Наконец Рома переключился на буйства и веселья, став центром компании. Многого я не помню, к сожалению, сознание после перемены настроения Романа быстро ушло восвояси. Но было весело. По крайней мере до того момента, как я почувствовал, что меня тащат по грязному полу и укладывают на что-то мягкое, красное, видимо, кресло-мешок. Да, я уснул, что называется, мордой в стол.

Приходить в себя я стал от совокупности причин: во-первых, яркий солнечный свет буквально избивал мои закрытые во сне глаза, во-вторых, меня кто-то упорно пытался растолкать, в-третьих, стук каблуков и недовольные возгласы какой-то женщины колотили по ушам, отдавая прямо в больную голову. Свет бил в глаза, потому что с улицы в квартиру зашло во всю разбушевавшееся утро понедельника. Растолкать меня пыталась Мерлина, которая сама проснулась пятью минутами ранее. А недовольство высказывала мать Романа. Когда я присел в этом мешковатом кресле, ее взгляд пал на меня. Это была стройная женщина в красном брючном костюме, на вид ей вряд ли можно было дать за сорок, но на деле так и было. Взгляд властный, губы сжаты в сердитую линию. То, что она увидела в помещении еще и взрослого мужика, помимо обычной банды юных пьющих неформалов, как она их всех называла, буквально выбило ее из колеи, но женщина быстро взяла себя в руки.

–Этого еще не хватало! Помимо своей обычной неформальной компании юных писак и художников, ты еще и мужика какого-то сюда притащил! Дом и без того загажен! А что дальше?! Женщины преклонного возраста? Представительницы красных фонарей и ночных бабочек?! Попойки с лентяями вместо учебы – отличный выбор! А этот, видимо, ваш спонсор! Поди, хахаль одной из твоих нерадивых подруг?!

Все молчали. Чего-то ждали, сами не зная чего. Наш юный хозяин на все это сказал лишь одно:

–Мама, не говори о бабочках…

–Что?! – лицо красной женщины вытянулось в возмущении.

–О бабочках,– продолжил Рома, – ты упомянула ночных бабочек. Я не хочу слушать о бабочках. Они в животе. Все передохли. Теперь там гниение и трупный яд.

Женщина явно не хотела понять своего неординарного сына, раненного в душу. Его ответ лишь уязвил ее, потому она завопило пуще прежнего:

–Вон! Все вон! Убирайтесь!

Мерлина подняла меня под локоть. Мы вышли в коридор всей толпой, поспешно, насколько позволяло состояние, собрались и покинули помещение.

–Ох уж и истеричка его мамаша, – возмутилась Кира, морщащимся носом вдыхая морозный воздух, когда мы уже вышли на улицу.

–А это ничего, что мы его с ней оставили? – спросил я.

Вероника лишь покачала головой, а Лев попытался объяснить:

–Нет, ему ничего не будет, доведет ее, как обычно, до белого колена своими бабочками или чем там еще, она и сбежит. В их отношениях нет уважения, он считает, что она его предала. Там все сложно. Зря она пришла. Надеюсь, Рома уснет, ведь после тако пьяной ночи ему просто необходим отдых. Проследить бы за ним стоило, но оставаться было нельзя.

Мы двинулись вперед. Тем утром мне даже нравилось ощущать себя молодым и пьяным среди этих людей. Представляю, как от нас несло. Как же помяты были наши лица и одежды. Я и думать забыл о работе, о делах, о понедельнике. Постепенно мы разбредались в переулках центра города, пока не остались с Мерлиной вдвоем. Я проводил ее до дома.

–Приходи к нам в субботу, персик, – предложила она, прежде чем войти в свой старый побитый временем подъезд.

–Туда же?

Она кивнула.

–Хорошо. Может, оставишь мне свой номер?

–К обеду. Мы все будем там. Надеюсь, дорогу ты запомнил.

Ох уж эта Мерлина! Как же ей нравилось сохранять загадку! Она повернулась спиной, сделала шаг в открытую дверь и исчезла в лапах подъезда. Я тоже развернулся и пошел домой. Пора было возвращаться в мир взрослых ответственных людей. Хотелось сегодня еще попасть на работу.

