Незаметно отделившись от дружной компании, в которой уже начался спор по поводу того, когда же именно начать украшать ель, и кого отправить для покупки новых ёлочных игрушек, ведьма попросила Беатриче принести ей чай и расслабленно приютила своё уставшее после прогулки с Еленой тело на софе, откуда буквально пару минут назад безуспешно попытался незаметно капитулировать Лампо.

Прошло не так много времени с её столкновения с охотником, но жизнь уже практически вернулась обратно в колею бесконечного цикла, основным центром которого была Вонгола. Триш могла без сомнений предположить, что это и означало смысл выражения «нет времени на грусть».

Сравнивая прошлую себя с нынешней, Холмс видела просто грандиозные отличия.

Ещё буквально два-три года назад она при любом стрессе могла запереться в комнате на неделю или даже полторы, аргументируя свой поступок излишним перенапряжением, внушая это, как истину для окружающих и для самой себя в том числе.

Сейчас даже сутки казались непозволительной роскошью – времени оставалось так мало. Иногда Карлос даже в шутку говорил, что Терри торопилась жить. И ведь правда: везде и всем она была от чего-то сильно нужна – здесь, в Вонголе, в ателье… даже в магазине тканей Матиса Триш была необходимой. Везде нужно было успеть побывать и столько всего сделать.

На печаль, страхи и раздумья не хватало даже не времени – сил. Физических и ментальных.

Там, в Манчестере XXI века у неё была такая острая нужда в успокоительном почти каждый день.

Но не здесь.

Сильнее аспирина от головной боли Холмс ничего больше не принимала и даже уже и не помнила, когда в последний раз пила свои пресловутые таблетки от нервных расстройств… Да что там! Девушка понятия не имела, куда они делись после того, как она вернулась из поездки к Елене в родные края.

Всё менялось так стремительно и быстро – мышление, образ жизни, чувства.

Триш не хотела больше зацикливаться на том, что было в прошлом. По крайней мере старалась отучать себя полагаться на мнение отца и постоянно оглядываться назад, мол: «А как в таком случае сделал бы авва и что бы он сказал?».

Она всё ещё опиралась на те знания и опыт, которые ей подарил Освальд – это была драгоценная часть их с отцом истории – но в её жизни теперь поддержкой являлись и другие, не менее важные люди.

И нелюди тоже.

По крайней мере один такой точно был.

Терри сильно скучала без Рено.

Она неоднократно пыталась его вызвать, но Джотто мягко попросил её не делать этого – они с фамильяром за те три дня, что Терри была без сознания, каким-то образом умудрились прийти к мирному соглашению. Примо сказал ей, что Рено пока ещё был не в состоянии появиться так, чтобы не беспокоить ведьму своим внешним видом. Это поначалу испугало Триш, и если бы Джотто и Джи (именно вместе) не успокоили её, сказав, что ничего серьёзного не случилось, она бы немедленно отправилась к Главе, чтобы потребовать у него встречи с фамильяром.

Кредит доверия колдуньи к Примо и Арчери заметно повысился по сравнению с тем, что был в самом начале их знакомства.

- … Ваш чай, синьорина Холмс.

Триш ослепительно улыбнулась Беатриче, сердечно поблагодарив её за оказанную услугу, и, размеренно потягивая ароматную смесь из байховых и мятных листьев, стала искоса наблюдать за тем, как Елена, по-прежнему не замечая отсутствия подруги, самозабвенно отдавала всю себя дискуссией на тему более подходящих украшений для ели.

Несчастный Лампо за спиной женщины всем своим видом подавал сигналы о помощи, но был жестоко отвергнут Холмс, которой собственные нервы были дороже, чем его уши, в которые сейчас нещадным потоком лилась бесполезная информация на всё ту же тему ёлочных игрушек и гирлянд.

В конечном итоге к моменту прибытия остальных участников ещё не начавшего рабочего процесса, обсуждение зашло в самые дикие дебри и переместилось из холла резиденции в гостиную, к Триш (которую по-прежнему ни во что не вовлекали, однако и тихо-мирно уйти тоже не давали).

