Я вела себя глупо. Он вернётся через пять минут с кофе и едой, и улыбкой для меня. И, вероятно, раздосадованным взглядом для Руфуса, который продолжал смотреть на меня, как будто я особенно увлекательный музейный экспонат. Поковырялась в уголке бинта. Зуд прекратился. Наконец-то, стало безопасно смотреть.

— На что это похоже? — спросил Руфус.

— Что это?

— Новая жизнь.

Хороший вопрос.

— Это как смотреть в объектив камеры. Всё четко и в фокусе, но не кажется вполне реальным. Мое тело выше, и у Чалис намного больше волос.

— Чалис?

— Фрост. — Всё равно казалось странным произносить её имя так, словно она личность. Всё больше и больше мы становились одним человеком. Одна уникальная индивидуальность, а не две, разделяющие одно тело.

— Ты знала раньше?

Я моргнула. Ему действительно пора заканчивать с загадочными вопросами.

— Знала что, Руфус?

— О предполагаемом союзе между вампирами и гоблинами. То, чем Вайят настолько одержим, что нарушает все правила.

О, это. Да.

— Нет, — соврала я.

— Но теперь ты абсолютно уверена, что он прав насчет этого тайного союза? У тебя нет сомнений?

У меня были сомнения по поводу многих вещей, ни одно из которых не исчезнет, пока не вернется последнее из моих воспоминаний. Единственное, в чём я не сомневалась, так это в Вайяте, потому что он не дал мне повода.

— Думаю, Вайят верит в это достаточно для нас обоих, — ответила я. — Он верил настолько, что отказался от своей воли добровольно в обмен на мою помощь. Я не единственная в этом трехдневном сроке, и пока моя память не вернется, и я тоже это узнаю, он будет знать за меня. Кто-то подставил меня под убийство, Руфус, и пока я не выясню кто, Вайят — единственный человек, которому я всё ещё доверяю.

— Даже мне не веришь? — вопрос на самом деле без намека на гнев или удивление. Просто любопытство.

— Даже тебе. — Может, соседу Чалис по комнате. Он казался милым и совершенно не обращал внимания на дела Падших. Не то чтобы у меня была причина снова с ним связываться, пока не закончилось мое время.

Руфус тяжело дышал.

— Я чувствую, что должен извиниться перед тобой.

— За что?

— За мое участие в том, что случилось с Уолкинами. Я знаю, что ты дружила с ними, и мне очень жаль. — Я закрыла глаза, молча умоляя его заткнуться. Он всё равно продолжил: — Моя команда возглавила атаку.

Я сжала кулаки на коленях, стараясь не наброситься на него.

— Вы следовали приказам.

— Это не помогает мне спать по ночам.

— Ладно.

Взглянула на боковую дверь ресторана. Молодая пара выскочила на улицу, каждый из них нёс огромный стакан содовой и глупо ухмылялся. Всё ещё никаких признаков Вайята. Руфус ерзал на заднем сиденье. Его брови были сдвинуты, рот сжат в линию. Если бы не знала точно, я бы догадалась, что ему пора в комнату для мальчиков.

— Ты в порядке?

Он вздрогнул, не глядя на меня:

— Мне нужно в туалет.

Я знала это.

— Иди давай. Я прослежу, чтобы Вайят не уехал без тебя.

Улыбнулась. Он не стал.

Руфус соскользнул с заднего сиденья, позволяя одеялу упасть на треснувший винил лужей синей махры. Захлопнув дверь и хромая, он прошел мимо меня, вокруг капота машины — окольный путь добраться до здания по соседству. Остановился перед бампером, засунув руки глубоко в карманы джинсов. И застыл.

Волоски на моём затылке зашевелились. В голове вспыхнули сигнальные огни. Я огляделась вокруг, осмотрев парковку на триста шестьдесят градусов и выявив все точки доступа. Мы стояли у деревянного забора десяти футов высотой, окаймленного кустами и парковочными местами. Задняя часть парковки граничила с тыльной стороной гниющего жилого дома, ржавые пожарные лестницы практически отваливались от кирпичной стены, и нет доступа на улицу. Противоположная сторона ресторана, которую я не могла видеть отсюда, но смутно припоминала, была ещё одним каменным барьером, отдельно стоящей стеной разрушенного торгового центра. Место напоминало каньон с высокими отвесными стенами.

