подарком судьбы.

Триста девяносто восьмой пирс.

Вокруг пусто, только на одном выступе видно движение, на том самом, где установлено освещение.

На секунду Джесси предполагает, что… И видит Эвана.

Разглядывает его рядом со светильником, обходя его. Вход на пирс украшен белой тканью, на деревянных досках лежат искусственные цветы с совсем маленькими огоньками. Джесси идет вперед, пока его мозг парализует все, что происходит вокруг. Он бездумно фиксирует детали. Мокрые поручни, оставляющие привкус океана на его ладонях, скрип досок, по которым он медленно шагает, Эван, одетый в белую рубашку и джинсы, которые ему, конечно, идеально идут.

— Привет, — произносит он.

Джесси останавливается ровно за шаг до красивого круглого столика на двоих, в ведерке со льдом их ждет вино, а на тарелках разложена экзотическая еда.

Эван стоит с другой стороны, засунув руки в карманы.

— Я перепутал время? — спрашивает Джесси.

Нелепая шутка вырывается изо рта как ответ на дичайший стресс.

Он до сих пор не в состоянии поверить, что это происходит с ним наяву. Когда Эван начинает смеяться, подходит и тепло обнимает его, становится немного легче смириться. Едва только Эван размыкает руки у него на спине, Джесси отстраняется, чтобы вернуть между ними приличное расстояние. У него колени подкашиваются от волнения, но он не намерен отступать. И он радуется, что Эван приглашает его за стол, а сам садится напротив. Вот оно, приличное расстояние.

Официант, взявшийся из ниоткуда, убирает фонарик на доски, оставляя их в желтых сумерках.

— О таком надо предупреждать, — признается Джесси, сцепляя руки в замок.

— Ты удивлен?

— Удивлен? — Джесси фыркает. К нему возвращается способность говорить, и слова толпятся во рту. — Да я вообще не понимаю, что происходит, Эван. Это… — он ведет рукой, почти заикается, — это место, ты… Что это значит?

— А что это может значить?

Джесси надоедают эти игры с намеками. Даже сейчас Эван невозмутимо на него смотрит. Попробуй угадай, о чем он думает.

— Мне на ум приходит… свидание.

— Умный мальчик, — Эван довольно щурит глаза.

— Но мы не встречаемся!

— Да, но…

— Но что? — Джесси ближе склоняется к столу, хотя сам минуту назад шарахался от Эвана.

— Я думал, к этому все идет, — пожимает плечами тот.

— А идет?

— А если идет, то что? — Эван тоже пододвигается ближе.

Между их лицами остается двадцать сантиметров, поцелуй повисает в воздухе. Джесси приходится поверить в его реальность, наблюдая за тем, как рука Эвана взмывает над столом. Он думает, что тот, может быть, накроет его ладонь, потянет к себе, прошепчет что-нибудь романтичное… Вместо этого Эван показательно берет с тарелки перед самым носом Джесси кусочек банана и бросает себе в рот.

— Я не понимаю, что происходит, — повторяет Джесси.

Глотнув, Эван вздыхает, с его лица не исчезает самоуверенное выражение, но оно будто становится бледнее. Джесси верит, что ему тоже некомфортно.

— Задавай вопросы.

— Тогда, на побережье, ты предлагал мне секс без обязательств, а что ты предлагаешь сейчас?

Выпаливая фразу на одном дыхании, Джесси сжимает ладони в кулаки. Эван смотрит на него округлившимися глазами, он удивляется.

Возможно, забыл?

Подумаешь, предложил переспать. Может быть, Эван так поступает с каждым понравившимся парнем, для него это вовсе не событие. Да? Нет?

— Джесс, ты… Ты довольно прямолинейный, — говорит Эван и потирает подбородок рукой.

— Что есть то есть.

Молчание становится оглушающим. Волны мерно накатываются на берег, и ничего больше. Монотонность звука раздражает, буквально давит на уши.

— Это такой сложный вопрос? — не выдерживает Джесси.

— Нет, но… Я не знаю, как на него ответить. — Рука Эвана тянется к стакану с минералкой. Он делает глоток с таким видом, будто лишь осознает то, что происходит в этот вечер. — У меня нет переключателя на серьезные и несерьезные отношения. И когда мы встретились, я ничего такого не планировал. Я не думал, что спустя месяц буду как угорелый носиться по пирсу, расставляя цветы, — фыркает Эван. Он бросает ему слова, как перчатку в качестве вызова на дуэль, будто винит Джесси в том, что тот вытащил Эвана из зоны комфорта. — Но я думаю, что это не совсем честно — давать подобные обещания. Я не знаю, как повернется… Мы ведь с тобой начинаем знакомиться, кто знает, что из этого выйдет?

— Тебе так сложно сказать, что ты настроен серьезно?

— Джесс…

— Это могли бы быть мои третьи по счету отношения, и каждый раз я знал, ради чего я их затеваю.

— А я не знаю!

— Не знаешь? Зачем тогда вообще начинать? — Сердце Джесси падает прямо в его беговые кроссовки. И, наверное, Эван замечает смену его настроения.

Когда он продолжает, тон на порядок тише, а интонация становится почти нежной:

— Джесс. Если чему-то меня и научил неудачный роман, так это тому, что не стоит давать обещания. Просто давай будем плыть по течению.

— Куда?

— Просто плыть… Ты же любишь спонтанность!

— Но не в отношениях, — отвечает Джесс. И это чистая правда. Есть вещи, которые стоит планировать, если хочешь избежать проблем. Налоги, поездки в прачечную и, конечно, отношения. — А ты же так все любишь планировать, — добавляет он.

— Но не в отношениях. Видишь, мы даже похожи! — Эван разводит руками, а потом склоняется ближе. — Дай мне немного времени. И не отталкивай меня.

Он копирует какое-то дико милое существо, ставит локти на стол и складывает ладони, будто в молитве.

И глаза у него такие зеленые-зеленые, упасть бы и забыться.

— Ладно.

— Хорошо?

— Хорошо.

— Договорились?

— Да.

— Точно.

— Эван, заткнись. — Джесси возится, окончательно снимает с плеч рюкзак и кладет его рядом на пол. Он, наконец, устраивается на мягком кресле с удобством и даже закидывает ногу на ногу. Его расслабление показательное и наигранное.

Но оно помогает ему перестать так трястись и внутри.

Они заговаривают о маме Эвана, позвонившей ему, чтобы поздравить в день экологии, обмениваются ленивыми комментариями о том, что еда не очень и Эван явно готовит лучше. Нога Джесси под столом натыкается на колено Эвана, и тот уличает момент, чтобы погладить его ладонью по бедру.

Джесси изо всех сил старается ничего не анализировать, не принимать решений, фактически — не думать.