Средь бела дня. Он атаковал меня среди бела дня.

Я зацепилась левой ногой за его лодыжку, навалилась на него всем весом и потянула вниз. Мы упали. Когда он свалился на тротуар, я впечатала локтем ему под ребра. Обиженное ворчание стало музыкой для моих ушей. Я впечатала в него и второй локоть. Его хватка ослабла.

— Может, ты уже прекратишь? Я тебе ничего не сделаю.

Я изумленно застыла, мой боевой инстинкт сошел на нет от звука самого красивого голоса, что я когда-либо слышала. Откатившись в сторону, я присела на корточки и оказалась лицом к лицу с…

С удушливым воздухом. И тротуаром. Повсюду пустым тротуаром.

— Вайят? — спросила я. Мне всё это привиделось как кандидату в дурдом?

Ощутила на руке теплое прикосновение. И вздрогнула.

— Эви? — снова спросил бестелесный голос Вайята. Судя по голосу, он стоял прямо передо мной.

Где бы он ни был, я внезапно закричала, предупреждая его:

— Сзади!

Воздух позади меня сдвинулся, а я пригнулась к тротуару. Что-то пролетело над моей головой и с шумом врезалось в того, кого там даже не было, а после проехало по тротуару на чешуйчатой заднице, ударившись о мусорный бак.

Молодой и глупый гоблин атаковал меня в одиночку. Он вскочил на ноги во весь рост — около четырех футов пяти дюймов — высокий даже по меркам гоблинов. Рубиновые глаза сверкали на меня из-под нахмуренных бровей. Он зарычал, оскалившись, приподнимая губу над неровными зубами.

Желчь обожгла мне горло. Столь неожиданная реакция случилась безо всяких причин и эмоций — просто абсолютное и незамедлительное отвращение при виде разъяренного гоблина. Лишь простая кожаная набедренная повязка отделяла его от непристойности.

Гоблины никогда не атаковали в открытую или днем.

Позади меня закрутился воздух. Я развернулась, ожидая атаки со спины. И это предположение оказалось верным. Ещё пара гоблинов, явившихся на помощь другу, растянулись на тротуаре. Они будто со всего размаху врезались в невидимую кирпичную стену.

Я снова развернулась, но слишком поздно. Кто-то вонзил кинжал в моё левое плечо, на два сантиметра выше подмышки. Острая боль пронзила грудь. Я повернулась в другую сторону и врезала в чуть приплюснутый нос гоблина острым локтем. Его голова откинулась назад. Из его ноздрей брызнула темно-красная кровь. Я с разворота ударила его в голову. Он упал спиной на тротуар.

Неподготовленные ноги Чалис едва не запутались, но мне всё же удалось удержаться на ногах. Мышцы бедра ныли в ответ на подобные акробатические трюки. Я схватилась за узкую рукоятку гоблинского кинжала и дернула. Он плавно выскользнул из моей плоти, причиняя незначительную боль. А затем атаковала сбитого мной на землю гоблина, намереваясь вспороть его от груди до мошонки.

Вайят закричал слишком хорошо знакомым мне голосом, на этот раз полным боли. Нападавший забылся, а я обратила внимание на двух других гоблинов, которые, казалось, висели в воздухе как пришпиленные к невидимому объекту. И этот объект истекал кровью из-за кинжала, парящего в четырех футах над землей. Голову меньшего гоблина свернули на бок невидимым ударом, а через секунду его тело отбросило в сторону. Гоблин ударился о тротуар и, вскочив, убежал.

Оставшийся гоблин клацнул в воздухе конусообразными зубами. Лезвие вонзенного кинжала вдруг стало видимым из-за покрывавшей его красной крови. Оно развернулось и по рукоять вонзилось в горло пойманного гоблина, разбрызгивая темно-бордовую кровь на то, что теперь выглядело как пара человеческих ног. Мертвого гоблина отбросили на тротуар.

Пропитанная кровью обувь шагнула ко мне. Я отступила назад. Красная человеческая кровь продолжала просачиваться в воздух, очерчивая контуры мужского торса.

Этого не могло быть. Конечно, он одаренный, но не мог силой мысли двигать неодушевленные предметы. И с каких это пор Вайят мог становиться невидимым?

