— Ага.
Бывший олимпиец вздохнул. — Я в этом деле не мастак.
Девушка бросила короткий взгляд. — В каком деле?
— В светских разговорах, говорить что-то чисто чтобы не молчать.
— «Светский разговор» подразумевает наличие минимум двух сторон для его поддержания, — заявила она. — А я не вижу смысла поддерживать такую бессмыслицу. Ты хотел что-то сказать — говори.
Мужчина скромно улыбнулся. — Как хочешь, — он набрал побольше воздуху. — В общем, я тут думал… ты мне много о себе рассказывала, на удивление много, если быть честным. Но никогда не спрашивала обо мне.
Мира пожала плечами, свернув на повороте. — Я не испытываю дискомфорта, рассказывая о себе, но большинство людей не такие. Поэтому предпочитаю не совать нос туда, куда не следует.
— Как любезно, — заметил он, отчего девушка поморщилась, посчитав такую характеристику излишне формальной. — Вот только не считаю это честным — всё время заваливать тебя вопросами, в то же время отмалчиваясь о себе, — продолжил Люк. — Итак, если хочешь что-то спросить… спрашивай.
Она хорошо умела читать людей, поэтому за маской доброжелательности сразу же распознала какое-то напряжение: Люк явно чувствовал себя некомфортно, но всё равно решил довериться ей. Мира гадала, чем же это она смогла заслужить его доверие, но решила воспользоваться выпавшей возможностью. — Ну ладно, — произнесла она. — Пока у меня только один вопрос.
Боец взглянул на неё. — Ну.
— Почему ты здесь?
Мужчина отвёл взгляд, несколько секунд раздумывая над ответом. — Здесь, в смысле в XCOM?
— Да. Люди, вроде тебя, не оказываются здесь просто так.
Люк вздохнул. — Хотел бы я сказать, что пришёл сюда с желанием во что бы то ни стало защитить Землю от иноземных захватчиков… но нет, правда не столь красива.
Мира подумала, что такой разговор всё же не следует проводить на ходу и, заметив место, где можно было присесть, жестом предложила перебазироваться туда. После того, как они уселись, бывший олимпиец продолжил. — Если кратко, я отбываю здесь тюремный срок, — наконец признался он.
«Хм-м» — задумалась девушка, не ожидавшая такого ответа. — Возможно, тебе следует подробнее обрисовать картину.
Люк поморщился. — Возможно. Ну ладно, дело было так: был один пацан, ещё подросток, который… убил мою жену. Я не совладал с гневом и отплатил ему той же монетой. Позже выяснилось, что он был сыном влиятельного китайского посла, так что загремел я на всю жизнь. И вот однажды ко мне пришёл один человек и предложил отбыть срок условно, на службе в XCOM.
Израильтянка пересилила желание уточнить некоторые моменты, молча ожидая продолжения истории.
— Фишка была в том, что это одновременно был смертный приговор, — рассказывал немец. — Мне в мозг был вживлён чип… по сути мини-взрывчатка с таймером. И когда меня отправили сюда, время пошло… и вот уже от назначенного годового срока осталось месяцев десять.
Слова выходили из его рта странными, обрывистыми предложениями. Было явно видно, что даже краткий пересказ событий давался ему нелегко.
— Сожалею о твоей утрате, — произнесла Мира, впервые за сегодня мягким тоном. Пусть она уже говорила это раннее, когда узнала, что его жена погибла, но подобное повторять уместно: потеря супруги — одно из самых тяжёлых душевных испытаний. Израильтянка лишь понадеялась, что усопшая ушла из жизни быстро и безболезненно.
Мужчина пожал плечами. — Благодарю.
— Почему ты убил его? — поинтересовалась она спустя пару секунд.
— Я был в ярости, — тихо ответил он. — Вот и всё. Просто как пелена перед глазами. Сейчас я понимаю, что не стоило этого делать.
Мира на миг вспомнила своего мужа, проявила в мыслях его улыбающееся лицо. — Я знаю, каково это: ничего другое тебя не волнует, тобой движет какая-то непреодолимая сила, затмевающая собой даже первичные потребности организма вроде еды, воды, сна…
— Ты тоже потеряла супруга, — вспомнил Люк. — Полагаю, тебе пришлось куда хуже, чем мне, учитывая обстоятельства, сопутствующие этому…
Израильтянка отрицательно закачала головой, — Не соглашусь, — спокойно заявила она. — Мы оба ощущали те же эмоции — ярость. Мы оба преследовали тех, кто это сделал, и отомстили им. Единственное отличие заключается в том, что меня за это похвалили, а тебя наказали.
