— Подожди, не высовывайся.

— Что ты задумал? — удивился Фуко.

— Ничего, — Лозарг так же аккуратно выглянул из-за угла, но Полины на балконе не было, — теперь можно вернуться.

— Что там? — спросил Николо и сам заглянул за угол, но ничего необычного не увидел, — хорошо, возвращаемся.

Сопровождение Лозарга было приказом Гаспара, но только так, чтобы тот думал, что отец ничего не знает о его прогулке.

Следующие пять лет Лозарг с отцом не разговаривал. Из убежища он мог выходить без сопровождения. Прогулки Лозарг делал только для того, чтобы увидеть Полину. Она реже стояла на балконе, но чаще гуляла одна по улице. Будущий вор наблюдал за ней из далека, по долгу любуясь прекрасными чертами её ангельски-невинного лица.

Вернувшись после очередной прогулки, Лозарг решил сделать то, что давно планировал — уйти из Ордена. Он без стука вломился в кабинет отца и заявил:

— Я ухожу.

— После пяти лет молчания, ты решил начать разговор именно так? — удивился Гаспар, оторвавшись от написания письма, — и куда же ты, интересно, собрался?

— Я ухожу из подземелья и буду жить в городе как все честные люди, — холодно отвечал Лозарг.

— И вернуться ты не планируешь?

— Нет.

— А как же тайна Ордена, великое мастерство, сокрытое в хранилище? разве ты забыл?

— Это тайное знание мне не нужно.

Гаспар встал и, взяв из шкафа чем-то набитый наплечный мешок, бросил его сыну:

— Возьми. Может когда-нибудь пригодится. Ступай — я тебя не держу.

Лозарг закинул мешок на плечо и вышел. Идя по улице, он ощущал свободу, но вместе с ней и тоску. Его белую рубаху трепал тёплый весенний ветер, кожаные сапоги звонко стучали каблуками по плитке. Сын вора всё время думал, где он будет зарабатывать деньги. Первый месяц одиночной жизни прошёл плохо. Найденная Лозаргом работа, ему не нравилась. Он разносил людям вино и блюда в различных заведениях, иногда и на балах. За этот месяц он поработал в половине городских пабов и ресторанов. Ночевать приходилось в самых разных местах. Хозяева некоторых заведений давали Лозаргу небольшую коморку для ночлега, а в остальных случаях приходилось ночевать в различных заброшенных подвалах и чердаках. Спать приходилось на досках или на тряпках, подложив под голову свой набитый мешок, который он ещё ни разу не открывал. Один из подвалов ему приглянулся и он стал заходить в него чаще.

В следующем месяце всё понемногу наладилось. Лозарг пристроился разносчиком писем при одном дворянине, который платил ему хорошие деньги. Господин Венса́н Сенье́ выделил для будущего вора комнату в своём подвале, где он мог проживать, но лишь на время своей «службы».

Венсану Сенье было сорок три года. Он любил участвовать в различных заговорах ради личной выгоды. Он был одним из тех людей, у кого, по-мнению Гаспара, следовало бы воровать. Сенье не заработал честно ни одной монеты. Организовывая заговоры против других дворян, Венсан избавлялся от них или упрятывал в тюрьму, а сам присваивал себе всё их имущество. Все письма, которые разносил сын вора, были адресованы союзникам-заговорщикам Венсана. Глядя на роскошное убранство дома, Лозарг вспоминал слова своего отца о воровстве, но даже мысли не пускал в свою голову о том, чтобы что-то украсть.

— Вот, держи. Это письмо отнесёшь на дом и отдашь лично в руки, — Сенье показал первый конверт, — господин Сока́ль ждёт. Затем, — он показал второй конверт, — направляйся к собору. Там тебя будет ждать человек в красном камзоле с двумя белыми повязками на левой руке. Ничего ему не говори, просто молча отдай письмо — он сам скажет, что нужно. А это, — Венсан показал третий конверт, — отнеси госпоже Антуанетте в бордель. Она будет ждать у входа. И ещё… На крыше находится голубятня. Когда разнесёшь все письма, проверь, нет ли там чего-нибудь для меня.

— Да, хорошо. Я всё сделаю.

— А теперь иди.

Первый получатель жил не далеко. Лозарг залез на балкон, который находится на втором этаже, и постучал. Хуан Сокаль нисколько не удивился стуку «не в ту дверь».

