А я… А что я? Я и сидел тихо. Любуясь ее идеальным профилем и наслаждаясь тем, как она называла меня персиком. Что это? Допитая бутылка подействовала на нее так? Или очередная причуда? Меня так еще никто не называл за все мои «за тридцать» лет. Помимо персика, я слышал и другие слова. И никак не мог понять, каким боком они нарисовались. Это одна из тех придурей, которым подвержены читающие девки? С чего вдруг такой монолог сейчас? Она же ведь сама затащила меня в эти сети, сиреной напевая песни о чае и пеньках. Она так играет? Мне стоит принять правила этой ее игры. В противном случае есть вероятность, что эта особа избавится от меня навсегда. Я принимаю правила игры. А что это, издевка или серьезность, покажет будущее. А пока я просто персик. И на том спасибо.
Мерлина скомкала опустошенный пластик и направилась к урне. Я же сидел и наблюдал ее спину, удаляющуюся от меня. В тот момент мне казалось, что эта фея уходит не только физически, но и испаряется от меня вовсе. То был хмель, но хмель не от тех трех капель алкоголя, а от невнятной пока еще, но уже душераздирающей и непредсказуемой, как только что пойманный в клетку зверь, влюбленности. Но нет, пронесло, Мерлина всего лишь выкинула мусор в урну и вернулась – пока ты имеешь право на существование, моя влюбленная душа.
–Раз уж воскресенье, персик, и начали мы его с бутылки, то предлагаю продолжить. Пить, так пить! Не люблю попусту тратить алкоголь. Надо непременно напиться.
Меня позабавил ее юношеский порыв к саморазрушению, выглядел он так невинно, что я решил поддаться. Встал с пня, отряхнул штаны и вопросительно взглянул на Мерлину:
–Ну так что, куда пойдем?
–В магазин, само собой, – она посмотрела на меня, как на дурака, и направилась прочь. Я засеменил за ней.
–А куда после магазина? – спросил я, следуя за девушкой след в след.
Она вздохнула, будто я ее напрягал ( к слову сказать, она все время нагло и демонстративно выказывала мне это свое пренебрежение и рождала во мне ощущение того, что я ее напрягаю, но на деле все было не так – общение со мной ей льстило).
–Раз уж ты не зовешь к себе, напрашиваться в гости я не буду. Да и негоже по мужикам и их домам расхаживать. Так что мы идем ко мне. Дорогу и место ты уже знаешь – так что никаких ощущений новизны и непривычки, все, как я люблю.
–Подожди! Не будь так категорична! – попытался вставить я. – Ни в коем случае не думай, что мой дом закрыт для тебя! Мы можем направиться и туда! С удовольствием! Это тоже рядом!
–Сказала же, никаких ощущений новизны, – швырнула она, но была довольна, что мои двери для нее открыты.
Мне же оставалось лишь согласиться и следовать за ней.
В магазине мы набрали целую корзину пойла. Пиво. Мерлина даже не считала стеклянные бутылки, которые складывала, утяжеляя и утяжеляя мою ношу. Естественно, платил за все я. С меня не убыло. Да и пиво моя спутница выбрала весьма дешевое. Молодые люди, особо не располагающие деньгами, обычно называют девушек с таким поведением разводилами. Для меня же такое обзывательство нелепо, ведь мне лишь в радость исполнять разного рода прихоти той, кто щекочет своим нахожднием рядом мое сердце. Огорчало лишь то, какое поведение мне при всем этом демонстрировала Мерлина: она буквально провоцировала меня на то, чтобы я в ней разочаровался, испытывала меня, ей это нравилось. А то, что я никак не разочаровываюсь, как раз и было ее победой надо мной из раза в раз. Да и над собой, я думаю, тоже.
По знакомым улицам мы уже подошли к знакомому двору. Я тащил этот черный пакет, недоумевая, как в нас все это влезет. Ну, раз уж моя спутница была уверена, то почему бы и нет. Около бледного дома мел асфальт все тот же дворник.
–Привет, дядь Жень! – махнула ему Мерлина, продвигаясь в сторону подъезда.
–Здравствуй, Машенька,– буркнул старик, не отрываясь от работы.
Я увидел, как она в недовольстве скривила губы. Хм, Машенька… Наверное, ей не понравилось, как дед коверкает ее необычное имя. Ну еще бы, кому бы такое понравилось.
Мы зашли в ее квартиру, повторили ритуал раздевания, который был произведен в момент моего первого прибытия сюда, и прошли на кухню. По атмосфере, царившей в квартире, я понял, что все в порядке – ремонт стоит, тараканы в добром здравии.
–Собака все еще у родителей? – спросил я, усаживаясь на скрипучий стул.
–Угу,– буркнула хозяйка, доставая пару бутылок из черного пакета.
