— Что я могу сделать для вас, командир? — наконец спросила она, внутренне поежившись от надламывающегося голоса.

Выражение его лица вмиг стало совершенно серьезным. — Кажется, это я должен тебя спросить, Патриция. Я пришел тебя проведать.

— Я в норме, сэр, — соврала она, хотя понимала, что ее собеседник запросто распознает ложь.

Командир глянул на порванную боксерскую грушу, а затем на высыпавшийся песок. — Возможно, — признал он и вновь посмотрел на нее. — Тебе стоит присесть, выглядишь неважно.

Женщина и не думала спорить. Она сползла на пол, откинув голову назад. Командир подошел поближе и присел рядом, не смотря на нее.

— И давно вы здесь стояли? — спросила Патриция.

— Минут пятнадцать, — ответил он. — Я думал сразу подойти и поздороваться, но… предположил, что это не лучшая идея.

Она поморщилась. — Скорее всего.

В голосе Командира зазвучали веселые нотки. — Как я вижу, ты относишься к бою с грушей так же серьезно, как и к матчу со мной.

Британка покраснела. — На этот счет, сэр… я-я хотела бы извиниться и-

Он покачал головой, перебив ее. — Прошу. Не беспокойся об этом.

— Но все же, — замешкалась она, — это было непрофессионально и… неуважительно.

— И с чего ты это взяла? — поинтересовался Командир. — Если бы я был против, то я бы наверняка сказал бы что-нибудь, нет?

— Наверное, — согласилась Патриция. — Просто… Я не знаю. Наверное, я не привыкла к тому, что командующие офицеры могут опускаться до нашего уровня.

Командир отвернулся и уставился в никуда. — Да, такая проблема неизбежна в армии. Подобное отстранение между командирами и их подчиненными всегда раздражало меня, поэтому я стараюсь… стараюсь заботиться о моих бойцах.

Она не знала, что и сказать. Патриция всегда считала, что высшее начальство рассматривает их как инструменты, порой даже как расходный материал, и была не против этого, ведь им нужно следить за глобальным ходом вещей, но, даже если верхушке плевать на нее, это не значит, что ей должно быть наплевать на своих бойцов. И ей действительно было не начхать. И в отличие от всех прежних командиров, глава XCOM казался добрым, понимающим и интеллигентным человеком, который относился к своим подчиненным так же, как и Патриция — к своим.

— Как жаль, что в мире так мало людей, подобных вам, — искренне проговорила она.

Уголки его губ поднялись, слегка обнажив зубы. — Многие с этим не согласились бы. Но я стараюсь, — Командир вновь посмотрел на нее. — Так скажи же мне, как ты себя чувствуешь на самом деле?

Патриция замешкалась. — Я не хочу грузить вас своими проблемами.

— Потерять кого-то из близких — нелегко, — медленно ответил он. — Особенно, если это случается впервые. Нельзя просто так взять и выкинуть это из головы. Первый раз, когда это произошло со мной — смерть моего лучшего друга.

Патриция молчала, не желая перебивать его. Командир продолжил. — Может быть, у меня было не так, как у всех, но слово, которым бы я описал свои переживания — «странный». Я словно бы был во сне… хотя и понимал, что все по-настоящему.

Она удивленно моргнула: это описание почти точь-в-точь совпадало с ее чувствами. Патриция осторожно спросила. — И как вы справились с этим?

— Сперва я ничего не предпринимал, — пожал плечами он. — Я считал, что достаточно силен духом для того, чтобы спокойно работать, игнорируя своим эмоции. И так оно и было… некоторое время, — Командир замолчал. — А затем что-то в голове щелкнуло. Я допрашивал террориста, уже забыл кого, и каким-то невероятным домыслом посчитал, что именно он ответственен за каждую потерю, которую мне пришлось пережить.

Женщина выпрямилась и всем телом развернулась к нему. — И что вы сделали? — мягко спросила она.

— Убил его, — заявил Командир. — Его смерть не создала мне никаких проблем. То, что напрягало меня — это то, зачем я сделал это, ведь я никогда не терял самообладания вот так. В следующие несколько дней я думал над этим и только с посторонней помощью понял, что же все-таки произошло.