- Добро пожаловать, господа, - ведьма отсалютовала Асари и Наклу третьей по счёту чашкой с чаем и сделала большой глоток. – Вы вовремя. Мы как раз…

- А я говорю, что не стоит ему болтаться по всему залу! Пусть люди сами к нему подходят!

- Джотто тебе что, Санта Клаус? Может ещё гостей к нему на колени сажать будем, чтобы они ему желания говорили? В Америке сейчас как раз такая мода пошла!

- … Обсуждали развлекательную программу на рождественский бал.

Ничуть не смутившиеся и абсолютно привыкшие к таким чисто семейным перепалкам, мужчины расселись по свободным местам и стали слушать продолжение дискуссии, наблюдая за Еленой и Джи, как за интересным театральным представлением.

- Просто признайся, что хочешь, чтобы он у тебя на виду был всё время, - раздражённо заметила дочь принца. – В прошлом году всё было точно так же.

- В городе в последнее время неспокойно – разумеется я забочусь о его безопасности, - фыркнул Джи и потянулся было за новой сигаретой, однако обнаружил в пачке только пустоту и разозлился пуще прежнего.

- О, да. Ну, разумеется, - саркастично хмыкнула женщина, после чего понизила голос и ядовито посоветовала: - Бери его и прячь скорее в самое укромное место. А то не ровен час – растащат на сувениры.

В ответ на одинаково-вопросительные взгляды со стороны новоприбывших, Триш лишь тяжко вздохнула, удручённо покачала головой и взглянула на циферблат напольных часов.

- Даже не спрашивайте, что случилось – это продолжается вот уже… четверть часа.

Сам объект многочисленных споров смог лишь возвести глаза к потолку и с трудом выдохнуть:

- Не приведи господь нам устроить то же самое в следующем году.

II.

Той же глубокой ночью, когда все рабочие процессы оказались свёрнуты и отложены до лучших времён – то бишь до завтрашнего утра – с чувством невыполненного долга все разъехались по домам и в резиденции воцарился долгожданный покой, Триш лежала в постели и долго не могла уснуть, думая обо всём на свете и одновременно ни о чём.

Мысли то сосредоточенно крутились вокруг Рено и его загадочного исчезновения без весомых на то причин, то неожиданно перескакивали на праздные раздумья о том, как бы завтрашним днём ускользнуть от воинственного настроя Елены и отведать замечательную выпечку в булочной, которую так нахваливала жена Матиса, а то и вовсе так не к месту щеголяли в совсем уж бестолковые чащи о предыдущих отношениях.

Не в силах долго лежать в одном положении, ведьма перевернулась на живот и просунула руки под подушку, уставившись в окно: то снова было раскрыто, из-за чего в комнату задувал лёгкий прохладный ветер, который впервые за долгое время не нёс вместе с собой ощущений тревоги и беспокойства.

- … Не верится, что снова может быть так спокойно, - негромко пробормотала Триш, вытянув руку вперёд себя.

В ту же секунду в воздухе слабо засветились маленькие цветные искорки, потянувшись к пальцам ведьмы, словно примагниченные. Они слабо защекотали нежную кожу и осели на фалангах, замерев странным причудливым узором, словно кольцами.

- Это лишь относительное спокойствие. Я почти уверен, что завтра, когда Алауди вернётся из деловой поездки, нам с тобой несдобровать.

- Не напоминай, - тяжело вздохнула она. – Алауди дал мне Обет молчания, но я так и не рассказала ему то, о чём нужно молчать.

- Ну, он сам виноват, что уехал, не дождавшись, пока ты очнёшься.

- Я заплачу тебе пять тысяч лир, если сможешь сказать ему тоже самое в лицо.

Смахнув с пальцев маленькие искры, которые моментально погасли и растворились, не оставив после себя никаких следов, колдунья медленно села, вытянув руки над головой и выгнув спину, чтобы растянуть затёкшие мышцы. Покрывало сползло с плеч, открывая взору наготу тела и жуткие царапины на запястье – следы ночных кошмаров – которые до сих пор не зажили и изредка чесались, вызывая раздражающие порывы до крови содрать ногтями тонкую зачерствевшую корку коросты.