— Уже сошёл, — уточнила Надя.

Каждый пятый человек, зараженный вампирами, не реагирует на изменения. Большинство из них приспосабливаются к своим новым желаниям и образу жизни, ограничениям и силе, но некоторые этого не делают. Они не могут полностью понять, что жизнь никогда не будет прежней, и часто теряют связь с реальностью в очень страшной манере. Я зачищала за многими дикими полукровками, которые обращали свое безумие против беспомощных жертв.

Руфус вытер рукой подбородок.

— Продолжает бормотать о своем потерянном кубке и ещё какую-то чепуху. Больше ничего из него не вытянешь.

— Потерянный кубок? — спросил Вайят. — Ты точно знаешь, как выбирать бесполезных заложников. Но я удивлен, что только один полукровка пришёл за тобой. Они, как правило, передвигаются стаями.

— Нет, если один из них одичал, — сказала я. — Обычно они убивают их сразу, чтобы не дать им ослабить группу.

— Ты хочешь пойти к нему? — спросил Руфус. — Может, тебе удастся вытянуть из него что-нибудь ещё, кроме «кубка»?

— Чалис[6], — сказала Надя. — Он говорит чаша, а не кубок.

Мои губы приоткрылись, кровь отхлынула от лица и заставила мое сердце биться сильнее и быстрее.

— Чалис. — Я произнесла это имя, не задумываясь.

— Что с ней такое? — спросила Надя.

Вайят схватил меня за руку. Я заставила себя повернуть голову. На его лице читалось беспокойство. Встав, я вырвала свою руку. Он последовал за мной к двери спальни. Я развернулась и чуть не ударила его в челюсть.

— Останься, — рявкнула я. — Не собираюсь я сходить с ума. Просто поговорю с ним. Посмотрим, смогу ли я помочь ему найти пропавшую чашу и, возможно, получу несколько ответов.

Я открыла дверь, проскользнула внутрь и захлопнула её прежде, чем Вайят успел придумать хороший ответ. Мне не нужно было, чтобы он отговаривал меня или следовал за мной внутрь. Я оценила желание помочь, но не нуждаюсь в этом.

Свет был выключен. Я поводила ладонью по стене, пока мои пальцы не нащупали выключатель. Резкий желтый свет залил комнату, любезно предоставленный яркой торшерной лампой, только лампой, без абажура. Кровать была придвинута к дальней стене напротив зеркальной двери шкафа. Деревянный обеденный стул лежал на боку, обнаженное тело было привязано к нему странным клубком шнурков и рваных простыней.

Алекса Форрестера, в синяках и запекшей крови, с красной и покрытой ссадинами кожей, было легко узнать. Я никак не ожидала увидеть его снова, тем более связанным, с парой сверкающих клыков и бормочущим что-то себе под нос. Слюна стекала по его подбородку и скапливалась на потертом деревянном полу. Повсюду он был окружен необработанным деревом — одним из самых больших раздражителей для вампиров и их родственников.

Я присела перед ним на корточки, но он, казалось, ничего не заметил. Его широко раскрытые глаза смотрели прямо, сквозь меня.

— Алекс? Ты меня слышишь? — Он даже не дернулся. — Я помогу тебе сесть прямо, хорошо? Не надо, понимаешь, кусать меня или ещё что-нибудь.

Он никак не отреагировал на изменение высоты. Я ожидала чего-нибудь во время своих неудачных попыток поднять его, но среди моих стонов и напряжения, он не издал ни звука. Ничего. Продолжал шевелить губами, но беззвучно. Старые раны на руках и ногах распухли и воспалились от соприкосновения со стулом, некоторые кровоточили, другие омертвели. Все выглядело крайне болезненно.

Я коснулась его плеча, он моргнул. Больше ничего.

— Алекс, это Чалис, — сказала я.

Он перестал бормотать. Посмотрел на меня и действительно увидел. Удивление и трепет смягчили его черты, расширив глаза.

— Ты мертва, — проговорил он. — Я что, в аду? Неужели я тоже наконец умер?

— Почти, Алекс. — Я вдохнула, задержав дыхание, позволяя кислороду укрепить меня. На самом деле это был не Алекс. Он умер вчера. Это была оболочка, в которой находилась нужная мне информация; я просто должна вытащить её из него. — Ты находишься в таком месте, где всё ещё можешь сделать что-то хорошее, прежде чем уйдешь. Я могу тебе помочь.

Его лицо сморщилось.

— Мне следовало догадаться, что ты в депрессии. Я должен был видеть признаки. Это моя вина, что ты умерла.

— Я покончила с собой, Алекс. В этом нет ничьей вины, кроме моей.

— Друзья не позволяют своим друзьям совершать самоубийства.

Как ни душераздирающе это было, разговор нам не помог.

— Ты помнишь мою подругу Эви? Ты её как-то подвёз, сделал ей одолжение?

Он поджал потрескавшиеся губы. Качнул головой.

— Она похожа на меня. Она искала того, кого любила. Ты помог ей найти его, но сам пострадал. Вот почему ты здесь.

— Ты действительно похожа на нее, Чал. Это жутко. Она тоже мертва?

— Нет, но она может умереть, если мы ей не поможем.

Он пожевал нижнюю губу. Его клыки пронзили кожу и пошла кровь. Взгляд сверкающих глаз метнулся к двери спальни, к потолку, к закрытому окну.

— Они в стенах, — произнёс он.

Я напряглась, прислушалась, но не услышала ничего, кроме случайного скрипа половицы из гостиной. Представила, как Вайят стоит, прижавшись ухом к двери, и напрягает слух, чтобы расслышать каждое слово.

— Кто там в стенах? — спросила я.

— Они. Ты знаешь.

— Я не знаю, Алекс. Кто они такие?

— Миллионы их ползут сквозь меня, Чал. Заставляют меня хотеть причинить боль людям. Заставляют меня желать крови, но я не хочу крови. Могу я просто уйти? Хочу, чтобы это прекратилось.

Вампирская инфекция — вот что он видел в стенах. Паразит, который превращает в монстров. Он пытался бороться с этими инстинктами, чтобы вернуть свое тело снова, отделившись. У меня не хватило духу сказать ему, что это проигранная битва.

— Ты скоро сможешь уйти, обещаю, но сначала мне нужна твоя помощь. Просто ответь на несколько вопросов, ладно?

Его подбородок задрожал. Слезы наполнили его глаза и потекли по щекам ручьями. Он поджал губы и покачал головой.

— Они повсюду, Чал. Заставь их уйти. Пусть это прекратится.

Мое сердце болело за него. Я хотела положить конец его страданиям. Но он что-то знал, большое или маленькое, и я должна узнать, что именно. Когда не ответила, он заплакал не на шутку. Никогда не видела такого ужаса на лице взрослого мужчины. Хотя нет — я уже наблюдала его однажды, когда лежала при смерти в первый раз.

Резкий стук в дверь отвлек меня. Приоткрыв её наполовину, я увидела лицо Вайята.

— Ты не хочешь сделать паузу на минутку? — спросил он. — Посылка здесь.

— Какая посылка?

— Та, которую я попросил гремлинов собрать, прежде чем они уничтожат всё, что может привести к Чалис Фрост.

Я оживилась. Это, конечно, стоило короткого перерыва. Я выскользнула в гостиную, закрыв за собой дверь. В руках Вайят сжимал пухлую папку с документами, скреплённую двумя большими резинками.

— Почему они принесли её сюда? — поинтересовалась я.

— Потому что это то место, куда я велел им принести её, — сказал он, как будто это был самый очевидный ответ в мире.

— Да, гений, но почему именно сюда?

У Вайята хватило здравого смысла понять намек на раздражение.

— Я думал, что Руфус всё ещё будет заперт, когда мы заедем за этими документами.

Руфус хмыкнул на другом конце комнаты. Надя куда-то исчезла — благословение, которое я не собиралась обдумывать. У меня от неё мурашки. Я выхватила папку из рук Вайята и сорвала резинки. Десятки газетных вырезок упали на пол и рассыпались вместе с фотографиями и несколькими листками бумаги.

Я бросила оставшееся содержимое папки на обеденный стол, освободив руки, чтобы собрать рассыпавшиеся документы.

— Немного нетерпелива? — пошутил Вайят.

Моим первым желание было показать ему язык. Я поймала вырезку из газеты, датированную двадцатью семью годами раннее. Заголовок привлек мое внимание: «Женщина рожает в торговом центре».

Я просмотрела статью и глубоко вздохнула.

— В чём дело, Эви?