Вопреки страхам Джесси, стилист почти ничего в нем не меняет. Приподнимает челку, наносит на лицо пудру и выделяет скулы. Когда Джесси появляется в зале, Эван показывает палец вверх, а Фернандо пошло присвистывает. В свободную минутку между первыми снимками Джесси спрашивает у Эвана, какая у Фернандо ориентация. Эвана этот вопрос смешит, он говорит Джесси:

— Никто точно не знает, какая у Фернандо ориентация, он одинаково боготворит как мужчин, так и женщин, попадающих к нему в объектив.

Спустя двадцать минут Джесси уже не задумывается о таких вещах, он хочет, чтобы его мучения поскорее закончились.

От софитов исходит неприятное тепло, даже кондиционер не помогает. Плюс ко всему он волнуется, Фернандо сначала обращается к нему ласково (Джесси, детка, больше страсти, пожалуйста), а потом нетерпеливо (Джесси, уныло! Пожалуйста, сделай что-нибудь с лицом!). Джесси разводит руками в стороны и видит, что Эван уже попросил для них паузу, будто читая мысли. Он принимает из рук Эвана минералку, стараясь не слушать, о чем он беседует с Фернандо.

Они стоят втроем, Фернандо крутит в руках дорогой фотоаппарат, Джесси так быстро пьет воду большими глотками, что у него закладывает уши, он улавливает лишь отдельные слова: «давишь на него», «иначе», «подход». И разочаровывается еще больше, у него не получается.

— Джесси, — Эван поворачивается к нему и игриво толкает плечом. — Нечего зажиматься, я-то знаю, каким ты бываешь, — он цепляет пальцем подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

И Джесси не выдерживает.

Конечно же, он смеется, щеки краснеют, он смотрит в пол и неловко улыбается. Наблюдая за его мучениями, Эван закусывает губу.

— Супер, а теперь покажи столько же разнообразных эмоций и Фернандо. Я тебе помогу.

Джесси возвращается под лампы, Фернандо берет в руки камеру, а Эван стоит рядом.

В принципе этого достаточно, чтобы глаза Джесси постоянно находили его. Кроме того, Эван разговаривает с ним, дает советы, подбадривает. И шутит. У Джесси уже челюсти болят к концу фотосессии, но главное, что Фернандо перестает ругаться и получает то, что планировал получить. Джесси пробует десятки разных поз, скрещивает руки на груди, садится на стул и так, и эдак, поворачивается боком, поправляет волосы, очки, рубашку, расстегивает и застегивает пуговицу, подмигивает и смеется, кокетничает и щурит глаза.

Все заканчивается в полвторого.

Джесси дают возможность переодеться в гримерке. Он снимает с себя рубашку вместе с напряжением, скопившимся за время фотосессии.

«Больше никогда!» — уверяет себя он.

Но все-таки улыбается, сталкиваясь с Эваном около дверей. Тот предлагает отвести его на работу. У Джесси нет причин отказываться. Он не отдает Эвану вещи, говорит, что постирает их и только тогда вернет, чистыми.

— Джесс, может быть, я хотел бы чувствовать на них твой запах, — отвечает Эван.

Он ведет внедорожник по крайней полосе, в солнцезащитных очках, одной рукой держась за руль, а вторую положив на дверь со стороны водителя.

Джесси кажется, что он ослышался. Ну нереально так невозмутимо себя вести, произнося такое! Что ответить, Джесси не в курсе. Спасибо? Или напомнить Эвану, что они уже оставили позади вопрос романтических отношений?

А оставили ли?

В итоге Джесси прижимает к себе рюкзак и откидывается на спинку сиденья.

Они едут в тишине.

***

— Боже, Эван, боже, нет! — качает головой Джесси, закрывая руками лицо.

Он сидит за столиком летнего кафе Aroma Coffee & Tea, Эван напротив. Благодаря навесу Джесси не так жарко, как десять минут назад, когда он шел по распеченному городу. Но десять минут назад он еще не знал, что фотосессия окажется не худшим этапом журнального проекта в его жизни, и чувствовал себя счастливее.

— Ничего такого, зря ты переживаешь, — в который раз повторяет Эван.

Джесси продолжает сокрушаться, бесится, что Эван даже не пытается понять, в какое катастрофическое положение он завел Джесси.

