Что бы там ни было, она знала имя этой женщины: Мира Воунер, одна из самых образцовых и строгих солдат в XCOM, по крайней мере по словам тех, кем она командовала во время операции в Египте. Несмотря на то, что о ней было мало чего известно, Патриция видела в ней что-то такое, что сразу выдавало в ней опытного лидера, внушающего уважение.

Затем она вспомнила, что Мира обратилась к ней.

— Прошу прощения? — спросила она.

Мира закрыла свой шкафчик. — Задание. Ты смогла совладать со своими эмоциями.

Патриция поджала губы. — Спасибо, наверное.

Низкая женщина повернулась к ней лицом, черты которого почти невозможно было рассмотреть в тени капюшона. — Я не разбрасываюсь такими комплиментами, специалист Траск. Потеряв друга, многие начинают действовать непредсказуемо, давая своим эмоциям верх над собой.

Но я же не— и оборвала эту мысль. А насколько хорошо я справилась? Судя по тому, что я помню, я сразу же приказала бойцам занять укрытия и открыть огонь.

Патриция пожала плечами. — А как я еще должна была отреагировать? Я не уверена, что действовала достаточно рационально… мне сказали, что мои приказы были достаточно… неприличны.

Мира оперлась на металлические шкафчики. — Большинство людей в твоей шкуре начали бы вытворять что-нибудь, включающее в себя суицидальные лобовые атаки и нервные срывы. Твоим же первым инстинктом было сохранение жизней оставшихся солдат. Это достойно уважения.

Патриция нахмурилась. Женщина, похоже, была искренна, но этот ее метод утешения явно не работал. — Да откуда ты вообще все узнала?

— Посмотрела записи с камер бойцов, — ответила она. — Они все в открытом доступе.

Ха. Если бы не паршивое самочувствие, то Патриция нашла бы им хорошее применение. Но, учитывая все произошедшее, ей было наплевать. Она скрестила руки на груди. — А тебе-то какое дело?

Женщина несколько сместилась, и Патриция на мгновение увидела ее подбородок. — Я предпочитаю быть уверенной в том, что на людей, с которыми я работаю, можно положиться. До нашего разговора, я не была уверена в тебе… но теперь все иначе.

— И что же заставило тебя изменить свое мнение? — потребовала она. — Тот факт, что Пейдж мертва?

— Тот факт, что твоя подруга погибла, а ты сохранила самообладание, — пояснила Мира. — Это изменило мое мнение.

— Так проблемой было само наличие друга? — спросила Патриция, не веря своим ушам.

— Ну конечно, — заявила женщина, словно бы это очевидно. — Командиры, имеющие эмоциональную привязанность к кому-либо, уязвимы, неполноценны, зачастую не способны выставить высший приоритет выполнению поставленной задачи из-за заботы о своих друзьях.

Несмотря на свою частичную отрешенность от реальности, Патриция проявила умеренный интерес: обсуждение этой конкретной философии была распространена в армии, но она никогда не встречала кого-то, кто действительно придерживался ее. — Полагаю, тогда ты считаешь солдат XCOM ненадежными? — заявила она прямо.

— Большинство из них, — пожала плечами Мира. — Дружественные связи — слабость, и я не допускаю их формирования.

Это было как-то слишком, даже для Патриции. Может быть, она и не ладила с людьми, но специально отталкивать их от себя… это совсем другой уровень.

— Звучит как исключительная крайность, — честно призналась она.

Мира слегка задрала голову, и британка заметила, что ее лицо было… все в шрамах… Или это содранная кожа?

— Друзья — для гражданских, — холодно произнесла она. — Это — не пустой звук, чего подавляющее большинство солдат не видит. Особенно, если тебя назначили главной — нельзя обращаться с подчиненными по-разному, выделяя из них любимчиков. Скажи, ты бы отдала тот же приказ Пейдж, если бы знала, что произойдет?

Патриция сжала кулаки. Она предвидела такой идиотский вопрос и заранее подготовила ответ на него. — Конечно же нет! — выпалила она. — Если бы я знала, что произойдет, я никого не стала бы туда отправлять и приказала бы взорвать этот компьютер ко всем чертям. Это приемлемое решение для тебя?

Ей почудилась улыбка под капюшоном. — Хороший ответ. Умно.