— Кто смог помочь вам?

— Один из моих друзей. Он подошел ко мне спустя пару дней, и мы начали разговаривать. Мы говорили довольно долго, и я таки понял, что есть очень простое решение.

Патриция выждала пару секунд. — Что за решение?

— Обсудить это с кем-нибудь, — нейтрально сказал он. — Я забыл о том, что вокруг меня были люди, которые действительно интересовались моей жизнью и хотели помочь. И я говорил с ними… о павших. Мы вспоминали лучшие мгновения, связанные с ними, и вся печаль, накопившаяся за долгое время, постепенно уходила.

Британка потупила взгляд. — Ну не знаю, может вы и правы. Но у меня есть определенные трудности с заведением друзей.

— Да неужели? — с легкостью в голосе спросил Командир. — Мы с тобой неплохо ладим.

Она нахмурилась. — Это — выдающийся случай, обычно у меня все не так.

— Почему же? — искренне поинтересовался он.

Патриция пожала плечами. — Люди кажутся мне медленными. Они не способны мыслить так, как я. И когда они не понимают того, что мне кажется очевидными, я раздражаюсь, — она вздохнула. — Я знаю, что сама виновата. Знаю, какой меня считают все вокруг. Но не могу ничего с этим поделать.

— Так как же тебе удалось подружиться с Пейдж?

Девушка замялась. — Она не то, чтобы… думала, как я, но, по крайней мере, пыталась понять меня. Оглядываясь назад, я жалею, что была такой ужасной стервой по отношению к ней. Но она настойчиво пыталась пробиться ко мне, и в какой-то момент я поймала себя на мысли, что мне нравится общаться с ней.

Патриция вновь потупила взгляд. — Теперь я никогда не смогу извиниться перед ней за свое отвратительное поведение в начале нашего общения. Если честно, даже не представляю, почему она не отвернулась от меня.

Командир улыбнулся. — Потому что она была верным другом — такие не уходят в тяжелые времена, а стараются помочь. Пейдж сознательно считала тебя таким человеком, ради которого можно и потерпеть. Никогда не забывай этого.

— Может быть, Мира права, — пробормотала она. — Возможно дружеских связей следует избегать в нашей сфере деятельности во избежание подобных случаев?

— Мира Воунер? — уточнил мужчина, с интересом наклонив голову. — Когда это она говорила с тобой?

Патриция пожала плечами. — Пару часов назад. «Поздравила» меня с «хорошей сдержанностью».

— Ага, — протянул он. — Весьма типично для нее.

— Она права?

Командир молчал несколько секунд. — У Миры… жизнь была не из легких. Большего я не скажу, но у нее есть причины на то, чтобы придерживаться ее взглядов. Права ли она? Я так не думаю. Близкие люди становятся слабостью, только если ты позволяешь это. Напротив, я бы поставил на то, что солдатам нужны дружеские связи. Люди сражаются лучше, когда они едины, это известный факт.

Девушка потратила несколько секунд на обдумывание его слов. В них был смысл, но она не была согласна со всем. — Хотелось бы мне обрести вашу уверенность, — призналась Патриция. — Может быть, вам это и кажется очевидным, но не мне. Я — другая, у меня нет вашей харизмы или лидерских навыков.

— Что бы ты ни думала, многие бойцы считают тебя отличным лидером, — откровенно сказал он. — Не списывай себя со счетов только потому, что ты чувствуешь вину. Не теряй веру в людей только потому, что потеряла веру в себя. Они придут выразить тебе свои соболезнования… не отталкивай их. Поговори с ними, и вы наверняка поладите.

Она посмотрела ему в глаза и вздохнула. — Я попробую.

Командир кивнул. — Рад слышать.

Патриция кашлянула. — Полагаю, у вас есть дела.

— О, они у меня есть всегда, — поправил он с ухмылкой. — Но вот насколько они срочны — это уже другой вопрос.

Она неуверенно развила тему. — И насколько они срочны?

Командир посмотрел на нее. — Хочешь поговорить?

На ум сразу пришел саркастический комментарий, но Патриция сразу же выкинула его из головы. — Да, — просто ответила она, — было бы славно.