— Твоя броня, — ответил он. — Я знаю, что она не шибко легкая.

Она подумала, стоит ли дать какой-нибудь мудреный ответ. Да ну. Говорить загадками не хотелось. — Я специально тренируюсь в полной выкладке, так я быстрее устаю.

Она не видела выражения его лица, но могла представить легкое удивление. — Интересно, — прокомментировал он, — как долго ты уже здесь?

— Два, три часа. Точно не знаю.

Из-за груши донеслись звуки удивленного присвистывания. — Впечатляюще. Я бы сказал, что ты перевыполнила план физических упражнений на сегодня.

Она нахмурилась. — Я пока не планирую заканчивать, — и продолжила бить. Мужчина молчал несколько минут.

— Так почему ты здесь? — спросил он. — Большинство солдат сейчас участвуют в своего рода поминках той женщины, Викки.

Она не хотела обсуждать это. — Я не заслуживаю быть там.

— Почему?

— Она умерла под моим командованием.

— Ага, — протянул он, пока Патриция увеличила темп. — Я понимаю.

Сомневаюсь. — Понимаешь? Правда?

— Можно и так сказать. Ее смерть произошла по твоей вине?

Она прекратила и посмотрела ему в глаза. Он выглядел действительно заинтересованным, а может быть она просто слишком устала, чтобы заметить подвох. Что-ж, можно и ответить прямо, понять его настоящие чувства. — Я не знаю, — признала она. — Все говорят мне, что я не виновата, что я не могла ничего поделать. Но я продолжаю прокручивать ее смерть у себя в голове и понимаю, что я могла бы сделать хоть что-нибудь. Спасло бы это ее? Я… не знаю.

Он кивнул. — Они лгут, пытаясь заглушить твое чувство вины. Да, они делают это из хороших побуждений, но не поймут, каково это, пока не прочувствуют это на себе.

Она с интересом взглянула на него. — Может быть, ты и вправду меня понимаешь. Откуда ты?

— Борьба с терроризмом, США, — тихо ответил он. — Смерть напарников была обыденным делом.

— А-а, — только и сказала она. Патриция слышала такие истории о контртеррористических операциях, что, по сравнению с ними, ее военные операции — просто цветочки. — Мои соболезнования.

Уголки его губ поднялись. — Я ценю это. Но я не печалюсь об их смерти: каждый из них погиб, исполняя свой долг. Лучше уйти вот так, чем оставить после себя дурную память.

— Возможно, — честно ответила она, затем слегка вздрогнула. — Прошу прощения, я так и не представилась: Патриция Траск, — она протянула ему руку, которую он без промедлений пожал.

Он склонил голову. — Приятно познакомиться.

Солдат не назвал своего имени. Ну ничего, скоро она так и так его узнает. — Ты здесь новенький? — спросила она.

— Можно и так сказать, — нейтрально отозвался он. — Я все еще не привык к здешней обстановке.

Она вздохнула. — Да как тут привыкнешь. Мир сошел с ума, ну, то есть на прошлой неделе пришельцы как будто и не существовали, а тут бам — и мы воюем с ними.

— Я сомневаюсь, что люди не были осведомлены о наличии внеземной жизни, — прокомментировал он. — Иначе XCOM бы не существовал.

Она подняла бровь. Ну ничего себе, умный человек в таком неожиданном месте. — Я впечатлена. Ты — первый человек на этой базе, кто обратил на это внимание.

Он выглядел слегка удивленным. — Ты про то, что власти знают больше простых смертных? Это — обычное дело.

Она кивнула. Хмм… может, здесь все же есть люди, кроме Пейдж, с которыми можно нормально поговорить. Затем она вспомнила, где они находятся. — Что-то я заболталась. Ты ведь сюда не ради разговоров пришел?

— Как и ты, — ответил он, слегка ухмыльнувшись.

Она указала на грушу. — Не хочешь выпустить пар?

Он взглянул на свой чемодан, стоящий неподалеку. — Я так и планировал, но раз уж ты здесь… — он взглянул на небольшой ринг в центре комнаты. — Как насчет дружеского матча?

Она нахмурилась. — Я никогда этим не занималась толком.

— Не хочешь попробовать?

Она подошла вплотную к нему. — Почему бы и нет? Хотя у меня мало опыта.