Сбежавший гоблин почти добрался до конца квартала. Я вышла на середину улицы, прицелилась, сконцентрировалась и метнула кинжал. Он пролетел по воздуху, но в последний момент сменил траекторию. И вместо того, чтобы вонзиться гоблину в спину, попал в бедро. Гоблин споткнулся и вылетел на дорогу, где его расплющил несущийся на огромной скорости пикап. Взвизгнули тормоза, и грузовик скрылся из виду.

Издалека это черно-розовое, абсурдно нечеловеческое месиво выглядело как остатки чьей-то собаки. В дали слышался грохот двигателя удаляющегося пикапа. Я ждала, что водитель вернется посмотреть, чьего питомца он искалечил. Вместо этого двигатель взревел ещё сильнее, и пикап исчез из виду.

Как типично.

— Где третий? — спросил Вайят.

Дерьмо. Тот, кто пырнул меня кинжалом, сбежал.

— Нам нужно убираться с улицы, — сказал он. — Немедленно.

Я не собиралась спорить. И последовала за парящим в воздухе окровавленным торсом к ближайшему жилому дому, пытаясь примирить свои глаза с чувствами. Я ощущала запах крови, как человеческой, так и гоблина, и что-то ещё очень знакомое — пряный лосьон после бритья с ароматом мускуса и корицы, свойственный только Вайяту. Его продолжающаяся невидимость пугала меня, хотя я никогда бы в этом не призналась. Как оказалось, я не единственная, кто изменился.

Он провел меня через узкий затхлый коридор мимо почтовых ящиков к двери с символом стиральной машины. Я последовала за ним в сырой и промозглый лестничный пролет. Мы спустились по лестнице в серый и влажный мир бетонных полов и цементно-блочных стен. По моей спине пополз холодок. Внизу лестницы взору открылась комната. Четыре стиральные машины выстроились вдоль стены напротив четырех сушилок. Длинный деревянный стол делил комнату пополам. Ни окон, ни стульев не было.

— Это действительно ты? — спросил его бестелесный голос.

Я кивнула окровавленному торсу:

— Я, если это действительно ты. Я могу точно так же выдавать дерьмовые ответы. Возможно, мне хотелось бы видеть лицо того, с кем говорю.

— Верно, прости.

Он произнес слова, которые я не узнала. Воздух вокруг него замерцал и покрылся рябью, подобно жару, исходящему от пустынной трассы в солнечный день. Тело материализовалось, затем исчезло и появилось вновь, уже видимое абсолютно четко. Одну руку он прижимал к раненому боку, другой сжимал светящийся желтый драгоценный камень. Вайят отчаянно нуждался в бритве, чтобы избавиться от щетины на подбородке и щеках, такой же черной, как его коротко подстриженные волосы и жесткие густые ресницы. Кровь двух видов пропитала брючины его джинсов, окрашивая их в пурпур.

Вайят Трумэн улыбнулся и уставился на меня, не скрывая любопытства. Это был настолько знакомый жест привязанности, но моя реакция на него оказалась совершенно неожиданной. Нечто особенное зародилось внизу живота, охватило всё тело, затем ухнуло вниз, опаляя жаром лоно, — мгновенная и инстинктивная реакция только от его вида отличалась от всего, что я раньше испытывала.

Вайят был моим другом, боссом и куратором. Вместе с Джесси и Эш я считала его своей семьей. Я быстро преодолела разделявшее нас короткое расстояние и обняла его за плечи, игнорируя то, что он почти весь покрыт кровью. Просто его обняла. Крепко. Рукой он обвил мою талию. Его дыхание щекотало моё ухо.

— Ты даже близко не представляешь, как я рад тебя видеть, — сказала я. — Думала, что схожу с ума.

— Прости, Эви, — прошептал он. — Мне так жаль.

— Чего жаль?

Он напрягся. Я отпрянула на расстояние вытянутой руки. Он сжал губы в тонкую линию, пристально вглядываясь почерневшим взглядом в мои глаза, словно выискивая там… что-то. Яркие пятна появились на его потемневших от щетины щеках, а у меня от его пристального взгляда закружилась голова.

— Эви, что ты помнишь? — спросил он.

Мне не нравилось как это прозвучало. Я снова попятилась от него, оставляя между нами расстояние в несколько футов.

— Помню, как триады атаковали клан Уолкин, убивая их лишь потому, что они прятали меня. Я позвонила тебе, потому что не знала, что делать. — Но мои воспоминания по-прежнему обрывались на том, как я пробиралась по городской улице к месту нашей встречи.