Джесси зависает на пару секунд. Он даже пропускает момент, когда Эван достает из кожаного портфеля бутылку вина и заговорщически позволяет заглянуть внутрь — там лежит еще одна. Он затарился алкоголем, и Джесси не против выпить.

Он такой напряженный, что даже спину держит ровно, садясь рядом. Им нужен допинг, чтобы нормально пообщаться, решает Джесси и встает.

Он берет два стакана с полки над компьютером, ставит их на столик. Из холодильника достает магазинный бифштекс, старается разрезать его на кусочки и не видит, что Эван, заскучав, полез по его распечаткам.

— А это у нас что? — берет он верхний лист, показывает Джесси.

— Дурацкий опросник Тони, оставь его…

— И что он… Погоди, погоди, Тони и тебе тоже раздавал свои опросники?

— Да, ну и, — Джесси лениво выхватывает у него лист, — технически это, — щурится и читает: — «10 вопросов, чтобы узнать, сняли ли вы все барьеры в отношениях».

— О как, — смеется Эван. — В креативности заголовков ему не откажешь, но содержание… Муть полная.

Джесси пожимает плечами. Тони отвечает за тесты и опросники в «Мужском журнале», за материалы, которые размещаются в самом конце, такой себе аналог рецептов в журналах для женщин. И несмотря на то, что это развлекательный контент, Тони относится к нему на удивление серьезно. И регулярно раздает всем в редакции свои опросники до публикации, прося, нет, даже требуя обратную связь.

— Может, кому-то пригодится…

Джесси возвращается на диван с алкоголем, берет штопор, ставит тарелки с самодельными закусками. А сам усаживается на пол. Эван делает то же самое.

Джесси пытается убрать опросник в стопку, но Эван останавливает его.

— Дай сюда. Проверю на тебе! — Эван наставляет палец на Джесси. — Так, так, так. Расскажите, мистер Хант, о вашем самом неловком романтическом опыте. Отлично, — он показательно выбрасывает опросник, но вместо того, чтобы отлететь в сторону, тот опускается прямо на колени Джесси. — Рассказывай давай.

Эван жмется к нему ближе, окружает Джесси своим теплом. И прежде чем ответить — а Джесси знает, что Эван будет настаивать, — Джесси выпивает стакан до дна.

Градусы чувствуются во рту, бегут по пищеводу и оседают в желудке.

— Дурацкий Тони, дурацкий опросник, — шепчет Джесси. Он прижимает руки к лицу и слышит, как Эван веселится. — Я так с ходу и не вспомню…

— Не ври, все ты помнишь! Все такое помнят, — убеждает Эван.

Он, уже прикончив свою порцию, наполняет их стаканы снова.

— Хорошо, я отвечу, если и ты тоже ответишь…

— Ладно, ладно!

Эван выставляет руки вперед, его щеки уже покраснели.

— Ну, наверное, неловким было знакомство со Стивеном Паркером. М-м-м, ну и имечко, верно? Я называю его попутчиком в метро, понимаешь? — Эван кивает. — Типа он такой незначительный в моей жизни, что я даже имени его не помню…

— Неловкий момент, — напоминает Эван.

— Да-да. Так вот, когда мы с ним познакомились, я ехал на наземном метро, а он сидел напротив и пялился, — выразительно говорит Джесси, сотрясая ладонями, — пялился прямо мне в лицо. Я вышел с ним на одной остановке и решился спросить, чего он пялится?! А он стер с моего подбородка пятно от кетчупа.

— Кетчупа?

— Ага, и еще сказал такой, мол, я пытался понять, это просто кетчуп или кровь. В первом случае я бы попросил твой телефон, а во втором позвонил бы в полицию…

Эван фыркает.

— Тупой подкат.

— Наитупейший из тех, что мне приходилось слышать, — поддакивает Джесси. — Твоя очередь.

Эван делает вид, что задумался.

— Как насчет того, что в меня влюблен один патрульный и он все время мне сигналит, если видит меня на дороге?

Он крепится, крепится, а потом начинает хохотать. Почти ложится на Джесси. И тот тоже начинает смеяться, хотя Эван еще даже ничего не сказал. Он уже немного пьян.

— Понимаешь, он… Он…

Минуты три уходит на то, чтобы Эван успокоился.

