- Тогда и ты не трогай меня подобным образом, - практически задохнувшись, отвечает Гарри. - Хотя если хочешь, то трогай.

Губы Драко расплываются в медленной улыбке:

- Не то что бы мне не хотелось тебя трогать.

- А уж мне тем более, - бормочет Гарри, прижимаясь к ладони Драко и ища его рот. - Я именно что хочу. Я хочу тебя.

Драко стонет прямо в поцелуй, его горячий язык переплетается с языком Гарри:

- Но я не могу.

- Это ещё почему? - шепчет Гарри, обхватывая тело Драко и прижимаясь всем своим, ахая от такого полноценного контакта.

Драко прячет своё лицо в плечо Гарри и сладко содрогается:

- Потому что мы оба покрыты этой сажей…

- Тот твой душ определённо достаточно вместительный для нас обоих, - аргументирует Гарри.

- Это правда, - бездыханно соглашается Драко, пока Гарри целует его в шею. - Но сначала мне нужно искупать Спицу, тебе сходить и проверить, как там мистер Бортег, и в любую минуту моя мама может вернуться.

Гарри прерывается и сообщает:

- Да нам минуты может хватить за глаза, - на что Драко только хохочет.

- А вот мне нравится не спешить, - произносит Драко, и есть что-то такое в его голосе, что Гарри возбуждается, как никогда прежде.

- Понятно, - еле выговаривает он, так как сердце грохочет в неистовом, неравномерном ритме, пока Драко выскальзывает из его объятий и направляется в ванную комнату.

Он картинно замирает в дверном проёме спальни:

- Ступай тогда пока. Увидимся попозже.

- Я люблю тебя - признаётся Гарри в тот момент, когда за Драко захлопывается дверь спальни.

Он собирает с пола свою грязную одежду, и напевая себе под нос с предвкушением сегодняшнего дня, чистит её своими самыми наилучшими очищающими чарами, чтобы хоть чуть-чуть превратить её в более-менее презентабельную. Всё ещё чувствуя колкость и дискомфорт в ней, Гарри гладит по испачканным пёрышкам Спицу и направляется по коридору к лестнице, расплываясь в улыбке, когда сквозь шум льющейся воды голос Драко догоняет его:

- Я тоже люблю тебя, дуралей.

Гарри выходит из дверей “Шалфея” на мостовую Диагон Аллеи именно тогда, когда магазины только-только начинают открываться, и когда он осматривается вокруг, его улыбка тут же ширится: все окна блистают чистотой, а витрины практически безупречны. Всё смотрится идеальным, а свежий, лёгший за ночь снежок заставляет улицу выглядеть так, будто она с рождественской открытки. Шан и Эсме в приподнятом настроении, когда Гарри заходит проверить, как у них дела, и обе спешат обнять его и наполнить его руки только что изготовленными шоколадными сладостями.

Мистера Бортега Гарри обнаруживает уже стоящим за прилавком, тот мягкой тряпочкой оттирает невидимые пятнышки с кассового аппарата. Гарри зависает в дверном проёме, внимательно рассматривая своего босса, так как заинтригован новым, сразу же замеченным им, дополнением к его обычному, в тёмных тонах, облачению в виде оранжевого, сделанного из ткани, браслета.

- Мне он нравится, - говорит Гарри, постукивая себя по запястью, когда мистер Бортег вскидывает на него взгляд.

- Ах, да. Это мне мистер Уизли презентовал, - говорит босс, рассматривая браслет. - Он настоял, чтобы каждый, кто участвовал в уборке его магазина, получил подобный артефакт. Время от времени он загорается и заявляет мне, чтобы я “сделал перерыв и похихикал”.

- И вы следуете этому настоянию? - спрашивает Гарри, наслаждаясь необычной комбинацией из этих шутливых слов и торжественно-похоронного голоса мистера Бортега.

- Конечно следую, Гарри, - важно отвечает босс.

- Рад слышать это. А у вас самого сейчас есть для меня какие-то указания по работе?

Призрачно-потусторонние глаза мистера Бортега пригвождают Гарри с такой суровостью, что он чуть ли не делает шаг назад.

- Ты уже сделал более чем достаточно. Иди домой, Гарри. Займись праздничными приготовлениями. Отдохни, - произносит босс, в драматичном жесте вскидывая руку и указывая ею на дверь за плечом Гарри. - Мы все попытаемся справиться дальше без тебя.

Гарри улыбается на такое проявление заботы:

- Ладно, ладно… я обещаю, я отдохну. У меня к вам просто есть короткая и, возможно, немного странная просьба об услуге.