Она выставила их на стол. Я тут же смекнул, что от меня требуется, и открыл их. Шипение и запах пива пронеслись по кухне. Мерлина взяла одну из бутылок и приземлилась за стол напротив меня. Она сделала глоток и заговорила:
–Несколько лет тому назад я…-вдруг Мерлина замолчала и задумалась.
Я решил не перебивать ее мысли и тоже молчал. Ждал, когда она заговорит сама. Ветер сквозь открытую форточку спокойно подобрался к шелку ее русых волос, а на улице танцевали медленный танец под его порывами ошметки посеревших грязных иссохших листьев.
–Людей надо лечить, – вдруг резко произнесла она.
–От чего?
–От них самих.
О чем тогда думала эта девочка, я так и не узнал.
Лежавший на столе мобильный запел. Это был телефон Мерлины. Его звуки решительно прервали возможность продолжения диалога. Хозяйка трубки оценивающе посмотрела на экран, удовлетворившись тем, кто звонит, решила ответить. Я ждал.
–Алло, да, Кира, да, я дома… не одна… можешь приходить… не знаешь, но это не проблема, я познакомлю… прямо сейчас… есть пиво… купи креветок, а то желудок что-то сосет… хорошо, договорились… давай, ждем.
Проанализировав содержимое высказанных хозяйкой дома слов, я понял, что нас ждет пополнение, которого лично я совсем не ждал. Я вопросительно вскинул бровь. Мерлина уловила этот немой вопрос.
–Кира моя лучшая подруга. Сейчас придет к нам. Ты же не против? Хотя, даже если и против… – Мерлина снова пренебрегла мной в своей уже обычной для меня манере и продолжила пить.
Я лишь пожал плечами и последовал ее примеру. Да, видимо, в обществе этой девушки грош мне цена. Я не привык к такому обращению, куда уж… Однако поддавался. Девчонка ловко расставляла сети и баррикады, маневрировала и манипулировала. А я же ничем не мог ей ответить, потому что четко знал, затребуй я свое право голоса, буду вышвырнут за борт, как мешающий груз.
Мерлина запрокинула глаза, на пару секунд впала в свой внутренний мир, вздохнула глубоко и заговорила:
–Знаешь, персик, я вот что думаю… – она закусила губу, – мир так жесток, несправедлив и разнообразен в плане людей,– она заметила мой вопросительный взгляд,– сейчас расскажу. Смотри, есть люди, которые плывут по океану жизни на яхте, есть те, кто барахтается на самом дне, а есть основная масса – они на плаву. Я на плаву. Все жители этого дома и соседних. И вообще, больший процент города. Это самый невыгодный, скучный и мерзкий способ проживать жизнь в этом человеческом океане душ. Ну посуди сам! Те люди, что проживают океан, находясь на яхтах, они небожители что ли. Богатеи, если ты не понял, о ком я. Все бизнесмены, политики, а еще их жены и дети. Все те, у кого есть деньги, а значит и возможности жировать, делать, что они хотят, летать по заграницам, покупать все мыслимые и немыслимые блага, недоступные обычному человеку. Им-то, я уверена, прекрасно живется. Те, кто на дне, им тоже неплохо, уж поверь, ведь у них есть внутренняя свобода, так как им нечего терять. Да, у них ничего нет, но они и не в ответе ни за что. Эти люди тоже имеют выбор, хоть и иного рода, нежели те, что рассекают на своих дорогостоящих кораблях. Понимаешь, они уже на дне, дальше опускаться некуда. А когда ты достиг предела низов, ты освободился. Ну и есть мы, все остальные. Мы вынуждены. Мы под бременем ответственности. Мы на границе нищеты, но еще не заступили за нее. Мы – это те, у кого есть обязательства. Мы те, кто получает копеечную зарплату, цедит ее на батон с молоком, проезд и квартплату. Возможно, у лучших из нас есть недорогие машинки, на которые мы тоже цедим. Девочки цедят на косметику. Мальчики высчитывают копеечку на спортивный зал. Так и держимся на плаву. Рискуя в любой момент, скажем, взять кредит, который нас потопит. Я видела таких: опускаясь на дно после подобной опрометчивости, они пускаются во все тяжкие: алкоголизм, наркомания… Так и становятся освободившимися жителями дна. Но большинство, все же, держатся. Своими силами, своими руками, уставшими от постоянных гребков. Полное отсутствие свободы. Полная зависимость от обязательств. Как я завидую детям-небожителям… Как я хочу приблизиться к ним, чтобы хоть чуть-чуть отпить из их кубков. Я готова на все ради этого! А ты где, персик? На плаву? Со своей Мерлиной? – охмелевший взгляд смотрел на меня с какой-то детской надеждой.
