Лечу к машине, потому что не уверен, что Тэйту можно оставаться одному, люди Питера, скорее всего, знают, кто он и где живет. А, может, его уже и пасут у больницы? Конечно, она не сказала, в какой больнице он находится, поэтому давлю на газ. В телефоне нахожу список больниц и звоню в каждую, представляюсь братом Тэйта, и что ему надо передать кое-какие вещи, потому что не успели, и когда это можно будет сделать. Одна за одной больницы отвечают, что такого пациента у них нет. Набираю уже восьмой номер и тут, наконец-то, попадаю в яблочко.

— Да, конечно, можете передать в часы приёма или через пост медсестер.

— Спасибо за информацию, до свидания.

— Всего доброго!

— Юху-ху, — кричу на весь салон, открываю адрес больницы и забиваю в навигатор. — Держись, Тэйт, я еду.

Почему-то не возникает мысли, что он там по собственному желанию. У его отца тоже есть деньги, это видно по дому, и при условии, что его сестра такая фанатичная, то можно предположить, что засунули Тэйта туда без его согласия. При давлении сестры на отца. Если это окажется правдой — ударю её. Приеду и заряжу такую крепкую пощечину. Мысли неправильные, но они злят. Бесит, потому что манипулирует отцом и, видимо, играет на чувствах Тэйта из-за того несчастного случая.

Подъезжаю к больнице, на парковке стоит та же самая машина, что и у моего дома. Тот же цвет, марка, модель и номера. Таких-то уж совпадений не бывает, быстро глушу мотор. Опускаю голову на руль и думаю, какого черта всё так сложилось. И тут осеняет, что не знаю, как долго они тут и что намерены делать. Поэтому хватаю сумку, беру пистолет из бардачка и иду к больнице быстрым шагом. Некогда писать ребятам о том, что планы меняются. Подхожу к посту медсестер и включаю самую обворожительную улыбку.

— Добрый день, — говорю старшей медсестре, которая к тому же и почти пенсионного возраста, чтобы не думала, что клеюсь к молодым.

— Добрый. Чем могу помочь? — отрываясь от кроссворда, говорит та.

— Не подскажете, на каком этаже и в какой палате лежит Тэйт Лефевр? Я — его брат, и хотел бы передать кое-какие важные вещи.

— Он сегодня очень популярен, — заявляет она.

— Наша сестра тоже успела приехать? — с радостью в голосе уточняю я, а в душе возникают нехорошие предчувствия.

— Нет, друзья из университета, — такого быть не может — надо скорее к нему.

— Так в какой палате, говорите, он лежит?

Как только она говорит номер, спокойно отхожу, а надо быстрее к нему. В лифт закатывают каталки, и приходится бежать на пятый этаж по лестнице. Сумка больно бьёт по бедру, но бегу дальше.

Осторожно останавливаюсь перед дверью на этаж, открываю. Двое заходят в палату, за ремнём у одного торчит пистолет. Думаю о том, чтобы хватило прыткости и скорости. Максимально тихо преодолеваю оставшееся расстояние и, не раздумывая, достаю пистолет, опускаю сумку на пол и захожу в палату вслед за ними.

Сразу замечаю Тэйта на кровати — спит. «Нашёл, блин, время», - проносится в голове. Двое не слышат меня, а я вижу их спины и устремляюсь к одному. С силой ударяю по голове, и он падает на пол без чувств. Второй сразу разворачивается, и я наношу новый удар, правда, выходит криво, и разбиваю ему бровь. Он приседает на пол и держится за голову, издаёт стон боли, но все равно бью его ещё по лицу — теперь точно в отключке. Я не знаю, сколько у нас времени, поэтому нельзя терять ни секунды.

Наверно, весь этот грохот разбудил Тэйта. Сначала об этом оповещают агрегаты, прикреплённые к нему — предательски пищат. Поднимаю глаза, он смотрит на меня. Единственное, что могу сейчас сказать:

— Привет, спящая красавица.

Ещё не заметив тел, Тэйт говорит:

— Каждый раз будешь называть сказочными принцессами?

Хочу весело ответить, но он приподнимается на кровати и замечает двоих:

— Что здесь… происходит? — на мониторах его сердцебиение ускоряется.

— Пришел вытащить тебя отсюда, они тоже, видимо, хотели, — указываю на пистолет в отдалении.

— Как ты меня нашёл?

— То есть как они тебя выследили, не интересует? Пришёл спасти от твоей семейки Адамс.

— Не говори так, — сверкнув карими глазами, ощетинивается Тэйт.

