После десерта в виде насыщенного тёмного шоколада, карамели и замороженных фруктов, Драко приносит для каждого по чашечке кофе, и разговор плавно течёт в приятной атмосфере. Все так насытились и лучатся довольством, чтобы напрягать себя серьёзными темами, поэтому обмениваются воспоминаниями о прошлых празднованиях Рождества и о планах на завтрашний рождественский день. Когда время начинает подбираться уже ближе к ночи, то постепенно пальто и мантии на вешалках “Шалфея” начинают редеть, а гости этого ресторана неохотно вставать со своих мест.

- “Семеро ужинать рассаживаются, дружба зарождается”, - цитирует Молли, с улыбкой обводя сидящих за столом. - Это старинная семейная поговорка клана Прюэтт. Полагаю, её сочинители и не подозревали, что у меня будет так много детей.

- Твои дети - твоё богатство, - поднимается Нарцисса, чтобы пожать Молли руку. - Я с нетерпением ожидаю завтрашнего рождественского дня, чтобы встретиться со всеми остальными членами твоей семьи.

Молли сияет, когда Гарри провожает её с Артуром до дверей. Она хватает его руки в свои ладони и крепко пожимает их. - Спасибо тебе, Гарри, за чудесный вечер. Я так счастлива за тебя.

- А я вот совсем не удивлена насчёт твоего счастья, - говорит Гермиона, набрасываясь на него с объятьями на неустойчивых от выпитого вина ножках. - Весёлого Рождества, Гарри.

Гарри обнимает её в ответ и лыбится, когда Рон хлопает его по натруженному плечу, хотя в мышцах того и простреливает чертовской болью.

- Увидимся завтра, - говорит он обеим парам Уизли, наблюдая за тем, как они исчезают в ночи.

Драко присоединяется к нему в дверях, обвивая рукой за талию:

- Моя мама уже удалилась на сон. Она попросила меня передать тебе её пожелание спокойной ночи.

- Значит, мы остались вдвоём: ты и я, - констатирует Гарри.

- Верно. Чем хочешь заняться?

Гарри вдыхает в себя полные лёгкие холодного воздуха, взвешивая кураж в своей груди, полноту насыщения в своём желудке, и внезапный проблеск идеи, которая возникает у него, когда он пристально смотрит на покрытую изморозью мостовую.

- Я хочу покататься на коньках.

- Неожиданное заявление с твоей стороны для меня, - признаётся Драко. - А почему у тебя возникло такое желание?

Гарри поворачивается к нему и берёт его за обе кисти рук:

- Потому что сейчас рождественский Сочельник. Потому что я просто хочу покататься на коньках. И потому что я буду держать тебя за руку всё время, пока мы будем кататься, и если мы упадём, никто этого даже не увидит.

- Мы определённо упадём, - говорит Драко, но всё равно хватает своё пальто вместе с парой шерстяных наушников, и запирает входную дверь своего ресторана взмахом палочки.

Драко надевает на голову наушники и вплетает свои пальцы в пальцы Гарри, пока они идут в тишине улицы, выпуская изо ртов облачка пара и попинывая ледышки с булыжников. Гарри безудержно бросает косые взгляды на наушники Драко, чувствуя, что ему прям-таки не терпится прокомментировать подобный выбор аксессуара, но он не может подобрать нужные слова. Как просто наушники они не представляют из себя ничего особенного, обычные и чёрного цвета, без всякого там розово-пушистого волокна, но водружённые именно на Драко, они просто…

- Ты там что, хихикаешь над моими наушниками? - требует ответа Драко, когда они подходят к ледовому катку. - Тут же дьявольски подмораживает. Лёд везде - буквально.

- Я не хихикаю, - оправдывается Гарри, усмиряя ухмылку.

- Хихикаешь-хихикаешь. Немедленно прекрати.

- Ты знаешь что, Драко? Забавно то, что эти наушники по-настоящему идут тебе, - говорит Гарри, наконец найдя нужные слова, чтобы описать своё впечатление. - Любой другой в них выглядел бы идиотом, но не ты. Что с тобой не так, а?

- Вот ты это и выяснишь в процессе нашей совместной жизни, потому что ты застрял теперь со мной навечно, - объявляет Драко, выбирая для себя пару коньков и присаживаясь на скамью, чтобы облачить в них ступни.