Честно признаться, эта неделя прошла намного проще, чем предыдущая. Даже несмотря на то, что у меня так и не было номера телефона Мерлины, у меня, все же, был ее адрес, у меня было одно ее выполненное обещание встречи в «липком», у меня была информация об излюбленном месте ее обитания. Все это делало меня к Мерлине ближе, оттого я уже не боялся так сильно, как раньше, что эта девушка оставит мою влюбленность с носом. Я мог ее найти, я мог ее поймать, я мог ее схватить.

Всю эту неделю я мог спокойно думать о работе (за исключением того самого понедельника, в который мы разошлись, ведь явился на свое место директора я в плачевном состоянии и отработал еле-еле). Конечно, я мог сволынить, но чувство ответственности перед подчиненными не велело мне подавать им плохой пример.

В пятницу я отлично провел время с детьми. Они все еще могли отвлекать меня от постоянных мыслей об этой девушке. Я радовался каждой минуте, проведенной с ними.

Когда настало утро субботы, я и дети проснулись в отличном настроении. Я отвез дочку и сына к их маме еще до обеда, потому что того потребовала моя деловая бывшая жена, имевшая на наших чад какие-то свои планы. В полдень Артур N-ович уже был свободен, как ветер, и спешил в квартиру на набережной на назначенную Мерлиной встречу.

Московское время тринадцать часов тридцать минут. Я стою перед калиткой, отсекающей меня от намеченной цели. В обеих руках по большому черному пакету. В каждом пакете алкоголь, разнообразный. Я основательно закупился, желая угодить всем новым знакомым. В голове перебираю несколько вариантов квартир, пытаясь вспомнить цифры, которые тогда нажимала Кира. Конечно, Мери, как звали мою нимфу ее друзья, даже не удосужилась напомнить мне при расставании номер квартиры, в которой будет меня ждать. Эти ее привычки испытывать меня щекотали нервы, а я терпеть не могу щекотку. Пришлось собраться с мыслями. В итоге я смог напрячь мозги и набрать нужный номер с первого раза. На этот раз ответ был не молчаливый. Женский голос сказал:

–Алло, – ответили мне, и, судя по бархатном голосу, это была Вероника.

–Вероника? Это я, Артур, Я был у вас на прошлой неделе…

Калитка открылась без моих дальнейших пояснений. Видимо, Мерлина предупредила. Я вошел, еще раз набрал номер квартиры на подъезде, проник внутрь. Лифт уже вез меня на восемнадцатый этаж. Иголки предвкушения терзали тело, но это было так приятно.

Конечно, бессмысленно было ожидать радостную Мерлину, встречающую меня. Я и не ожидал. К слову, меня не встречал никто. Только настежь распахнутая дверь. Я зашел в коридор.

–Всем здравствуйте! – крикнул я, разуваясь.

В ответ тишина. Из комнаты доносилась медленная музыка, немного грустная и волнующая, современная. В жанрах я не разбираюсь, но мне понравилось. Я снял куртку, поднял с пола пакеты, хотел было пройти внутрь, так и не дождавшись какого-либо ответа, но меня все же встретили. Это была Вероника. Изящная, но печальная.

–Здравствуй, Артур, проходи, пожалуйста.

–Здравствуй, Вероника.

Я последовал за ней в комнату. К моему великому сожалению Мерлины там не оказалось. Только Лев и Роман. Они приветливо мне улыбнулись. Я подошел к их креслам, складывая пакеты к ногам.

–Привет, ребята. А где Мерлина?

Рома лишь молча выпустил струю сигаретного дыма в потолок, многозначительно глядя в пустоту. Ответил Лев:

–Они с Кирой в уборной.

–О, отлично, подожду, – радостно выдохнул я, усаживаясь рядом с парнями.

Рома усмехнулся:

–Мы их тут так уже не первый час ждем.

Я был в недоумении. Спросил:

–А что случилось?

–А это тебе расскажут сами девочки, если посчитают нужным, – ответил Лев.

Не поспоришь. Я не стал дальше пытаться лезть в чужие дела, молча достал мартини, откупорил бутылку и стал пить.

Вероника наблюдала на все это со стороны. Наконец не выдержала и сказала:

–Боже, мальчики, ну сколько можно потакать этому театру драмы. Я пошла за ними. В конце концов, это Мери, – имя моей возлюбленной Вероника выделила своей строгой интонацией, – позвала сюда Артура. Ей тут и плясать.