— Ах, Лозарг, — вздохнул Гаспар, — тебе придётся… Придётся воровать, чтобы выжить.

— Я буду пытаться заработать сам.

— Придёт время — и попытаешься, но умение воровать лишним не будет.

Так и проходила жизнь Лозарга, в прогулках и отцовских уроках. Воровское мастерство давалось ему настолько легко, что он мог в шутку стащить любую вещь у Гаспара, а потом показательно вернуть.

Уроки отца не были в тягость для Лозарга, но и желания совершенствовать своё мастерство у него тоже не было.

Прогулки начинали становиться лёгким бременем, но если юному лорду удавалось увидеть Полину, то он был готов гулять хоть весь день.

В одиннадцать лет Лозарг получил свой личный кинжал. Вместо очередного урока Гаспар отвёл его в хранилище тайн Ордена. Они вошли в притвор. Это была совершенно пустая и обнажённая комната, следом за которой находилось само хранилище. Гаспар закрыл дверь и достал из-за спины свёрток. Неяркий свет свечей осветил одряхлевшую ткань.

— Когда мне было одиннадцать, — начал Гаспар, — я лишился отца. Его растерзал медведь. Если бы у отца не было ножа, то зверя сдержать бы не удалось, и он разорвал бы и меня. Но отец ранил его, нанёс ему несколько ударов, а за это время я успел взобраться на дерево. Убив отца, зверь подошёл к дереву, но я был высоко и, не дождавшись, медведь поспешно ушёл зализывать свои раны. Я спустился, взял окровавленный нож и убежал. И каждый раз, когда я берусь за рукоятку, я вспоминаю тот день, день гибели моего отца. Я вспоминаю, что́ меня тогда спасло — меня спас клинок, — Гаспар развернул свёрток. В тряпке, на его ладонях лежал блестящий стальной кинжал с рукоятью в виде головы волка, — я не могу быть всегда рядом, и поэтому я хочу, чтобы ты всегда носил его с собой, — Гаспар протянул нож Лозаргу. Тот бережно взял его с тряпки и стал рассматривать, — этот клинок выкован самым лучшим кузнецом в городе, ещё задолго до твоего рождения. Он выкован для защиты, для кары, для свершения правосудия. Он может как спасти жизнь, так и отнять её.

Лозарг был доволен дарованием отца.

— И вот ещё, — Гаспар достал небольшой золотой медальон с изображением феникса, — это символ нашего Братства.

Посреди слегка распахнутой белой рубахи Лозарга заблестело золото.

— Что за этой дверью? — спросил он.

— Туда тебе ещё рано входить. Это хранилище тайн нашего Ордена. Дверь закрыта на семь замков и двенадцать засовов. Туда могут войти только избранные.

— А я избранный?

— Да, но твоё время ещё не пришло.

— А что там?

— Тайное знание, мастерство, которому никто не научит.

Через пять дней случилось ужасное.

Во время прогулки Лозарг, по своему обыкновению, отбежал от матери. На этот раз любимый балкон пустым не оказался. Полина стояла на нём и разговаривала с нянечкой. Несколько минут Лозарг скрытно наблюдал за ней, как вдруг услышал крики толпы. Почуяв неладное, юный лорд ринулся к матери. Он опоздал. Эмма лежала на плитке, истекая кровью. Рана в боку была очень глубокая. Белая, вся в крови, рука неподвижно лежала на месте ранения. Эмма судорожно пыталась вдохнуть. Она задыхалась, и уже больше ничего не видела. Губы что-то пытались шептать.

— Она кого-то зовёт, — вырвалось из толпы.

Прибежав, Лозарг был сражён увиденным. Он упал на колени перед остывающим телом матери.

— Maman, maman, — кричал он сквозь слёзы, — maman, ты слышишь? Maman!

— Её убили, — сказал кто-то, положив руку на плечо Лозаргу, — какой-то ворюга ударил её ножом и сорвал ожерелье.

— Дух покидает её, — послышалось из толпы, окружавшей юного лорда и его умирающую мать.

Припав к ней, он держал её за побледневшие щёки и повторял:

— Maman, ты слышишь? Maman!

Губы шевельнулись и замерли. Последнее, что вырвалось из её уст: «Лозарг…» Тело больше не двигалось. Бледные веки упали. Кровь залила уличную плитку.

— Да примет Господь её душу, — раздалось из толпы.

— Pere, pere, — кричал сквозь слёзы Лозарг, — её убили!