**~*~**

Вернувшись на Гриммо 12, Гарри выворачивает в душевой кран с горячей водой на такую струю, которую только может вытерпеть и трёт со всей силой каждый дюйм своего тела, смывая раз за разом пену до тех пор, пока стекающая в канализационный сток вода не становится прозрачной, а не серой. Три раза пришлось намыливать голову, чтобы вымыть из волос липкую сажу, с ногтями пришлось признать поражение, и всё же, когда Гарри выходит из душевой, он, наконец, чувствует себя чистым. Пройдя на кухню, он готовит себе чай со сдобными пышками, а потом усаживается перед огнём в камине, чтобы завернуть всем свои подарки. Так как у него ещё свежи воспоминания об их с Драко переоформлении свёртков для благотворительности вчера, он бросает свою обычную привычку всё упаковывать “тяп-ляп” на скорую руку и подходит к делу размеренно и не спеша. Гарри запечатывает каждый подарок, используя комбинацию из магических чар и собственноручного осторожного завёртывания в аккуратный слой блестящей бумаги. Он сотворяет индивидуальную ленту для каждого реципиента, выбрав для Гермионы чистый шёлк, красный глиттер для Роуз, цветочный рисунок для Молли и принт из крошечных лебедят для Драко.

Когда Гарри раскладывает свои подарочные пакеты под ёлкой, какая-то, по виду из Министерства, сова садится на подоконник с внешней стороны и стучит клювом в стекло. Гарри забирает у неё протянутый на вытянутой лапке конверт и широко улыбается, когда в нём обнаруживается открытка с изображением лесных обитателей и записка от Тимоти.

“Дорогой Гарри”, - читает он.

“Я надеюсь, что у вас всё хорошо. Мне захотелось пожелать вам Весёлого Рождества и сказать вам, что теперь, когда наша с вами совместная работа закончена, я буду скучать по вам. Моя начальница была очень довольна (а также удивлена) раскрытием этого дела, и сейчас я ожидаю с нетерпением моего нового задания. Я слышал о том, что произошло, когда мы с мистером Дженнингсом покинули Диагон Аллею, и хочу вас заверить, что к его делу было добавлено ещё несколько обвинений.

Вы и Драко показали себя великолепными детективами! И, работая бок о бок вместе с вами обоими, я провёл замечательное время в своей жизни. Спасибо вам большое за ваше доброе ко мне отношение.

С наилучшими пожеланиями,

Тимоти С. Кеттлворф”

Гарри ставит открытку на каминную доску и улыбается сам себе.

- Я не уверен насчёт “великолепных”, но дело мы раскрыли, факт, - произносит он, обращаясь к гостиной, а затем хмурится, замечая своё отражение в зеркале.

Он выглядит ужасающе, каким-то измордованным, бледным

и с набрякшими веками, на подбородке плотная маска отросшей щетины. Гарри зевает и бросает взгляд на диван с его мягкими подушками-думками и кипой тёплых пледов, и сомневается всего лишь миг, прежде чем завалиться на него и закрыть глаза.

- И вовсе я не болтаю во сне, - бормочет он, плотно, как в кокон, заворачиваясь во все пледы разом, и наслаждаясь идущим от каминного огня теплом прямо ему в лицо. - Так что, шуш и не гугу.

Гарри просыпается, когда небо за окнами уже совсем потемнело и комната освещена только огоньками с гирлянды на его рождественской ёлке. Чувствуя себя полностью отдохнувшим, он наполняет себе ванну, где растягивается и расслабляет все мышцы в горячей, ароматной воде и щёточкой скребёт ногти на руках до той степени, когда даже Драко не смог бы найти никакого изъяна в их чистоте и аккуратности. Памятуя о переживаниях Молли насчёт её вечернего наряда для ужина в “Шалфее”, Гарри не зацикливается на выборе какого-то шикарного облачения из своей небольшой коллекции одежды для торжественных случаев, а выбирает простые тёмные брюки и тонкой вязки красный свитер, на котором не имеется никаких дырок. Гарри надевает сверху пальто и рассматривает себя в зеркало с лёгким недовольством. Его волосы кудрявятся и торчат в разные стороны, и он явно никогда не будет выглядеть стильным, но, возможно, это и не столь важно. Возможно, именно Драко сможет в дальнейшем взять в свои руки эту область в его жизни, а он… что ж, он тоже сможет ему помочь в чём-нибудь, мысленно рассуждает Гарри, заставляя себя выйти на улицу в холодный вечер прежде, чем сам себя загонит в угол всеми этими размышлениями о будущем.