- Это как?
- С развивающимся за спиной плащом и взглядом: крутые-парни-не-смотрят-на взрыв.
Волнительный момент был прерван: раздался дверной звонок.
Мадам Аделина чинно выплыла в коридор, до сего момента разумно не прерывая уединения молодых и даже не пытаясь их подслушиваться. А когда дверь открылась стало ясно – времени на прощания больше не оставалось.
Остановив Джотто на полпути к выходу из ателье, Триш подняла рукав его рубашки и повязала на запястье простой браслет из красных и белых нитей, который раньше свободно болтался на её собственной руке.
- Это оберег, - коротко пояснила она, крепко завязывая нити в узелки. - Я плела его сама. На нём руны, которые символизируют защиту. Не снимай его, пожалуйста.
- Клянусь.
Мужчина погладил ведьму по щеке и, словно кроме них никого больше не существовало в этот момент, пылко поцеловал её дрогнувшие от переживаний губы.
- Помни, ты обещала мне не делать глупостей.
- А ты обещал, что я могу всех вас пересчитать, когда вы вернётесь. Джотто, недостатка быть не должно. Я и проклясть могу.
Всё медленно, но верно в очередной раз переворачивалось с ног на голову, словно песочные часы делали ещё один бесконечный оборот.
========== Часть тридцать четвёртая. Cry no more. ==========
Комментарий к Часть тридцать четвёртая. Cry no more.
Кто-нибудь, дайте мне носовой платок. Желательно не один.
Писал под “Astrid S – 2am” и обрыдался. Честно. Не знаю, с чего, правда.
I.
Сердце в груди мерзко каменело и леденело от волнения. Триш беспокойно металась из угла в угол, отмеряя ширину комнаты небольшими и неторопливыми шагами, доходя до сотни и начиная заново, с нуля, и делая всё это под пристальным взглядом Елены.
- Триш, дорогая, успокойся, прошу тебя, - мягко попросила женщина, когда ведьма вслух отсчитала пятую по счёту сотню и вновь замолчала, делая новый круг. – Я тоже волнуюсь за них – так внезапно сорваться невесть куда, даже не предупредив нас… Но поверь мне, милая, это не первый конфликт, в который они вовлечены.
Терри её совсем не слушала и продолжала погружаться в раздумья напополам с депрессией, медленно и со вкусом глодавшей измученную смятением душу.
На самом деле волнение девушки крутилось не вокруг Джотто и остальных – оно было посвящено инстинкту ведьмы, который глубоко под рёбрами бился так отчаянно и сильно, что приносил гулкую фантомную боль, расходившуюся по всему телу невидимыми импульсами.
Триш было очень хорошо знакомо это чувство. И она так сильно хотела бы никогда больше его не ощущать.
Ведь то же самое начало происходить с ней в день, когда оборвалась жизнь её аввы – буквально за несколько часов до его смерти.
Ведьма судорожно мотнула головой, когда перед глазами, будто в реальности, вспыхнула картина их последнего семейного ужина, а слуха словно коснулся мотив рождественской песни Фрэнка Синатры, которую в тот вечер крутила местная радиостанция.
Нет.
Пожалуйста, пусть будет что угодно, но только не это. Пусть это колдовское чутьё будет лишь обманкой – миражом или бредовой иллюзией, созданной Спейдом.
Хотя бы раз, пускай оно ошибётся.
Не в силах сдержаться, Холмс попыталась успокоить себя и шумно вобрала в лёгкие воздух, моментально испустив долгий, дрожащий выдох.
- Триш? – Елена видимо забеспокоилась – состояние подруги её совсем не радовало с учётом того, что с тех пор, как вчера вечером Саверио привёз её в резиденцию, ведьма так и не смогла нормально поспать.
Так легко было сказать «не волнуйся» и так трудно действовать согласно этим словам.
Данте и Беатриче, которых Саверио послал в угоду синьоринам, могли лишь безмолвно переглядываться друг с другом, словно мысленно обсуждая диковинное поведение мисс Холмс, удивительно-неясно вызывавшее волнение в них самих, словно переносившее заразную болезнь.
