— Пожалуйста, Эви, посмотри на меня.

Боль в его голосе, так похожая на ту, что слышала, когда умирала, вывела меня из оцепенения. Я открыла глаза и сморгнула слезы. Его щеки пылали, как две розы, что подчеркивало бурные эмоции, бушевавшие в его глазах. Всё его тело, казалось, вибрировало.

— Прости, — прошептала я.

Он побледнел, и на мгновение мне показалось, что он сейчас расплачется.

— Ты извиняешься? Эви, нет.

— Я хочу, Вайят.

— Это не твоя вина.

Правдивые, во многих отношениях слова, но всё же слишком банальные, вызвали у меня совершенно непредсказуемую реакцию. Вместо того чтобы подавить свои эмоции, я взорвалась от ярости. Она бурлила из места, о существовании которого я и не подозревала, такая же обжигающая и разрушительная, как магма. Мое лицо вспыхнуло, и я оттолкнула Вайята дрожащими руками. Он отшатнулся назад, не приготовившись, и упал на задницу с удивленным криком. Встав, я отошла в другой конец комнаты, шлепая босыми ногами по каменному полу. Сжала кулаки, но не смогла остановить дрожь.

— Эви…

— Только не говори мне, что это не моя вина, Вайят. — Повернулась к нему лицом. — Это моя вина, потому что я чертовски сильнее этого!

Он не двигался, застыв на полу от вспышки моей ярости. Я не могла прочесть выражение его лица, да и не пыталась. К чёрту то, что он чувствовал; дело было не в нём. Дело было даже не во мне. Речь шла о проклятом гоблине и о том, чтобы выбросить это чёртово воспоминание из головы.

— Помнишь тех полукровок, которых мы взяли прошлым летом? — спросила я, слова лились из моего рта. — Помнишь, как один из них держал меня и систематически ломал каждый палец на моей левой руке? Я исцелилась и пошла дальше. Или кота-оборотня, который ударил меня ножом два года назад, или все сломанные кости, когда меня столкнули с трехэтажного здания три Рождества назад?

Это то, что я делаю, Вайят, я излечиваюсь. Прихожу в себя и продолжаю жить своей жизнью. Чёрт, на этот раз мне даже не пришлось лечиться. Судьба просто дала мне новое тело и сказала «развлекайся снова, подруга». Она даже была достаточно жестока, чтобы дать мне тело, которое настойчиво даёт мне знать о том, как мы подходим друг другу голыми, но я даже не могу поцеловать тебя, не вспомнив этого грёбаного гоблина. Чёрт возьми!

Вайят медленно встал, но ловко держался на расстоянии. Мои кулаки ныли от желания врезаться во что-нибудь мягкое, а он был единственной доступной мишенью. Я сжимала и разжимала их, впиваясь ногтями в ладони. Комната накренилась. Я цеплялась за свою ярость — единственный спасательный круг, удерживающий меня от разрушения

— Почему я должна это помнить? — прошептала я, обращаясь с мольбой ко всем существующим богам и надеясь на ответы, чтобы понять, почему сменила забвение на чистилище, а беспамятство — на воспоминания о живом аду.

— Как бы я хотел забрать все эти воспоминания обратно, — сказал Вайят. — Их все. Стереть всё, что произошло в той камере, но я не могу.

— Чтобы ты мог целовать меня, не вызывая в памяти прожитое? — прорычала я.

— Нет, Эви. Потому что я не смог спасти тебя от этого в первый раз и потому что теперь заставляю тебя пережить это снова. Ты этого не заслуживаешь.

— Может, и заслуживаю.

У него отвисла челюсть.

Я не дал ему шанса.

— Я убийца, Вайят. Я делала ужасные вещи с живыми существами, заслуживающими того или нет. Вчера я подстрелила невинного человека. Из-за меня убили Алекса. Я уничтожила Уолкинсов. Столько людей погибло из-за меня, а я всё время возвращаюсь. Не убиваемая Эви Стоун. Какого чёрта я получаю девять жизней?

— Не делай этого. — Вайят уверенно двинулся через комнату. Я отступала, пока не уперлась спиной в стену, подняв руки, готовая нанести удар. Он продолжал приближаться, остановившись лишь на расстоянии фута между нами, ни разу не коснувшись меня. Я вздрогнула, мне некуда было идти.

— Что Келса с тобой сделала? — проговорил он. — Ты и тогда этого не заслужила и уж точно не заслуживаешь сейчас. Ты хороший человек. Ты спасла жизней в сто раз больше, чем когда-либо забрала.

Я отвернула голову, уставившись на занавеску ванной. Мне не нужны были его успокаивающие слова. Мне хотелось закипеть от собственной ярости, поддаться отчаянию в своём сердце. Оплакивать всё, что я потеряла.

Он коснулся моей щеки. Я ударила его кулаком в рот. Кулак заныл, а Вайят оказался на полу прежде, чем я поняла, что сделала. Он уставился на меня, на его разбитой губе выступила тонкая полоска крови. Смотрела, как она набухает, пока кровь не потекла по его подбородку. Я не могла отвести взгляд от того, что сотворила. Причинять боль кому-то, о ком я заботилась, из злости. Слепая ярость, если быть честной. Закрыла глаза. Две слезинки обожгли мои щеки. Когда снова открыла их, Вайят уже начал вставать. На более безопасном расстоянии.

— Думаю, что заслужил это, — произнёс он.

— Думаю, мне следовало сломать тебе нос, — фыркнула я.

— Эви, ты можешь переломать мне все кости, если это поможет тебе простить меня, только, пожалуйста, не делай этого с собой. То, что случилось с тобой… это не похоже на другие времена. Тебя покалечили, а потом ты умерла. У тебя никогда не было шанса исцелиться. Это то, от чего никто, даже ты, не оправится за один день. Это требует времени. Тебе нужно время.

У меня перехватило горло.

— А что, если у нас больше нет времени?

— Тогда мы возьмём то, что имеем, и будем жить этим. Больше никаких сожалении о том, что мы не можем изменить.

Я наконец встретилась с ним взглядом и заглянула в такие глубины искренности и нежности, что у меня подогнулись колени. Вайят обнял меня за талию. Моя ярость исчезла, унесённая пониманием, оставив на её месте усталость. Сильными руками он обхватил мои ноги и поднял меня, прижимая к груди. Я закрыла глаза и уткнулась лицом ему в шею.

Мы двигались. Шелковые простыни трепетали вокруг меня, касаясь кожи. Матрас просел. В моём сознании его тепло снова превратилось в холод; сухая и человеческая кожа стала гладкой и жирной. НЕТ! Я сделала вдох, почувствовала запах яблок, мыла и пьянящий мужской аромат. Погрузилась в него. И в Вайята.

Он повернул меня на бок, спиной к себе, а затем вытянулся позади меня. Его левая рука изогнулась под моей головой, как теплая подушка. Другая легонько лежала поперек моего правого бедра. Я просунула правую руку в его левую и крепко сжала. Его дыхание щекотало мне ухо. Некоторое время мы лежали рядом, не двигаясь и не разговаривая. Всё уже было сказано. Осталось только это: нежные мгновения в подземном раю.

Слезы высохли. Успокаивающие ароматы комнаты ослабили напряжение, и вскоре моё дыхание сравнялось с его.

Мы немного вздремнули, и я проснулась, всё ещё находясь в его руках. Невинное объятие, которое заставило меня чувствовать себя полностью защищённой. Я могла бы чувствовать это до конца своей загробной жизни… только мне нужно было пописать. Вайят пробормотал что-то во сне, когда я выскользнула из теплой постели.

Наша одежда была аккуратно сложена на туалетном столике, свежевыстиранная и сухая. Меня немного нервировала мысль о том, что эльф или гном, или кто-то ещё бродит и оставляет вещи. Тем не менее я не ожидала увидеть эти пропитанные слизью джинсы снова, и возвращение в привычную одежду заставило бы меня чувствовать себя скорее действующим охотником, а не принцессой. Они напоминали мне о том, что ещё предстоит сделать на поверхности.

Я не могла сидеть здесь и ожидать смерти.

Быстрый осмотр комнаты показал совершенно ясно одну вещь о наших хозяевах: у фейри нет туалетов. В пустой ванне однако был сток. Он не был элегантным или даже хоть сколько-то гигиеничным, но я сделала всё возможное, а затем принесла свою одежду.

Я начала натягивать джинсы обратно. Встав на одну ногу, я поняла, что за мной наблюдают.

— Ты собираешься одеваться? — спросил Вайят. Сон сделал его голос густым, хриплым.

— Насколько моя внутренняя богиня ценит комплименты, настолько я чувствую себя более комфортно в своей собственной одежде. А ты?