Холмс могла лишь гадать – куда Алауди мог её привести, используя такой странный маршрут – но доверяла ему безоговорочно.

Плутая по улицам очнувшегося от утренней дремоты города, Триш понемногу стала замечать, что несмотря на всю свою внешнюю халатность и недружелюбие, мужчина, может быть несознательно, но всё равно проявлял своеобразную заботу о ней: старался не заходить вперёд, чтобы девушка могла идти рядом с ним, а не плестись позади или бежать следом, ломая каблуки на туфлях; изредка заинтересованно посматривал в её сторону; а если ведьма на секунду останавливалась, проявив интерес к чему-либо – останавливался и ждал (хотя, естественно, что в те моменты взгляд его не был лишён привычного раздражения).

Терри честно не знала – действительно ли он был не таким уж и плохим парнем, или же просто руководствовался девизом: «воздастся же мне за терпение» - однако её определённо радовало поведение мужчины.

Когда они прибыли туда, где, по мнению Алауди, их не могли подслушать, Триш с неким удивлением и лёгким разочарованием осмотрела одноэтажный дом, который по виду не имел совершенно никаких отличий от других жилых зданий. Она надеялась на нечто более внушительное.

- Вы уверены, что мне стоит знать об этом месте? – неуверенно полюбопытствовала девушка, поднимаясь по лестнице на крыльцо следом за детективом.

- Это обычный жилой дом, - тот издал нечто, вроде измученного вздоха и открыл дверь, впуская Терри вперёд себя.

Однако громкий мужской смех и просвистевшая мимо носа девушки книга с последующим пронзительным женским визгом: «Пошёл вон!» – явно не создавали должного впечатления о стандартном жилом доме, каким бы уверенным в этом ни был голос Алауди.

С выражением абсолютного недоумения и ужаса на лице, Патрисия отступила на шаг назад и обернулась.

- «Обычный», говорите? – пальцем указав на яростный рыжеволосый ураган, который нёсся прямо на какого-то весело хохотавшего идиота, сметая всё на своём пути со всеми известными и неизвестными миру бранными словами, спросила колдунья.

Мужчине не оставалось ничего иного, кроме как закатить глаза и страдальчески вздохнуть ещё раз, мол: «И такой стресс каждый день».

Правда всё живое в радиусе десяти метров мигом замерло, стоило только оживлённым обитателям дома заметить вернувшегося в родной зоопарк детектива. И юноша, и девушка в мгновение ока прекратили игру в догонялки, встали по стойке смирно и отдали честь.

- С возвращением, шеф! - бодро поприветствовал юноша Алауди.

- Рады видеть вас в добром здравии, - неотразимо улыбнулась девушка следом за товарищем.

Вместо ответного приветствия оба безымянных «провинившихся» были награждены порцией убийственного взгляда и отправлены восвояси – чистить туалеты. Поручение сопровождалось резкой угрозой лишения двигательных способностей без права на оправдание в случае, если детектив хотя бы почувствует присутствие кого-то из жильцов дома рядом с предполагаемой «гостевой комнатой».

- Кто были те двое? – уже после того, как они остались одни и Холмс было дозволено располагаться, где душе угодно, и даже чувствовать себя как дома, поинтересовалась ведьма.

Она присела на диван, пригладив юбку, чтобы не осталось складок, и без особого любопытства осмотрела помещение, в котором находилась.

Комната, как, впрочем, и остальные помещения в доме, сильно напоминала о её владельце – ничего лишнего и ненужного или же наоборот, недостающего. Даже атмосфера, воздух и запах полностью соответствовали образу Алауди.

Серо-синие светлые тона, отдававшие арктическим холодом, намекая любому гостю, что ему здесь не были рады, так сильно отличались от общего впечатления, который производил этот город в целом.

Хотя той парочке это, похоже, совсем не мешало – вон какие живенькие.

- Мои подчинённые, - как всегда не блистая многословными разъяснениями, ответил Алауди и, взяв со стола у окна какие-то документы, сел напротив Триш.

- Я удивлена – мне казалось, что ваши подчинённые будут более… строгими и дисциплинированными? – задумчиво пробормотала колдунья. Она по привычке положила ногу на ногу, сцепила пальцы в замок на колене и расслабленно откинулась на спинку дивана. – … Что ж, если не затруднит, давайте вы начнёте задавать ваши вопросы. Я бы хотела побыстрее освободиться и начать работать.