Он подошел к своему чемодану и открыл его. Внутри был стандартный боевой костюм XCOM, только в отличие от ее снаряжения бурого цвета, тот был покрашен в тусклый серебряный цвет. — Это очень просто, — объяснял он, надевая обмундирование, — нужно удержать своего соперника любыми способами, запрещено ломать кости и целиться в голову. Во всем остальном — применяй любые приемы.

Она колебалась. — А это вообще разрешено? Не думаю, что командир одобрит такое.

Мужчина усмехнулся, надевая перчатки. — Я спросил у него разрешения. Он сказал, что все в порядке.

— Классный парень.

Он посмеялся, но никак не прокомментировал. — Я нахожу такой способ выпустить пар эффективней, чем битье груши несколько часов подряд. Когда против тебя дерется реальный соперник — это куда более захватывающе.

Патриция не терпелось узнать: так ли он хорош, как она думала. Он не бахвалился своими навыками, что означало, что он наверняка опытный боец. Итак, не ломать кости и не бить по голове. Все ясно.

— Лови! — сказал он, кинув ей какую-то маску. Она полностью закрывала лицо, и внешне напоминала хоккейный шлем, от которого оставили только переднюю часть. — В основном они небезопасны, — объяснил он, надевая маску, — так как случайный удар кулаком в такую запросто повредит его. Но, так как мы оба в броне и перчатках, ничего страшного не случится.

Патриция отрегулировала маску: та неплохо сидела, хотя была рассчитана на мужчин. Ухмыльнувшись, она вышла к середине ринга и приняла боевую стойку. — Я готова.

Мужчина приложил правый кулак к груди и склонил голову, что вызвало у его соперницы замешательство.

Разве тот молчаливый снайпер не делал такой же-уфф. Она едва успела среагировать, когда он влетел в нее, едва не повалив на пол. Боец начал опрокидывать на нее удары, целясь в лицо и грудь. Она зашипела от боли и с силой пнула его в грудь, что позволило ей вернуть устойчивое положение.

Прыгая на носках ног, он поднял кулаки и сгруппировался, подготовившись к ее неминуемой контратаке. Она бросилась вперед, нанося удары с разных сторон, целясь преимущественно в лицо и шею, которые он достаточно легко отражал, хотя и вынужден был потихоньку отходить, не справляясь с ее неустанным натиском. Отвлекая его неожиданным хуком справа, она подготовилась нанести мощный прямой по лицу, вложив всю свою силу в удар.

К несчастью для нее, этот хук был для него вовсе не неожиданным, и он отпрыгнул в сторону, позволив ей споткнуться вперед по инерции. Она крикнула, когда он схватил ее за косу и с силой дернул вниз, чем вынудил ее упасть на спину. Вот теперь она разозлилась. По какой-то причине, он не стал пользоваться ее слабиной и позволил ей подняться на ноги.

Она оскалилась. Он пожалеет о проявленном милосердии.

С каждым шагом злясь все сильнее, она медленно наступала на него. Подняв правый кулак, она метнула его со всей силы, но мужчина поймал ее за руку и потянул на себя, отчего она кубарем полетела вперед, впечатавшись маской в пол.

Игнорируя звон в ушах, вызванный легким сотрясением, она заставила себя подняться. Боли нет, есть только гнев.

— Ты в ярости, — услышала она его голос. — Она контролирует тебя, и ты допускаешь ошибки. Используй ее, но не давай над собой власти.

Патриция закрыла глаза и глубоко вдохнула, слушая стук своего сердца. Открыв глаза, она сконцентрировалась на одном человеке, который думал, что может побить ее. Бросившись на него, она как будто бы замедлила время, внимательно наблюдая за ним. Устойчивая позиция, открытые ладони и холодный взгляд. Она видела несколько возможных подходов.

Сымитировав нанесение мощного удара, она подождала, пока он поднимет руки для защиты, и неожиданно вернула кулак назад, заменив вторым, который достиг своей цели, отчего мужчина отступил на шаг назад и наконец перешел в атаку.

Вместо того, чтобы отбивать его удары, она ловила их. Патриция схватила его правое предплечье одной рукой, а второй ладонью поймала его кулак. Он надавил весом своего тела, пытаясь забороть ее, но она не отступила. Ей удалось перехватить инициативу и начать давить уже на него, выводя его из равновесия. Он был силен, но она использовала свой гнев, черпая из него недостающую мощь.