— Хорошо, но они тебя засунули без твоего согласия, прав? — он молчит, поэтому продолжаю: — Это неважно. Тэйт, переодевайся, и мы уходим отсюда. Тут небезопасно.

— А с тобой безопасно? — Тэйт слезает с постели.

— Я спас тебе жизнь, чувак. Они сюда пришли не мандаринки с тобой поесть.

Постепенно его лицо проясняется, но, боюсь, времени у нас совсем нет.

— Если ты со мной — одевайся, нет — я ухожу.

После молчания он выдаёт:

— Где одежда?

— Этим и хочу заняться. Правый или левый?

Пока стаскиваю верхнюю одежду с одного громилы, кидаю верёвку Тэйту, чтобы можно было связать руки и ноги нападавшим. Друг быстро снимает с себя больничную сорочку, под которой ничего не оказывается. Я так сильно затягиваю узлы на руках, что Лефевр говорит:

— Полегче.

Обращаю внимание на отметины, образовавшиеся на руках парня, расслабляю узел и вставляю каждому по кляпу. В последний раз оглядываюсь на то, что сделал. И это меня даже не ужасает. Два тела, которые распластались на полу. Две жизни. Понимаю, что они хотели украсть одну, которую посчастливилось спасти.

Опускаю руку на плечо Тэйта:

— Рад, что ты жив.

— Я тоже, — нервно отвечает он. — И спасибо тебе за это.

Киваю и веду к машине через лестницу, пост медсестер, они улетают на экстренный вызов. Когда залезаем в тачку, Тэйт выдыхает и расслабляется, прям чувствую это. Сам делаю точно так же, не верится, что всё это наяву. Телефон вибрирует в кармане, достаю и вижу сообщение от Глена: «Всё окей. По плану. До встречи».

Наверно, на лице никогда не было такого безмятежного выражения. Я принимаю прямое положение и говорю:

— А теперь погнали покорять Лас-Вегас! — не знаю, о чём думает Тэйт, но, сев в машину, он негласно подписался ехать со мной, и сейчас не хочется что-либо выяснять. У меня и так слишком много дум и дел.

Отключаю мобильник, вынимаю симку и аккумулятор, Тэйт говорит, что у него с собой нет телефона, давлю на газ. Надо поменять машину и делать это, как можно чаще, как и говорил Фрэнк. Больно будет оставлять мою малышку где-то, но придётся перетерпеть ради общего дела.

Что-то меня мучает. После всех этих пересаживаний, перекусов на заправках или в забегаловках, напряжение не спадает. С Тэйтом легко беседуем обо всем. Но не могу отделаться от чувства тревожного, и это никак не связано с Ронаном. Что-то тут не так, но как ухватиться за эту нить? Как только она попадается в руки — ускользает.

Перестаю замечать что-либо и просто отдаюсь дороге, скорости, дешевым автомобилям и общению с попутчиком. Наше путешествие могли бы скрасить достопримечательности или фотографии неописуемых видов, которые открываются на пути. Но мы только гоним, меняем автомобили, едим и ходим по нужде. Последние два действия иногда прямо в салоне, потому что нам вдруг что-то показалось сзади, или было лень выходить из машины. Жизнь череда съел-переварил-выплюнул.

Последняя арендованная машина — минивэн. Почему-то беру в надежде, что нам она может пригодиться всем, в ней поместимся всей компанией. Добираемся до города и отправляемся почти через весь город на квартиру.

Так устал, и мало что замечаю. Заходим в дом, поднимаемся на третий этаж, открываю квартиру. И она как будто бы пустая. Почти нет мебели, и пыль на полу говорит о том, что мы — первые. Почему-то я не ожидал, что так будет. Заходим и кидаем сумки на стол, он нам кажется чище всего. Делаю бутерброды из того, что купили в ближайшем магазине, и ждём своих. Сели так, чтобы видеть вход. С тех пор, как мы въехали в город, разговор с Тэйтом у нас совсем не ладится. Как будто что-то продолжает мешать. Так устал, местами отключаюсь на пару минут и опять наблюдаю за дверью.

Как-то раз распахиваю глаза, и перед нами оказывается Глен. Мы тепло приветствуем друг друга, но его лицо омрачается грустью, когда он понимает, что нас только трое. Через пару часов в дверь влетает Астрид и спустя ещё какое-то время — Фрэнк. В надежде смотрю на дверь, чтобы увидеть Ронана, но он так и не появляется. Ребята о чём-то переговариваются, но не слышу ничего из их диалогов — я не с ними. Мои мысли о Ронане: то, что его нет.