— Я так рада, что ты одобряешь, — саркастично выпалила Патриция. Вот теперь я начинаю злиться. Ей нужно было поскорее выбираться оттуда.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я понимаю, каково тебе, и единственный способ, чтобы предотвратить подобное в будущем, — продолжила Мира, игнорируя нарастающую агрессию собеседницы, — это досконально обдумать произошедшее. Ты увидишь, что я права. До свидания, специалист Траск.

С этими словами она развернулась и ушла, оставив взвинченную Патрицю наедине со своими мыслями.

Она глубоко вздохнула. Нужно поскорее уйти… до того, как кто-нибудь еще придет со своими ненужными советами. Она подскочила к своему шкафчику и второпях надела свой боевой костюм. Было только одно место, где она сможет спокойно выпустить пар.

***

Цитадель, тренажерный зал

К счастью для нее, зал был пуст.

Впрочем, неудивительно: час был очень ранний, и большинство бойцов еще спали. Как раз как она и хотела. Патриция подошла к груше, которую она использовала в прошлый раз, заметив оставшиеся с прошлого раза разрывы, залепленные скотчем.

Она размяла пальцы и, не тратя времени, начала дубасить несчастный инвентарь. Поработав с десяток минут, женщина поняла, что что-то не так: обычно к этому времени ее зрение сужалось, фокусируясь на единственном объекте перед ней, но в этот раз все органы чувств обострились, восприятие всего окружения улучшилось. Ее удары направлялись холодным расчетом, а не слепой яростью.

Разум Патриции постоянно проигрывал воспоминания, в которых она близко видела пришельцев, и британка пользовалась этим, направляя свои удары по воображаемому силуэту туда, где, как ей казалось, они будут наиболее эффективными. Каждый удар словно бы усиливал ее концентрацию, что замедлило мир вокруг нее. Неожиданно силуэт пришельца заменился изуродованным телом Пейдж, и Траск зарычала.

Она сдалась и обрушила град ударов, не заботясь о сохранении защитной стойки. Нанеся еще несколько ударов, она начала вращение, закончившееся ударом тыльной стороной ладони по воображаемому пришельцу, что сопровождалось выдуманным хрустом. Концентрация быстро снижалась, пропуская злость… удар за ударом прилетали в помятую грушу, оставляя на ней новые вмятины.

Ее зрение сузилось до единого предмета перед ней, и она даже не пыталась удержать внутренний гнев, напротив: Патриция просто нырнула в него с головой, также как и в свои чувства вины и печали, словно бы этим эмоциям не было конца…

Время перестало существовать. Усталость была иллюзорной. В мире осталась только она и эта груша. Одна из ее перчаток, должно быть, поцарапала скотч, и некоторые удары провоцировали небольшие высыпания песка. Точно акула, почуявшая кровь, Патриция мгновенно начала избивать «рану», и, наконец, с криком отчаяния, она вложила всю свою ярость в удар, и скотч отклеился, позволив песку высыпаться на пол.

Это вывело ее из транса.

Она потрясла головой и часто заморгала, глядя на высыпающийся песок. Потеря контроля над собой обычно напрягала ее, но сейчас Патриции было все равно. Она попятилась до стены и, опершись на нее спиной, медленно сползла вниз, не прекращая зрительного контакта с грушей. Женщина поняла, что дрожит. Все, что она прятала внутри, выходило наружу.

Она прерывисто вдохнула. Я справлюсь, держи себя под контролем.

— Я знал, что найду тебя здесь.

Патриция вздрогнула и повернула голову к источнику звука — им оказался Командир, облокотившийся на стену. На его лице играла тень улыбки, но в целом он выглядел серьезным. Она неуклюже поднялась и попыталась исполнить приемлемое воинское приветствие.

Он поднял руку, словно чтобы остановить ее. — В этом нет нужды. Я здесь не как твой командир.

Ее сердце грозило выскочить из груди: она не думала, что ей придется встретиться с ним так скоро. Патриция долго раздумывала над тем, какими словами извиняться за тот инцидент на ринге, что сильно смешило Пейдж… но все ее идеи моментально вылетели из головы, и женщина беззвучно открывала и закрывала рот, собираясь с мыслями. Она чувствовала себя настолько ужасно, что, казалось, хуже уже некуда.