Беря в руки молочный коктейль, он пытается объяснить еще раз:

— Эван, это кошмар. Я серьезно, мне придется рассказывать кому-то о каких-то, — он возмущенно выдыхает, — хитростях секса…

— Нет, не совсем так. Случайным образом мы выберем человека, с которым ты и встретишься. — Эван кладет ладонь на руку Джесси. — Это будет просто розыгрыш, благотворительный к тому же. Мы не будем никому обещать консультацию по сексу. Может быть, выиграет девушка, которой ты нравишься.

— Меня разыграют, как подарок. Класс. Хорошо, девушка. И что?

— Проведешь с ней время, соберешь деньги и сможешь сделать мир чуточку лучше.

— Ты говоришь как рекламный менеджер, а не как мой друг, — фыркает Джесси. Он пользуется возможностью отстраниться, чтобы достать смартфон, посмотреть на время. — Ладно, допустим. Мы хорошо проведем время. А если выиграет кто-то, кому захочется получить от меня шесть советов, как стать в постели настоящим гуру?

— Снова не понимаю, в чем проблема. Ты же писал об этом сотни статей!

— Писать не то же самое, что говорить!

Эван доверительно заглядывает ему в глаза, Джесси почти выходит из себя.

Он вспоминает, как в детстве от злости топал ногами, а папа продолжал как ни в чем не бывало смотреть американский бейсбол по телевизору. И Джесси в тот момент искренне верил, что поза отца не изменится, даже если он разобьет голову о стену. Сейчас Эван так же, как и отец, не старается войти в его положение.

— Я не могу. — Джесси размешивает коктейль трубочкой. — Ты же видишь, я… Я не тот, за кого меня принимают читатели. Я не гуру и ничего не умею.

— Прям уж ничего?

— Хочешь убедиться лично?

Эван строит ему глазки, кладет локоть на стол и подпирает рукой подбородок:

— Хочу.

— Ну, я тоже много чего хочу, — парирует Джесси. «Например, чтобы ты перестал быть мудаком и спать с кем попало», — договаривает он про себя.

Эван смеется, прикрывая рот ладонью.

— Давай потренируемся, — предлагает он. — Я могу сыграть роль барышни, которая на тебя запала, или мужчины с кризисом среднего возраста.

Джесси почти шипит:

— Ничего не получится, к черту тренировки.

— Ты в себя вообще не веришь, — Эван опускается на спинку плетенного кресла. — Постоянно говоришь «не могу», «не получится». Хотя все же получается. И интервью, и фотосессия. Почему ты так в себе не уверен?

— Когда эта встреча превратилась в сеанс у психоаналитика?

— Я просто пытаюсь говорить с тобой не как менеджер, — он очерчивает в воздухе кавычки, — а как твой друг.

Не успевает Джесси переварить его слова, а Эван уже просит счет, достает из кошелька несколько купюр и расплачивается за них двоих. Он встает и идет. Джесси в шоке разворачивается и смотрит ему вслед. Он не понимает, что сказал или сделал не так. Почему Эван ушел? Мысль, что он обиделся, кажется чужеродной, сознание сразу выталкивает ее наружу, отторгает.

И Джесси остается с этим открытием один на один.

Он думает о том, что Эван, оказывается, умеет обижаться, пока идет мимо газетного киоска и книжного магазина, и доходит до волнующего вывода, что Эвана задел именно он, Джесси, уже у самого входа в редакцию.

Знать бы еще, что он стряслось.

Весь день Джесси сам не свой. Ему хочется пойти к Эвану, извиниться (непонятно за что) или выяснить предварительно, за что придется извиниться.

Но его душевное равновесие до сих пор не восстановилось. Он решает дать и себе, и Эвану перерыв. Собирается домой, быстро идет к лифту, прощается с девушкой на ресепшене и, не оглядываясь, направляется к своей остановке метро.

«Такое ощущение, что я с ним уже в отношениях», — фыркает Джесси.

Все его мысли крутятся вокруг Эвана, и до полного помешательства остается один неосторожный шаг. Сознание будто восстало против него. Почему Джесси настолько важно, что чувствует Эван, и настолько наплевать на собственные чувства?

Уже в метро он плюет на свое же обещание не писать пока Эвану и набирает осторожное: «Мы что, поссорились?»