— Когда он сигналит, все сразу думают, что я что-то нарушил! Это так неловко. А если я не на авто, то он подкатывает с фразой: «Арестовать вас, мистер Милгрем, или вы вели себя хорошо?» И так каждый раз! Человеку тридцать два года.

— Но стоп, стоп… Полицейский. Престижно. Почему ты с ним не попробовал?

— Ну не знаю, может быть, потому, что в десять лет он плевался в меня жеваной бумагой?

— Чего-о-о? — протягивает Джесси.

— Травмирующие воспоминания, — ерничает Эван и вливает в себя второй стакан.

Вечер протекает уж слишком хорошо, думает про себя Джесси. Они оба пьяные и, сами того не замечая, становятся ближе в общении друг с другом. Для Эвана ничего не стоит хлопнуть Джесси по плечу, один раз он даже смачно целует его в щеку за предложение положить вторую бутылку вина в мини-холодильник.

В девятом часу у Эвана в руках снова оказывается опросник.

— Черт, а Тони знает толк в деле, — говорит он, читая вопросы. — Этот хорош, — и переводит взгляд на Джесси. — Расскажи, как лишился девственности, Джесс.

— Что? Ну нет…

— Рассказывай, — выразительно говорит он и клонится к Джесси, оказывается так близко, что тот чувствует, как алкогольный воздух из его рта опаляет ему щеку. — А потом я тоже расскажу, все честно, так ведь?

Эван встает, неуверенным шагом идет к холодильнику и вынимает вторую бутылку.

И тут до Джесси доходит: они прикончили первую! Они вдвоем! Он уже давно столько не пил и, наверное, мало что вспомнит завтра. Может быть, и Эван забудет его позорный случай лишения девственности.

Джесси не очень-то хочется делиться моментом, в котором он повел себя как шлюха, но Эван идет обратно, садится, так близко, что Джесси чувствует ключи в его кармане, и безапелляционно ждет рассказа. И несмотря на усилия Джесси завернуть свой поступок в покрывало благонадежности, начинает он все равно не очень:

— Выпускной класс, парень с шикарными волосами, расхаживающий в коротких шортах… Из легкоатлетической команды и… — Джесси делает паузу, у него заплетается язык, — с определенной репутацией. Он позвал меня на карьер, место тоже с определенной репутацией…

— А он был твоим парнем?

— Нет. В том-то и дело, — выразительно смотрит Джесси. Эван решает устроиться у него на плече, забросив голову на диван. Он смотрит в потолок, пока Джесси собирается с мыслями. — В принципе я знал, к чему все шло. И я хотел, чтобы мой первый раз был не таким, не с первым попавшимся… Но именно таким он и был.

— Не кори себя, это гормоны. В семнадцать лет иногда нам просто хочется секса, да?

— Да, — соглашается Джесси.

— Рассказывай дальше.

Джесси ставит на пол стакан и опирается на диван. Удивительно, что он помнит этот день так четко. Помнит, как приехал на карьер вместе со Джеком, а там уже в самом разгаре продолжалась тусовка. Кто-то разжег костер, девушки танцевали под музыку, льющуюся из чьей-то машины, а Джек взял его за руку. Мозг Джесси затуманивал алкоголь, так что он совсем не протестовал, когда Джек повел его в лес, подальше от любопытных глаз их одноклассников, и убедил отсосать ему.

Больше всего Джесси стыдится даже не неловкого, любительского минета, а причины своего попадания на карьер. В старшей школе ставки возрастают, и парни вроде Джесси, которые раньше никого не интересовали, оказываются между двух огней. Либо ты попадаешь к изгоям, либо примыкаешь к одной из спортивных банд. Джесси, наверное, повезло. Его не избивали, не заставляли есть обед на автобусной остановке и не окунали головой в школьный унитаз. Капитан баскетбольной и бейсбольной команд Кори Лайс с чего-то счел Джесси интересным и взял его под свое крыло.

Вплоть до своего совершеннолетия Джесси занимался всякими отвратительными вещами, пробовал травку, курил, ходил с пивом на кладбище и протыкал шины особо ненавистным личностям. Неудивительно, что он оказался в том лесу на коленях. Кори уже два года мутил с девушкой-выпускницей, и Джесси усвоил, что девственность превращается в его недостаток.

Дойдя до неловкого прощания (Джек подал ему салфетку, чтобы вытереть сперму с подбородка), Джесси останавливается, ожидая от Эвана реакции. Хоть какой-то.