— Ну… — скептично протянул Люк. — В твоём случае это были террористы… я же убил ребёнка. Пусть он был жестоким подонком, но разница есть.
Девушка переплела пальцы и посмотрела собеседнику в глаза, оставаясь сокрытой под капюшоном. — Я не считаю себя оплотом моральности, поэтому относись к этому, как хочешь, но по моему мнению, ты не сделал ничего дурного.
— Меня не нужно утешать, — простодушно отозвался он. — Я уже давно смирился со своей судьбой и считаю, что я был неправ. Я нарушил закон и был наказан по справедливости.
Уж для кого-кого, но для Миры сдаваться было чем-то абсолютно невозможным. Окажись она в такой ситуации, она бы боролась до последнего вздоха, но уж никак не смирилась бы. Другое дело, если бы у Люка оставалось бы меньше времени, тогда ещё другое дело, но ходить с бомбой в голове и просто бездействовать…
— Чтобы ты там себе не надумал, — сердито сказала собеседница. — Это наказание абсолютно несоразмерно совершённому преступлению, и ты попросту не заслужил такого.
Бывший олимпиец грустно улыбнулся. — Возможно. Но я лучше буду сражаться и умру, делая что-то хорошее, чем буду просто сидеть и гнить в тюрьме.
Израильтянку нелегко было удивить, но проявленная Люком храбрость приятно удивила её. Знать, что ты точно погибнешь и всё равно идти в бой… человек, сидящий перед ней открылся в совершенно новом свете.
— Ты смелый, — отметила она. — Хоть я и не согласна с тем, что ты вот так принял смерть… могу лишь похвалить.
— Ну, я бы не сказал, что я сдался, — поправил немец, наклонившись вперёд. — Командир пообещал, что постарается найти способ удалить бомбу.
Девушка удовлетворённо кивнула. — «Ещё одно очко в пользу командира. Хорошо, что он пошёл наперекор этому преступному приговору» — И что ты собираешься делать?
Мужчина поджал губы. — К сожалению, всё не так просто. Шэнь считает, что в конечном итоге сможет удалить чип… но велика вероятность, что я не переживу операции.
— Ты так и не ответил на вопрос.
— Я не знаю, — признался Люк. — У меня ещё есть время, но… не знаю. Если шансы на удаление бомбы невелики… я лучше умру в бою, чем на операционном столе.
Его можно было понять. Мира хотела было что-то сказать, когда её собеседник залез в карман и вытащил оттуда небольшой чёрный цилиндр. Напоминающий детонатор.
— Шэнь сообщил мне кое-что интересное, — прокомментировал боец. — На самом деле чип весьма мощный и может быть подключён к детонатору.
Девушка выдохнула. — И насколько мощный?
— Опять же по его словам, взрыв будет около трёх метров в радиусе, — рассказывал Люк. — Хотя как мне кажется, он преувеличивает.
— И что, ты теперь решил заделаться в камикадзе? Зачем? — потребовала Мира.
— Это на крайний случай… если я окажусь оторванным от отряда, серьёзно раненым или захваченным в плен, — пояснил он. — В таком случае, я бы хотел забрать с собой в могилу столько пришельцев, сколько смогу.
— А что, если ты будешь не в состоянии активировать взрыв? — поинтересовалась израильтянка. — Я так понимаю, тебе нужны руки, чтобы нажать на кнопку.
Мужчина на удивление улыбнулся. — Я думаю, я нашёл решение, — с этими словами он потянулся к собеседнице, взял её за руку и вложил детонатор ей в ладонь. Мира ошарашено таращилась на устройство.
А затем подняла взгляд на немца. — Зачем?
— Если я окажусь в такой ситуации… лишь тебе я доверю сделать то, что необходимо, — на полном серьёзе ответил он. — Из всех, с кем я знаком, только у тебя хватит духу.
Израильтянка сжала детонатор в кулаке, отчётливо ощущая его удивительную гладкость. То доверие, которое Люк проявил по отношению к ней, поражало. Никто и никогда не делал ничего подобного.
