Флориан согласно кивает головой, выглядя слегка разочарованным:

- Я сейчас принесу их для тебя. Ты точно уверен, что не хочешь мороженого?

- Для меня немного рано для него, - говорит Гарри и Флориан удаляется в подсобного помещение своего кафе.

Гарри слушает его шаги, которые поднимаются по лестнице наверх, а потом раздаются над его головой, пока он сам оплачивает клубничное мороженое Роуз. Для холодного десерта, действительно, немного рановато, но девочка явно не переживает по этому поводу. Флориан возвращается с пухлой папкой и передаёт её Гарри. А затем из-под витрины-стойки достаёт пакетик с двумя шариками жевательной резинки бирюзово-голубого цвета.

- “Кое-то голубое”, - объясняет он. - Ты же передашь это обеим новобрачным, правда?

- Конечно, передам, - расплывается в улыбке Гарри. Он кладёт пакетик в карман пальто, а папку берёт под мышку. - Спасибо вам.

Флориан улыбается:

- Ты уверен, что не хочешь мороженое?

Две минуты спустя, Гарри и Роуз шагают по улице вверх, по пути замечая различные моменты подготовки к свадьбе.

- Смотри, миссис Пёрли вывесила транспарант в своём окне, - указывает Гарри в сторону кафе, слизывая капельку вишнёвого мороженого, прежде чем она соскальзывает на его пальто. Сочетание вкусов этого десерта именно такое, которое он и не подозревал, что ему хочется попробовать, и конечно Флориан угадал по наитию это его желание , потому что он самый настоящий гений своего дела.

- “Поздравляем, Шан и Эсме!”, - читает Роуз. - У миссис Пёрли такой красивый почерк.

- Прощу прощения! - кричит какой-то мужчина в красной мантии, бегом устремляясь к Гарри. Рядом с ним спешит и идентично наряженная женщина. - Мне нужна ваша помощь.

- Что случилось? - спрашивает Гарри, его желудок тревожно сжимается.

- Мы из рождественского хора, и сегодня мы исполняем певческую программу на свадьбе, но один из наших членов не сможет прийти и… а вы хорошо поёте?

- Эхм… я это… пою достаточно ужасно, - признаётся Гарри, и тут озабоченный мужчина разражается весёлым смехом.

- Извините его, он всё утро развлекается подобным образом, - говорит женщина в красной мантии. - Эмманюэль считает, что это смешно до колик, не так ли, клоун?

Гарри выдыхает с облегчением:

- Так вам не нужно моё пение?

- Нет, не нужно, - признаётся Эммануэль. - Но как было бы круто всем рассказать, что я пел с самим Гарри Поттером.

- Вы так говорите, потому что не слыхали, как я пою, - говорит Гарри.

- А какие песни ваш хор будет петь для новобрачных, - спрашивает Роуз, вгрызаясь в свой вафельный стаканчик.

- Разные, - отвечает женщина. - В основном, госпел произведения и несколько рождественских песен. Именно то, что сами новобрачные и попросили исполнить. Ой! А вы же знакомы с ними, не так ли? Вы сейчас идёте именно к ним, верно?

- Да, верно, - отвечает Гарри, думая о том, что же ещё его попросят доставить.

Женщина вынимает из своего кармана кожаную коробочку и вручает её Гарри:

- Это серьги, - объясняет она. - Гвоздики из янтаря. Эсме восхитилась ими недавно, увидев на мне, и я сказала, что она могла бы их надеть, - женщина лукаво улыбается:

- “Кое-что взаймы”.

- Я приложу все усилия, чтобы серьги попали по адресу, - обещает Гарри, добавляя коробочку к содержимому кармана в виде шариков жевательной резинки.

- Благодарю вас! Эммануэль, ты прекратишь уже… ? - кричит женщина и устремляется вслед за своим коллегой-хохмачом, который, кажется, нашёл следующую жертву для своего розыгрыша.

Гарри и Роуз продолжают двигаться вперёд до тех пор, пока не достигают площади, где развёрнут рождественский фестиваль Диагон Аллеи. Они останавливаются, чтобы с восхищением полюбоваться на дополнительные украшения и понаблюдать за суматохой вокруг катка. Софи балансирует на бортике фонтана и запускает взмахом своей палочки фонари из белой бумаги в воздух, а прямо под ней, около её ног, мистер Пайк склонился над коробкой с чем-то, что трепещет и издаёт нежный перезвон. Немецкий колбасник работает споро, резво нарезая на порции свои разнообразные мясные изделия, готовясь к прибытию голодных свадебных гостей. Тут же оказывается и Флориан, который каким-то необъяснимым образом сумел проскочить незамеченным мимо Гарри и Роуз, и теперь работает над согревающими чарами, охватывающими целой петлёй всю среднюю секцию торговой улицы.