Дочери принца поведение ведьмы не показалось тем, с чем она могла бы справиться самостоятельно, поэтому женщина решила – пришла пора вытягивать. Либо Триш из её своеобразного делирия. Либо всё, что девушка на данный момент знала или о чём имела хотя бы смутные представления.
- Данте, Беатриче, не организуете нам с Триш небольшой перекус? – любезно попросила Елена.
- Да, сию минуту, синьорина, - с очаровательной и, что важнее, настоящей улыбкой кивнула девчушка. – Вам подать сюда или…
- … В библиотеку, пожалуйста, - очарованная наимилейшей Беатриче, ответила ей женщина. – Мы с Триш переместимся туда.
В противовес своей любезности с близнецами, Елена совсем неласково схватила Терри за ворот её блузки с излюбленным лейблом «онли хэндмэйд», и насильно утянула колдунью прочь из комнаты, понадеявшись, что смена обстановки немного приведёт девушку в чувства.
Триш плелась следом за женщиной, словно заведённая. Она по-прежнему не произнесла ни слова и уже начинала понемногу жалеть о том, что совсем позабыла, куда дела те чёртовы успокоительные. Потому что от одного чая с ромашкой нервы, стянувшиеся в тугие узлы, не распутаются, дурные предчувствия и мысли в лучшую сторону не обратятся, да и руки дрожать не перестанут.
Так что если и употреблять ромашку, то только лишь в качестве курительной смеси.
- Ох, Триш, и что мне делать с этой твоей ипохондрией?
Удручённо покачав головой, невеста Спейда положила ладонь на створку дверей из древесного массива, и несильно толкнула её, открывая взору ту самую библиотеку, которой так сильно и заметно для других гордился хозяин особняка. Все хорошо знали, у гордого и справедливого Джотто на первом месте стояли блага его семьи и друзей, а на втором – эта библиотека, хранившая в себе столько редких изданий и ценных древних рукописей, которыми мог располагать не каждый музей.
Здесь мог почувствовать себя уютно лишь тот, кому нравилось проводить время в обществе разномастных историй, философских учений и чужих мыслях. Однако даже Триш ощущала в этом месте некий комфорт, пусть никогда особо и не слыла книголюбом и библиофилом.
Не то, чтобы она почувствовала себя лучше, оказавшись в помещении, просто стало ясно – в эту комнату её привели неспроста, а значит, нужно было хотя бы уделить дочери принца должное внимание.
- Я уже в порядке, Елена, - голос ведьмы был сух и слегка сипловат из-за долгого молчания, а ещё она совершенно не помнила, о чём с ней говорила подруга. – Спасибо тебе.
Девушка раздвинула занавески, подвязав их тонкими шнурами, настежь распахнула окно, надеясь, что свежий воздух так же немного взбодрит её.
Однако вместо лёгких смешанных ароматов из лесной рощи вперемешку с едва уловимым веянием морской соли, чувствительный к стойким запахам, нос Холмс уловил примешавшуюся к обычным земляным запахам вонь прогоревших деревяшек.
Терри тут же вскинула голову, жадно всматриваясь в сторону центра города – верхние этажи и крыши, как минимум, двух или трёх, зданий были объяты огнём, а из окон валил густой, копотно-чёрный дым.
- Опять глава города будет недоволен, что придётся тысячи лир выплатить жильцам тех квартир, - трагикомично выдохнула Елена, взглянув на тот же самый пейзаж, который так ужаснул её подругу. - Наверняка Алауди перестарался или Накл напортачил. Это их любимое. Остальные хотя бы пытаются не навредить окружающим их строениям и зданиям.
Триш отшатнулась от окна, пытаясь остановить поток ужасающих мыслей и картин, которые навалом посещали её сознание, бросаясь от одной крайности к совершенно другой. Девушка уставилась на дочь принца, как на умалишенную, поскольку в тот момент, грешным делом подумала о ней именно так.
- Почему ты относишься к этому, как к чему-то обыденному? – севшим от изумления голосом спросила Холмс. – Там ведь… люди могли пострадать.
В ответ на её чистейшее недоумение женщина лишь мягко улыбнулась и с поразительным спокойствием взяла ведьму за руки. А та, ощутив прохладу её ладоней и пальцев, сумела только бессильно пожать плечами – эта улыбка не дала ей никаких ясностей.
