Джесси долго смотрит на слова на экране, даже перепечатывает сообщение, заменяя «мы» на «я с тобой». Потому что от этого «мы» отчетливо веет связью, которую Джесси не собирался признавать. Он оставляет «мы» и нажимает на кнопку «отправить», решая быть честным с Эваном хотя бы отчасти.

Ожидание ответа превращается в пытку, удлиняет его путь до дома в два раза как минимум.

Смартфон вибрирует в кармане, прерывая попытку Джесси вставить ключ в замочную скважину. Его руки подрагивают, снимая блокировку.

А на экране короткое: «Нет».

Джесси отвечает вопросом: «А что тогда случилось?»

Он опирается на дверь и продолжает стоять на пороге, медленно вдыхая теплый воздух.

«Ничего не случилось», — отвечает Эван, и Джесси прижимает руку ко лбу.

С одной стороны, он ценит этот момент. Ведь он узнает об Эване что-то новое. И потом он в разговоре с воображаемым другом скажет: «О, я знаю, как он ведет себя, когда дуется. Нет-нет, он отвечает на сообщения, но говорит таким подчеркнуто холодным тоном…»

С другой стороны, Джесси кажется, что он ступает на опасную территорию. Как долго Эван будет вести с ним дискуссии, прежде чем перестанет отвечать или разозлится всерьез? Джесси в раздумьях, но набирает ответное: «Ты ушел». Он бы даже не начинал разговор, если бы не стремился получить нормальный ответ, что пошло не так тогда в кафе.

Проходит три минуты — Джесси следит за временем, смотря на экран смартфона каждые пять секунд.

Пять минут.

Десять.

Нога, на которую он опирается, затекает, он меняет положение. Мнется. И решает все-таки войти в дом. Нечего стоять под дверью, как идиот.

***

Спустя пару дней Джесси и Эван возвращаются к обычному общению. Вопрос, что произошло тогда на веранде кафе, повисает в воздухе.

Джесси свыкается с ним.

Учится игнорировать произошедшее и наслаждаться тем, что у них все хорошо. Ему кажется, что Эван сделал выводы — он гораздо меньше говорит о проекте, гораздо больше говорит о себе. Джесси постепенно, слушая его, приходит к выводу, что семья Эвана вовсе не является сосредоточением негатива и травмирующих воспоминаний. Да, он обижается на маму с папой, имеет напряженные отношения с несколькими сестрами, что в принципе типично, но продолжает любить их.

— Анджелина плевала на то, что о ней думают люди, — рассказывает Эван, подходя ближе к кухонному столу. Они снова в «Мужском журнале», проводят вместе обеденный перерыв. — Однажды проехалась на трехколесном велосипеде в образе диснеевской принцессы. С фатой на голове и все такое…

— Рисковая девчонка, — соглашается Джесси.

— Забавно, что она сейчас отчасти формирует общественное мнение, которое всегда презирала.

Джесси поднимает бумажный стаканчик с кофе, как будто отвечает на тост. Он ничего не знает об Анджелине.

Но ему всегда нравились самодостаточные и смелые люди.

Общество зачастую мешает продвижению вперед, поэтому успеха добиваются только храбрые и решительные. Наверное, Джесси восхищается решительными людьми, не имея таких качеств.

Но он ограничивается кивком, Эван первым выходит в коридор.

Спустя десять шагов они расходятся, Джесси заходит в свой кабинет, а Эван шагает дальше. Они не говорят друг другу «до встречи» и не договариваются о конкретном времени. Они неожиданно добираются до той стадии отношений, когда внезапные визиты кажутся нормальными.

Джесси надеется, что между ними что-то происходит. Но он не видит разницы, не может схватить ее из воздуха, даже когда тот начинает греться.

Он даже себя до конца не понимает, не говоря уже об Эване.

Порой Джесси принимается анализировать свои чувства, чего не делал уже очень давно, и задает себе откровенный вопрос: «На что ты надеешься с Эваном?» И в зависимости от того, насколько у него паршивое настроение, он отвечает по-разному: то «Я думаю, мы станем отличными друзьями», то «Я надеюсь, что он изменится». Второй вариант честнее, но болезненнее.

Он также не понимает, почему Эван, абсолютно неидеальный Эван, нравится ему еще больше с каждым днем.