Мужчина согласно кивнул: нежелание девушки тратить и своё, и его время на пустые разговоры в никуда, явно пришлось ему по душе.

- Вчерашним вечером мне довелось услышать кое-что странное от тебя, - не размениваясь на обходные фразы и медленное подведение к сути проблемы, заговорил он. – Ведьмы – как материал для исследований, да?

Вопреки ожиданиям Алауди, Триш даже удивлённое лицо делать не стала – просто шумно вздохнула и помассировала себе виски.

Это напоминало очень несмешной и очень непродуманный сценаристами американский сериал, где тайну государственной важности с пометкой «top secret», которую, по сути дела, даже хранить было опасно, раскрывали всем подряд за простое «спасибо».

Тайну ведьмовства могут знать только близкие и надёжные люди?

Великолепно. Почему бы о ней не узнать всем тем, надёжность которых ещё не проверена и которые даже дружескими узами не связаны с самой ведьмой?

Триш едва не завыла от досады – ну сколько уже можно так прокалываться?

Она закрыла лицо руками: ситуация, помимо того, что являлась абсолютно безысходной (ибо такой товарищ, как Алауди, вряд ли сможет усмирить своё любопытство простым подтверждением, мол: «Да, я ведьма»), положение уже казалась злой забавой кого-то из тех озорников сверху, которые с ходом истории напортачили и отправили одну никчёмную ведьму разгребать горы проблем.

«Я всё-таки попробую вас всех проклясть. Шутники», - мысленно пообещала девушка, внешне оставаясь невозмутимой и спокойной, уподобляясь монахам буддистских храмов. Задумчивое молчание закончилось глубоким и шумным вдохом, после которого последовал не менее громкий выдох, а затем Холмс слабо улыбнулась и заговорила: – Детектив, мой секрет, включая вас, знают уже трое… и мне бы не хотелось увеличивать риск быть сожжённой на костре. Так что не могли бы вы, если не трудно, кое-что сделать, чтобы я чувствовала себя спокойнее?

Хватит уже быть доброй и милосердной. В четвёртый раз ей может так не повезти. Так что лучше обезопасить себя.

По лицу Алауди очень чётко и ясно читалось сомнение вперемешку с подозрением. Мужчина явно был недоволен тем, что ему уже сейчас ставили такие условия – он ни капли не сомневался в том, что это была своеобразная просьба-ультиматум: «я-ничего-не-скажу-пока-не-поклянёшься-держать-язык-за-зубами» – однако в каком-то смысле детектив также прекрасно понимал опасения ведьмы. Подозрения-подозрениями, а жить как-то ещё хочется.

Триш терпеливо ждала. Прошла минута, другая… третья. За всё это время Алауди ни разу не шелохнулся и, если не приглядываться, то можно было подумать, будто он и не дышал вовсе.

- Мой ответ зависит от того, что нужно будет сделать, - спустя пять минут и тридцать две секунды тяжело изрёк мужчина, то ли поддаваясь любопытству, то ли действительно признавая необходимость быть осведомлённым обо всех обстоятельствах Триш.

- Для начала: дать мне руку, - словно зная, что ответ не мог быть не положительным, с готовностью откликнулась колдунья.

- Почему я должен тебе доверять? – скептически хмыкнул мужчина, скрестив руки на груди и насмешливо вскинув левую бровь.

Всем своим безразличным видом показывая, что её ничуть не задела и не взволновала эта его реакция, девушка пожала плечами: слишком многого от неё требовали, как от человека, у которого меньше суток назад умерла его небезответная любовь и усох, ещё даже не начавший расцветать, первый нормальный роман.

Хотя Алауди, судя по выражению его лица, было глубоко наплевать на душевные муки и терзания Триш.

- Детектив, у вас довольно странное отношение ко мне. Я понимаю – женщина-призрак и всё такое, - Холмс устало опустила голову, взъерошила волосы на макушке и замученно посмотрела на Алауди. – … Но вы же слышали мой вчерашний рассказ – не так ли? Вонгола спасла меня – какой смысл вредить ей? Мои мотивы чисты… и не добровольны.