— Письмо от господина Сенье, — Лозарг протянул конверт.

— Благодарю. Передай Венсану, что всё готово.

— Хорошо.

До собора юный вор добрался по крышам, что сэкономило ему время. Спустившись, он стал искать человека в красном камзоле с двумя белыми повязками на левой руке. Когда нашёл, подойдя, молча протянул письмо. Господин слегка приподнял, напущенную на глаза, чёрную треуголку и, взяв письмо, сказал:

— Звери уже в клетках, — и ушёл.

Лозарг ничего не понял, но задерживаться и размышлять над этой, казалось бы, бессмысленной фразой он не стал, и направился к борделю. Как и говорил Венсан, у входа стояла Антуанетта, женщина лет тридцати семи, с отличными пропорциями. Тёмно-зелёное платье было наделено большим вырезом на груди, даже слишком большим. И без того узкую талию стягивал корсет. Чёрные волосы были прекрасно собраны на голове. Увидев Антуанетту, Лозарг многократно замедлил шаг и, достав письмо из сумки, едва переставляя ноги, стал подходить. На лице у него было удивление. Столь откровенный вид Антуанетты смутил его.

— Подойди ближе — я не укушу, — улыбнулась она.

Сын вора ускорил шаг.

— Письмо от господина Сенье, — робко протянул он конверт.

— Ах, Венсан, Венсан, — вздохнула Антуанетта, — жадность погубит его.

— Ему что-нибудь передать?

— Нет, ничего. Не хочешь зайти? — предложила она, указывая рукой на вход.

— Нет, я тороплюсь.

Лозарг сразу же поспешил на крышу к голубятне. Там ничего для господина Сенье не оказалось.

— Да, войдите, — крикнул Венсан.

— Все ваши письма доставлены адресатам. В голубятне — ничего.

— Мне что-нибудь передали?

— Да. Господин Сокаль сказал, что всё готово, а человек в красном камзоле с двумя белыми повязками на левой руке сказал, что звери уже в клетках.

— Очень хорошо. Что сказала Антуанетта?

— Ничего.

— Ничего? — удивился Сенье.

— Ничего, господин.

— Что ж, ты прекрасно выполнил свою работу. Вот твои деньги. На сегодня ты свободен. Зайди ко мне завтра, в это же время. У меня будет для тебя ещё поручение.

— Да, господин.

Деньги, которые зарабатывал Лозарг, он прятал в том подвале, где ночевал чаще всего. Тратить он старался как можно меньше, а откладывать как можно больше. Получив очередной доход, будущий вор спешил в свой подвальный банк, чтобы вложить туда новую партию денег. В своей спешке он врезался в одну девушку. Это была Полина.

— Извини, я просто задумался… и не заметил…

— Ничего, — улыбнулась она, — я здесь каждый день прогуливаюсь — такое часто случается.

Лозарг никогда не смотрел на неё с такого близкого расстояния, никогда не был с ней рядом. Сердце билось как муха, попавшаяся в паутину. Кровь будто закипала. Лишь дыхание было ровным и спокойным. Глаза никак не могли насладится зрелищем, никак не могли оторваться от столь прекрасного создания. Лозарг невольно взял Полину за руку.

— Может прогуляемся вместе, — предложил он.

— Почему бы и нет.

Вся спешка, вся суета, все дела — всё ушло на задний план и забылось. Спокойная и размеренная прогулка с Полиной доставляла Лозаргу удовольствие. Всю дорогу она рассказывала о себе и о своей семье, об их доме и о прекрасном поместье под Парижем. Закончив свой рассказ, Полина спросила:

— Кто твои родители?

— У меня нет родителей, — ответил юный лорд, — мать убили, а отец… Я остался один.

— Какой ужас, — удивилась она.

Поражённая ответом на свой вопрос, Полина больше не стала ни о семье, ни о доме Лозарга.

Их прогулка продолжалась до самого вечера. Когда солнце начало медленно прятаться за крыши, Лозарг проводил Полину до её дома.

— Видишь вон тот балкон?

— Да, я знаю, — и Лозарг рассказал, как он наблюдал за ней с самого детства.

— Что ж, мне пора, а то нянечка выйдет меня искать. До завтра.