Теперь Джесси знает его привычки, знает его прошлое и имеет свой взгляд на историю отношений Эвана. Он считает его трусом, после разбитого сердца Эван пошел по пути наименьшего сопротивления и закрылся.

Хотя мог бы продолжить искать того самого, разочаровываться, падать и подыматься.

То, что делает Эван, — лайт-вариант отношений без привязанностей. Почти бизнес, созвонились, договорились, переспали.

Джесси, когда его кинули второй раз, не подумал отказаться от отношений из-за боязни пережить это снова.

Но он еще ни разу даже слова на эту тему не сказал.

***

Пару раз Эван намекает, что хотел бы прийти в гости к Джесси. Но такие предложения, хотя и озвученные непрямо, вызывают у Джесси панику.

Он не желает пускать Эвана в эту часть своей жизни, он готов сказать честно, она жалкая.

Джесси живет на окраине города, все его вещи умещаются в меленьком подвале. И у него нет интересных хобби, как у Эвана, нет интересных вещей, как у Эвана. Вместо моделей боевых самолетов Джесси покажет ему разве что свою внушительную коллекцию дисков с мультфильмами «Дисней».

О, и еще расскажет, что современные мультфильмы ни в какое сравнение не идут с классическими. Да и сам «Дисней» уже, мягко говоря, не тот.

И все-таки в субботу он сдается. Минут пятнадцать сидит над сообщением в мессенджере, вновь и вновь читает присланное Эваном: «Могу к тебе заскочить сегодня», утешает себя, мол, Эван его друг, и даже если его разочарует его жилье, ничего страшного не случится. Он медленно подносит палец к кнопке «отправить», рука подрагивает. Выдыхает и жмет. Короткое «давай, я согласен», отправляется в руки Эвана, и Джесси очень хочется узнать, появляется ли на его лице улыбка…

Следующий час он предсказуемо возится с комнатой.

К счастью, она маленькая, это плюс — не так много поверхностей, с которых придется смахнуть пыль. К несчастью, она маленькая, так что у Джесси нет возможности спрятать лишний провинциальный хлам и позорные мультики.

Он полностью заполняет пластиковые корзины грязными полотенцами и постельным бельем, запихивает в картонную коробку ролики (дабы не рассказывать Эвану, как мама благословила его на активный досуг в Лос-Анджелесе, а Джесси так ни разу их не надел — слишком старые, да и жмут уже). Потом переходит к столу, который служит ему одновременно и как письменный, и как кухонный. Джесси находит на нем столько пятен и округлых следов от чашек с чаем, что даже мимолетно злится на себя за лень.

Собирает с пола хлебные крошки, выравнивает стопки распечаток с географическими данными разных стран.

За пятнадцать минут моется в душе и переодевается в чистые футболку и джинсы.

Эван шлет ему следующее сообщение, когда доезжает до остановки «Вернон».

Джесси сразу же выходит из дома, радуясь, что хозяйка эти выходные решила провести у подруги. Она бы, конечно, позволила Джесси пригласить Эвана, но едва ли они бы смогли говорить достаточно громко после девяти вечера.

Повернув на Лонг-Бич-Авеню, Джесси видит Эвана около автомобильной стоянки. Он спотыкается о собственное чувство радости. И это его тоже злит.

Реакции тела, которые невозможно контролировать.

Он ждет, пока Эван подойдет ближе, а улыбка окончательно прилипает к лицу. Видеть Эвана здесь… какой-то сюр. Он такой же, как и там, в блестящем лос-анджелесском небоскребе, и он приехал сюда ради Джесси.

Коротко осмотрев рубашку навыпуск и штаны с дырками на коленях Эвана, Джесси провожает его до поворота на Восток-47-стрит к дому 1712.

— Интересный райончик, — выдает Эван.

«Интересный?» — про себя вторит Джесси. Он едва не смеется, это мило, что Эван пытается сделать ему комплимент, но здесь нет ничего даже отдаленно интересного. Район наполовину спальный, наполовину промышленный. За развлечениями, в модные магазины и на работу приходится ездить в центр.

Следующего комплимента удостаивается комната самого Джесси. Эван мгновенно разваливается на диване и говорит, что у него очень уютно.