Гарри заворожённо смотрит на него мгновение, а потом просто пожимает плечами:

- Хорошо.

Пять минут спустя, они вступают на лёд, и пока делают первые нестабильные проезды, Драко цепко, будто не на жизнь, а насмерть, держится за руку Гарри. В их катание пока больше неустойчивого балансирования, а не грациозного скольжения, но Гарри не парится по этому поводу: сейчас десять вечера рождественского Сочельника и улица абсолютно пустынна. Здесь только он сам и Драко, перемигивание разноцветных фонариков и полотно блестящего льда, который так и хочет опрокинуть их обоих на себя живописным кулём. И это всё восхитительно, Гарри испытывает пьяняще-восторженное чувство, когда тянет Драко рядом с собой и хохочет, пока тот непристойно ругается и обещает ему все кары небесные.

Вскоре, Гарри обвыкается на скользком льду и начинает выписывать более долгие и плавные проезды. Он удерживает Драко в стоячей позиции каждый раз, когда тот теряет баланс и вскоре, они двигаются в унисон, объезжая круг за кругом периметр катка. Полы пальто Драко развеваются позади него и его светлые волосы развеваются вокруг наушников, когда он рассекает воздух, сжав в тонкую линию губы в напряжённейшей концентрации.

- Я знал, что ты сможешь научиться кататься, - говорит Гарри, удерживая руку Драко заледенелыми пальцами.

- Не заставляй меня задумываться об этом, - протестует Драко, заваливаясь всем телом на повороте и чуть не опрокидывая этим движением самого Гарри.

- Да ты сам не задумывайся о катании. Ни о чём не задумывайся! - инструктирует его Гарри, увеличивая ход скольжения.

- Тебе-то легко говорить о бездумности, - дразнит его Драко, подстраиваясь под его темп.

И пока огни гирлянд мерцают, отбрасывая на лёд красивые разноцветные размытые пятна, они скользят вместе в танце, который наполняет всю душу Гарри дуновением свежей жизни и который выметает всё ненужное, оставляя только вот это. Когда Драко наконец-то запинается и валится, увлекая их обоих на лёд в эпичном падении, Гарри просто лежит там, не обращая внимание на боль в коленях, а затем набрасывается на Драко в жарком поцелуе, притягивая к себе ухватив в кулаки ткань его пальто. Драко смеётся ему прямо в губы и касается лица Гарри своими холодными подушечками пальцев.

- Ты совсем рухнул с дуба? - бормочет он, удивлённо моргая, когда из-за нападения Гарри с него падают наушники прямо тому на грудь.

- Это ты именно рухнул сейчас на лёд, - парирует Гарри.

- А ты именно тот, кто, по всей видимости, хочет на нём возлежать, - оставляет последнее слово за собой Драко, и его рот поразительно горячий, когда он сам склоняется поцеловать Гарри.

После Гарри смотрит на дерево, и на мерцающие фонарики, и на блестящую, матовую поверхность льда. Внутри у него зреет какое-то маленькое странное желание остаться здесь навсегда, и он поспешно вскарабкивается на коленки, решив, что следует направиться куда-то в тёплое местечко, пока не случилось переохлаждение организма.

- А на твоей постели сейчас заправлено чистое бельё? - спрашивает он у Драко с надеждой.

- Чистое, - отвечает тот, с трудом поднявшись на ноги и помогая Гарри тоже принять вертикальное положение. - Ты что, сам себя приглашаешь в неё?

Гарри откатывается к краю катка:

- Угу, приглашаю.

- Какое скандальное намерение, - бормочет Драко, а затем замолкает и остаётся молчаливым, пока они оба снимают с себя коньки и зашнуровывают свои ботинки.

В словах нет необходимости, только не сейчас, не тогда, когда они возвращаются вверх по улице к ресторану, проходят через него в квартиру Драко. Всё, что им нужно сказать друг другу, они говорят посредством страстных взглядов и касанием кончиками пальцев ладоней друг друга. Около дверей в спальню, Гарри останавливается и пытается найти взглядом в темноте гостиной Спицу. Наконец, он обнаруживает того под подоконником, мирно спящим в большой, выстланной покрывалом корзинке. Гарри следует за Драко в спальню, на этот раз проследив за тем, чтобы плотно закрыть за собой дверь.