Гаспар, вместе с остальными членами Ордена что-то обсуждали, стоя вокруг стола с картой.

— Кого убили? — удивился он.

— Maman убили, — рыдал Лозарг.

— Луи, — обратился Гаспар, — ты знаешь, что делать.

Бенар кивнул и удалился. Когда он вернулся, передал Гаспару всё произошедшее в подробностях.

— Убийца мёртв, — отчитывался Луи, — тело Эммы подготовят к погребению.

Лозарг сидел на полу в своей комнате, оперевшись спиной на кровать. В его пустых глазах слёз уже не было. «Лозарг… Не уходи от меня далеко», «Я буду рядом», «Он выкован для защиты», «Я лишился отца… Его растерзал медведь», — все воспоминания всплывали в беспорядочном хаосе. Происходившее было похоже на бред. Лозарг вспоминал ту бессонную ночь, странные звуки, доносившиеся из спальни родителей, прогулки с матерью. «Я вспоминаю тот день, день гибели моего отца», «Maman, ты слышишь?», «Да примет Господь её душу», «…ударил её ножом…», «…ножом…», «Её убили», «Дух покидает её», «Я рядом, мама», «Maman!». Каменные и холодные глаза Лозарга были направлены в одну точку. В его голове всё смешалось. В комнату вошёл Гаспар, но Лозарг даже не обратил на это внимания. Присев рядом, он спросил:

— Всё думаешь о ней?

Лозарг сменился в лице и повернулся к отцу:

— Скажи мне, что такое смерть?

— Смерть… это дверь туда, куда мёртвые войти не могут. Но и живые не могут войти туда, куда могут войти мёртвые. Открыв дверь смерти — обратно пути нет. Иногда туда толкают насильно.

— Maman толкнули?

— Да.

— Зачем? она нужна мне.

— Я не знаю, Лозарг.

— Это всё из-за воровства. Если бы воров не было — она была бы жива!

— Значит, это должно было случиться… — смирялся Гаспар.

— Нет, не должно!.. — слёзы снова начали проступать сквозь сухие глаза Лозарга, — её убили ножом! слышишь? — ножом! Клинок не может защитить, он только убивает! — плакал юный лорд.

— Это зависит от того, в чьих он руках.

— Maman умерла из-за тебя! Это ты подарил ей то ожерелье! Вор подумал, что она богата и убил её!

— Не знаю, заживёт ли твоя рана, Лозарг, — Гаспар вышел из комнаты.

Следующие два дня юный лорд провёл в своей комнате без еды и воды. Его голову не покидала мысль о смерти матери. В случившемся он неотступно винил отца. На третий день Гаспар снова пришёл к сыну.

— Тебе нужно поесть. Голод к хорошему не приведёт.

Но Лозарг не хотел даже смотреть на отца, а тем паче разговаривать. Так и не дождавшись от сына даже взгляда, Гаспар ушёл.

Следующий, третий день юный лорд провёл в таком же состоянии. О том, чтобы попытаться встать с постели, за три дня он ни разу не подумал. Временами плакал, скорбя о матери, временами дремал.

На четвёртый день голод одолел его. Лозарг, спокойный и угрюмый, уселся за стол со всем Братством. Фульк протянул юному лорд его порцию.

— Может хватит уже молчать? — возмутился Гаспар, — отречение от пищи и разговоров не вернёт тебе мать.

Лозарг лишь посмотрел на отца с некоторой ненавистью и принялся за еду.

После полудня он решил прогуляться сам. Выходную дверь охранял Николо Фуко.

— Николо, пропусти меня, — попросил юный лорд.

— Нет, Лозарг, отец велел тебя не выпускать.

— Я не долго.

— Нет.

— Тогда проводи меня. Здесь не далеко. Мне нужно только кое-что посмотреть.

— Ну хорошо, пойдём, — согласился Николо, — только не долго.

Лозарг шёл по хорошо выученному маршруту, а Фуко следовал за ним.

— Только не вздумай убежать — это бесполезно, — пригрозил Николо.

— Даже пытаться не буду.

Лозарг шёл к тому углу, где всегда наблюдал за Полиной. По пути он наткнулся на огромное пятно запёкшейся крови. Ещё не успокоившуюся, не высохшую от слёз, душу Лозарга поразил кинжал воспоминаний. Слёзы сбежали по щекам одна за другой, он упал на колени и стал гладить это пятно, как, что-то потерявший, слепой человек. Пересилив себя, Лозарг встал и пошёл дальше. Подойдя к углу, он сказал: