III.

На следующий день Триш с радостью подумала, что Джотто напрочь позабыл о своём намерении научить её танцевать, когда мужчина не пришёл к ней спозаранку (что от него вполне можно было ожидать) с граммофоном в зубах и огнём решимости в глазах, и не явился в послеобеденную сиесту.

Весь день она занималась выкройками для будущего платья и в перерывах закрывалась в своей комнате, вместе с Рено жадно штудируя каждую страничку добытой книги.

Но вот ближе к вечеру, когда в дверь постучались и на пороге, сияя белизной зубов в неотразимой улыбке, встал абсолютно непробиваемый никакими остротами, подколами и шпильками Вонгола Примо, ведьма поняла – не тут-то было.

Он, поди, ещё и какие-нибудь дела отменил, лишь бы вечер освободить для этих адских уроков.

Нет, Триш считала себя безусловно великолепным танцором.

Эдакая доморощенная богиня танцев.

Когда оставалась одна в квартире и включала любимые песни, под которые можно было дрыгаться как хочешь и не беспокоиться о том, что кто-то будет смеяться или снимать на камеру для того, чтобы ещё десять с лишним тысяч человек на Ютубе повеселились.

Что же касалось классики…

Она очень хорошо помнила, как ей было жалко авву, когда тот пытался научить её танцевать вальс для осеннего бала в школе. Он тогда ласково называл дочь неумёхой, хотя у самого пальцы на ногах были покрасневшие и опухшие от того, что Терри постоянно наступала на них по собственной неосторожности.

- Ну-ну, посмотрим, через сколько ты сдуешься, - пробормотала Холмс, приветствуя Саверио и Асари лёгким наклоном головы.

Отходивший по делам на пару минут, Джотто вернулся к ней и, ответив на пожелание приятного вечера от друзей лёгкой усмешкой, проводил девушку в комнату, которая была в самом конце коридора под лестницей.

Он открыл дверь небольшим ключом и пропустил Триш вперёд себя, дав ей в полной мере насладиться увиденным зрелищем.

Помещение было довольно просторным и светлым из-за того, что стена, образовывавшая полукруг напротив двери, была полностью застеклена, а шторы распахнуты и красиво подвязаны шнурами в углах комнаты, больше напоминавшей зал или террасу.

Кажется, в высоту комната занимала два этажа современных многоэтажных домов.

Под потолком висела хрустальная люстра по типу той, что была в холле, но чуть меньше размером. Пол же целиком состоял из мрамора, но не отдавал жутким холодом. Скорее наоборот – хорошо шёл в дополнение к окружающей обстановке.

В дальнем углу, ближе к окнам, стоял небольшой резной диван с мягкой светлой обивкой. Рядом с ним был столик, на котором находился граммофон, а в противоположной стороне, блистая чёрным полированным покрытием, стояло фортепиано.

- Мой дед любил проводить здесь время, - сказал Джотто, сняв пиджак и свесив его на подлокотник дивана.

- И я его прекрасно понимаю, - Триш тоже сняла куртку, которую носила прохладными вечерами и которая всегда напоминала ей о Манчестерских промозглых и дождливых днях. – Здесь очень спокойно. Подходящая атмосфера для того, чтобы подумать или предаться воспоминаниям.

Она подошла к окну: вид отсюда тоже открывался изумительный. Небольшая чаща, за которой скрывался скалистый морской берег. Отсюда Триш видела тёмные воды морской пучины, которая, уходя вдаль, к линии горизонта, почти сливалась с небом.

- И какое же воспоминание первым приходит тебе на ум?

Обернувшись, чтобы ещё раз обвести взглядом весь зал, Триш улыбнулась:

- Наш с аввой первый поход в пиццерию.

- Поделишься? Или это, как и всё остальное, строжайший секрет?

Примо ослабил узел галстука и, стянув ненавистную удавку с себя, расстегнул верхние пуговицы рубашки. Вкупе с закатанными рукавами, его внешний вид снова был не таким чопорным и благородным, как в «рабочее» время суток (ибо это время предугадать было тяжело – нормированного рабочего дня у мафиози не имелось). Сейчас, если бы Триш не знала, каков он на самом деле, то не отличила бы его от простого мужчины, работающего в городе.

- Как-нибудь в другой раз, - Терри прислонилась спиной к окну, продолжая смотреть на Джотто. – Если я начну углубляться в воспоминания здесь и сейчас, то вряд ли мы закончим это занятие до восхода солнца.

- Ты права, - согласно кивнул мужчина, улыбнувшись. Затем он подал Триш руку и, когда девушка несмело вложила свои пальцы в его ладонь, вывел её на середину зала. – Попробуем сначала без музыки.

- Будешь мне такт вслух считать?

- Ты и про такт знаешь?

- Я тебе даже больше скажу – я знаю, что такое венский вальс и фигурный. И могу их различить.

Примо посмеялся с её устрашающего шёпота.

- Тогда ты не так безнадёжна, как думаешь о себе, - сказал он. - Даже руки правильно класть умеешь, - добавил Джотто, как только Триш положила руку на его плечо, а другой крепче сжала его ладонь, отведённую в сторону.

- И спину держать прямо, - подсказала ему девушка, действительно выпрямив спину. Её поза приобрела уверенность, которой у Терри в данный момент не было.

- Теперь я совсем уверен, что у тебя всё получится. Может быть, мы даже малой кровью обойдёмся.

Он имел в виду оттоптанные ноги и испачканные отпечатками женских туфель ботинки, однако после того, как Холмс сказала:

- Извини, если я тебе пальцы на ногах переломаю, - внутри шевельнулась настороженность.

- Почему ты так уверена в своём провале? – спросил мужчина, застыв в исходной позиции и даже не думая начинать обучение.

- Авва учил меня когда-то, - коротко отозвалась Холмс.

- И ты переломала ему пальцы на ногах? – уточнил Примо, чтобы, на всякий случай, знать, чем ему аукнутся ошибки ведьмы.

- Нет, но…

- Ну, тогда и мне, думаю, беспокоиться не о чём.

Триш посмотрела на него снизу-вверх. Почему-то, Джотто казался ей выше и крепче, чем раньше. Пусть они и раньше находились близко друг с другом, но девушка никогда не думала ни о чём подобном и даже не замечала такой разницы между ним и собой.

- Триш, прежде чем мы начнём. Можешь ответить мне на один вопрос? Он мне не даёт покоя.

Вопросительно взглянув на Примо, колдунья легко пожала плечами:

- Снова любопытно моё прошлое? – безо всяких намёков на усталость или то, что такие вопросы были ей не по душе, откликнулась она. Хотя это больше звучало, как риторический вопрос. – Спрашивай. За вопросы я ещё никого не била.

- Почему ты никогда не называешь отца по имени? – пропустив мимо ушей замечание и комментарий Терри, спросил он.

Удивившись такому простому вопросу, хотя она ожидала чего-то более личного, Триш даже склонила голову к плечу, продолжая пристально и очень изумлённо смотреть на своего учителя.

- Авва никогда не любил своё имя. Он говорил, что мой дед дал ему слишком высокопарное имя для простого человека. Авва хотел, чтобы его звали проще и представлялся всем, как Нолан или Мэтью, - она неловко улыбнулась, вспоминая те времена, когда её простодушный отец называл каждому новому знакомому какое-нибудь простое имя и ему говорили, что это имя ему очень идёт. Авва радовался, как ребёнок.

- Каким должно быть имя человека, чтобы он назывался другими именами?

- А это уже два вопроса, - произнесла Триш, словно напомнила о том, что уговор был лишь на один. Но Джотто так пристально и пытливо смотрел на неё, что девушка не захотела и дальше держать это в тайне. Да и не такой уж это был секрет. – … Моего отца звали Освальд. И он прекрасно умел вальсировать. Но я так и не научилась.

- Попытка – не пытка. К тому же, если ты уже училась раньше, то помнишь шаги и ритм.

- Ты хоть когда-нибудь теряешь уверенность и свой оптимизм?

- Думаю, Алауди задаёт этот вопрос себе уже лет пять как.

- Так мы начнём?

- Поехали. И раз-два-три, раз-два-три… Чёрт!

Только начали и уже провал. Эти уроки будут намного веселее, чем Джотто мог себе представить. И больнее.

- Прости, правда прости… Но я ведь говорила? Я говорила.

Комментарий к Часть семнадцатая. Уроки вальса для богини танца.