- Гарри, - раздаётся голос Джорджа, который, как чёртик из табакерки, с широчайшей ухмылкой, выскакивает из-за прилавка киоска со сладостями.

- Стоит ли мне спрашивать, какими судьбами ты тут очутился?

- Определённо, стоит. Я изничтожил гуляющий сквозняк в павильончике этой леди, и за это она вот чем меня одарила, - лыбится Джордж, вскидывая вверх необъятных размеров пакет с лакрицей. Мне нравится принцип “ты-мне, я-тебе”, по которому работает это место.

Леди из киоска со сладостями смеётся:

- Это была хорошая сделка. Я теперь хоть могу чувствовать мои ступни.

- Слушай, я так предполагаю, вы держите путь в “Шоколадки”, верно? - спрашивает Джордж.

- А у тебя для меня есть кое-что, что нужно доставить туда, верно? - веселится Гарри.

- Как ни странно, есть. Шан попросила меня о “кое-чём старом”… я ей сразу сказал, что она не к тому перцу обращается, учитывая что я вечно юный и звонкий, но она настаивала, - вдаётся в подробности Джордж. - А потом я вспомнил о тех кнатах, что обнаружил в погребе. Их такими больше на производят. Смотри… на них изображены крошечные дракончики.

Гарри берёт монеты в руки и прищуривается на дату выпуска:

- 1900, - озвучивает он, впечатлённый возрастом кнатов. - Они же даже старше, чем…

- А я о чём, - кивает Джордж. - Хотя Анджелина мне заявила, что я не должен употреблять слово “даже”. Видите ли, это может спровоцировать обиду.

Гарри смеётся:

- Я сомневаюсь, что кто-то оскорбится, но, возможно, лучше перестраховаться, чтобы потом не сожалеть.

- Очень мудро сказал, Гарри. Очень мудро, - говорит Джордж и когда они расстаются, Роуз тяжко вздыхает:

- Я люблю дядю Джорджа, но он странный, правда?

Гарри вынужден с нею согласиться. Они уже почти добираются до “Взлелеянных Шоколадок”, но тут на их пути возникает нагруженная яркими цветами Фелисити. Те источают такое дивное благоухание, что и у Роуз, и у Гарри, носы прямо трепещут от удовольствия.

- Гарри, не сможешь ли ты…

- Не подумайте, пожалуйста, что я не хочу помочь, - прерывает её Гарри, - но “Шоколадки” всего-то в десяти ярдах от нас с вами. Может быть, было бы намного проще вам самой отнести туда то, что вы хотите.

Фелисити улыбается ему слабой замученной полуулыбкой и вздыхает:

- Я не могу идти сейчас в “Шоколадки”. Я там за это утро уже дважды была, и каждый раз Шан с Эсме меня вусмерть забалтывали. Я имею в виду, что это щебетание, конечно, милое, но мне ещё столько много надо подготовить к свадьбе, и всё, что я прошу тебя сделать, это взять и отнести туда только эти букеты… пожалуйста, Гарри?

- Я даже предполагать не буду, так как уверен, что это “кое-что новое”, правда? - спрашивает Гарри, мысленно прикидывая сможет ли унести в руках всё, и папку, и букеты.

- Всё так и есть, - уже по-настоящему широко улыбается Фелисити. - Нет ничего новее, чем только что распустившийся цветок. А эти цветы в букетах новый сорт зимних роз. Я вывела его и вырастила их сама.

Гарри засовывает кнаты Джорджа в карман и забирает у Фелисити букеты. Они оба по дизайну просты, составлены из белоснежных распустивших роз с тёмными стеблями в окружении из веточек симпатичной зелени, и перевязаны грубоватым зелёным шнуром. Набежавший внезапный ветерок доносит до ноздрей Гарри приятный и лёгкий запах свежести этих букетов.

- Они такие красивые, - даёт он им свою оценку, и Фелисити сразу же начинает сиять от гордости. - Я доставлю их туда прямо сейчас.

Садовница благодарит его и спешно принимается украшать оставшимися цветами праздничную площадь. Гарри смотрит на шоколадный магазин, а потом на Роуз: