Множество параллельных синяков, которые я видела два дня назад, исчезли. Ножевая рана от нашей предыдущей схватки с разведчиками гоблинов тоже исчезла. Не зажило — остались бы хоть какие-то слабые следы. Они просто исчезли, как будто их никогда и не существовало.

— Эви, — произнёс Вайят. Я подняла глаза и встретилась с его смеющимся взглядом. — Ты похожа на богиню.

Мои щёки запылали.

— Ты тоже, — всё, что мне удалось выдавить.

— Да? Я должен быть в таком же платье?

— Ты знаешь, что я имею в виду, осёл. Что случилось? — Я указала на его грудь.

— Я не уверен. Один из гномов положил мне в ванну что-то пахнущее мятой. Когда я вышел, их уже не было.

Запишем: у гномов большие головы и маленькие тела.

— Они обладают великими познаниями в целительстве, — проговорила Амалия. — Считай это подарком.

— Чувствую, что и так многим вам обязана, — произнесла я.

Она покачала головой из стороны в сторону, так же элегантно, как и решительно.

— Вы многое сделали для нас, сами того не зная. Я чувствую, что не смогу предложить вам достаточного вознаграждения.

Не особенно вдохновляет. Вайят присоединился ко мне за столом и посмотрел на разложенные перед нами явства. Я взяла самую большую клубнику, которую когда-либо видела, и вдохнула её дразнящий аромат. Совершенство в кусочке ягоды.

— Почему вы спасли нас? — спросил Вайят.

— Как уже сказала, Вайят Трумен, вы оказали нам услугу без вашего ведома. Я не могла допустить, чтобы вы зачахли в этих камерах, отдельно друг от друга, пока не истечет её время.

— Вы привели меня сюда умирать? — Я не донесла клубнику до губ. Маленькая вспышка ярости зажглась глубоко внутри меня.

— Я не могу изменить того, что было приведено в движение, Эвангелина. Я не обладаю такой властью.

— Так вот оно что? Ваша компенсация за хорошо выполненную работу — отлично сработано, я даже не подозревала, что делаю её — дать мне умереть здесь, с эльфами? Сидеть на заднице, пить вино и позволить Товину победить?

Амалия рассвирепела, когда я произнесла его имя. Её кожа потемнела до цвета глаз. Каждый кристалл блестел и подмигивал.

— Вы доказали, что Товин — предатель. Он ничего не видит, кроме потенциальной выгоды для себя. Не будет мира ни для Светлых, ни для кого-либо ещё, если гоблины придут к власти. Даже вампиры знают возможную цену этой битвы.

— Айлин. — Я вспомнила о ней впервые за несколько часов. — Вы знаете, что с ней случилось? Её схватили вместе со мной.

— Тогда она, скорее всего, мертва. Вампиры не терпят угроз и не торгуются за свой народ. Она не будет иметь никакой ценности для полукровок, которые захватили тебя.

Поникнув, я бросила несъеденную клубнику на изящное серебряное блюдо, с которого она была взята. Вайят приобнял меня рукой. Я растворилась в его тепле и сладком, как яблоко, запахе тела.

— Всё это время я думала, что вампирам наплевать, думала — они наши враги, но они пытались помочь. Айлин хотела помочь, как и её сестра, а теперь они обе мертвы.

— Она сделала свое дело, — сказала Амалия. — Как и все мы. Каждый из нас играет свою роль в грядущих событиях — некоторые больше, чем другие.

— Тогда почему вы так уверены, что моя роль окончена? Я ещё не закончила драться, чёрт возьми. Я не сдамся и не позволю Товину просто забрать свободу воли Вайята для любой богом забытой цели, которую он там себе придумал.

— Ты не можешь отменить сделку, которую они заключили, Эвангелина. Пакт о свободной воле, подписанный кровью, может быть аннулирован только пролитием крови.

— Что, чёрт возьми, это значит? Я должна принести в жертву козла?

Её кожа посветлела.

— Это не то, что я имела в виду. Это не входит в мои полномочия, но мне сказали, что есть три способа аннулировать этот договор на крови.

Мой живот скрутило. Вайят обнял меня за талию, и я накрыла его ладони своими. Мне нужно было это услышать, но я боялась узнать.

— Если Эвангелина умрёт до конца семидесяти двух часов, он будет аннулирован, — произнесла Амалия.

— До этого мы и сами додумались, — парировала я. — Но тот факт, что я исцелялась после каждой царапины и синяка, означает, что Товин приложил дополнительные усилия, чтобы этого не случилось. Если нападение гончих не убило меня, то мало что может быть сильнее обезглавливания.

— Не вариант, — сказал Вайят.

Дальше.

— Если Товин умрет до истечения контракта, Вайят будет свободен от своих обязательств, — продолжила Амалия.

— Логично, — согласилась я. — И определенно более правдоподобный сценарий, так как он всё равно оказался засранцем номер один.

— Товин хорошо защищён, — возразил Вайят. — Мало кто знает, где его найти, и он умеет наводить чары. Он может заставить тебя видеть вещи, которые ты даже представить себе не можешь.

Я похлопала его по руке.

— А ты можешь призвать только силу солнца. Слабак.

— Очень смешно.

— Главное условие убийства Товина, — продолжила Амалия, — заключается в том, что в момент его смерти время Эвангелины также закончится.

— Если он умрёт, я тоже?

— Да.

Отлично.

— Что за третий путь? — спросил Вайят.

Кобальтовые глаза Амалии вспыхнули.

— Если Вайят умрёт до конца срока, Эвангелина освободится от оков и сможет продолжать жить в своем новом теле.

Дрожь пробежала по моей спине. Я уверена, что у меня отвисла челюсть. За два дня никто никогда не предлагал мне вариант, который включал бы в себя жизнь после семидесяти двух часов. Три дня, так что нет смысла строить планы. Знание того, что такой вариант вообще существует, воодушевляло меня, даже несмотря на то что цена была невыполнима.

— Эви могла бы жить, — проговорил Вайят. Его мягкий, задумчивый тон встревожил меня.

— Пошёл ты, Трумен, — прорычала я, высвобождаясь из его объятий. — Этому не бывать.

— Эви…

— Нет! — Я прошествовала в другой конец комнаты, ударила стену и повернулась к противоположной стороне стола. Посмотрела на него поверх несъеденной еды и питья. — Абсолютно нет, так что, чёрт возьми, забудь об этом. Если ты даже подумаешь об этом, я попрошу кого-нибудь вернуть тебя, чтобы самой тебя прикончить.

Он сузил глаза.

— Это не смешно.

— Согласна, но я абсолютно серьёзна.

— Ты можешь продолжить жить, Эви.

— Я умерла, Вайят, — практически прокричала я, но мне было всё равно. — Я должна быть мертва прямо сейчас, так что какая разница, если снова умру через день? Не хочу этого, но так должно быть. И мне не хочется тратить оставшуюся часть своей жизни на беспокойство о том, что ты можешь попытаться совершить какое-то благородное самоубийство. Предпочту прыгнуть с этой дорожки вниз и разбить себе голову.

— Пожалуйста, — попросила Амалия. — Сейчас не время для таких споров. Самое время поесть и отдохнуть. Вам нужна ваша сила, если вы оба хотите найти решение головоломки, стоящей перед вами.

Вайят и я смотрели друг на друга долгие секунды, которые растягивались в минуты. Никто из нас не хотел отступать. Вайят хотел, чтобы я жила. Но как бы сильно я этого ни желала, не могла знать всего, что он отдал за меня. Я потеряла Джесси и Эш. Я потеряла Макса и Данику. Я потеряла Алекса. Без Вайята у меня не осталось бы ничего. Даже дара жизни было недостаточно.

Он моргнул и отвернулся. Мой гнев утих. Мы молча наполнили серебряные тарелки едой и хрустальные кубки вином. Оставшись на своей стороне стола, я села на длинную гранитную скамью. Вайят присел напротив меня. Он начал резать грушу на половинки, затем на четвертинки.

Я начала с клубники. Её сладкий сок брызнул мне на язык, самая изысканная вещь, которую я пробовала за последние дни. Я медленно кусала ягоду, наслаждаясь вкусом и текстурой.

— Почему это место называется Первый Предел? — поинтересовался Вайят.

— Водопад снаружи не для шоу, — ответила Амалия. — Его воды скрывают врата в святилище, гораздо более сильное, чем охраняемые сверху, и именно поэтому мы поселились здесь под землей. Это главный источник силы для Светлых. Это то, что позволяет одаренным, таким как ты, иметь их уникальные таланты.