Я открыла дверь, выхватила нож из ножен на лодыжке и бросилась на Руфуса, откинула его назад, прижав своим телом. Его голова ударилась об асфальт. Он вскрикнул.

— Ты сукин сын. — Я прижала зазубренное лезвие к его горлу. — Как долго они следят за нами?

— Не знаю, — выдохнул Руфус, широко раскрыв глаза. Он не сопротивлялся. — Наверное, с тех пор как я вылез из этого проклятого холодильника. Начальство всех нас фиксирует, Эви. Они будут здесь с минуты на минуту. Тебе нужно бежать.

Я моргнула и нажала на нож сильнее, выдавливая пятнышко крови.

— Угодить прямо в чёртову ловушку, которую устроили для меня твои приятели? Нет, спасибо.

— Прежде чем они доберутся сюда. Теперь я тебе верю, а раньше не верил, прости. Я всё ещё могу помочь, но тебе нужно уйти прямо сейчас.

Посмотрела через капот машины. Два черных седана стояли на противоположной полосе, и пока я смотрела, первый повернул налево к въезду на парковку. Он подкрался вперед, тонированные окна сверкали пятнами солнечного света.

— Чёрт возьми.

— Ударь меня. Ударь и беги. На углу Вест-Илм и Тирни есть телефон-автомат. Будь там в сумерках, я тебе позвоню.

— Вайят. — Я бросилась к ресторану, но Руфус схватил меня за запястье. Споткнувшись, я чуть не упала на него.

— Я помогу тебе вернуть его, Эви, но сейчас ударь меня и уходи!

Сделала это, не задумываясь и не колеблясь. Пальцы онемели, запястье болело, я побежала. Через каменный тротуар, к задней части стоянки, взгляд на нижнюю ступеньку пожарной лестницы. Мое сердце гремело в ушах, и адреналин хлынул по венам.

Крики голосов. Возле моих ног раздались выстрелы. Лодыжку опалило жидким огнем. Каждый шаг стал мучительным, но другие выстрелы просвистели мимо. Одну ногу на крышку мусорного бака — и взлетела на четвертую ступеньку ржавой лестницы. Я поднималась вверх, борясь за каждое усилие. На первой же площадке раздались выстрелы, разбившие ближайшее окно. Бросилась сквозь него, проваливаясь внутрь и ударяясь о грубый ковер. Стекло врезалось в мои руки и плечи.

Вскочила на корточки посреди тусклой гостиной, пропитанной запахами вчерашнего запоя. Пустые бутылки и бумажные обертки валялись на полу и столах. Мусорный бак был завален мусором всех сортов. Но никто не прибежал на звук моего зловещего входа.

Потолок взорвался кусками штукатурки, когда из разбитого окна влетели новые пули. Я побежала к входной двери, неловко перепрыгнув через мягкую тахту и чуть не споткнувшись о собственные ноги. Ноги Чалис. Почему я не могла воскреснуть и стать балериной? Нашарила цепочку на двери, определенно кто-то должен был быть дома — и повернула засов.

— Что за бля?.. — Мужской голос перешел в испуганный визг, прерванный глухим ударом. Я не остановилась, не повернулась, просто открыла входную дверь и побежала.

Длинный, голый коридор из цемента приветствовал меня. Я заметила красный знак «Выход» и рванула налево, направляясь к пожарной двери. Проскочила через нее и выскочила на лестницу, сбегая вниз по две ступеньки за раз, адреналин увеличивал мою скорость, по сравнению с обычной. Лодыжка онемела, вероятно, оставляя кровавый след для тех, у кого были глаза, но я не могла остановиться, чтобы её перевязать. Я должна продолжать двигаться. Сбежать, пока меня не загнали в угол.

Вбежала в дверь первого этажа и оказалась в тускло освещенном вестибюле. Пожилая женщина уставилась на меня поверх трости. Из её широко раскрытого рта на поношенный ковер упала сигара. Я пронеслась мимо, навстречу яркому солнечному свету и паре двойных стеклянных дверей. Мимо ряда металлических почтовых ящиков и закрытой двери с надписью «Менеджер», напечатанной прерывистыми печатными буквами. Обратно на улицу в теплый весенний воздух.

И вой полицейских сирен.

Западная стена многоквартирного дома упиралась в грязный продуктовый магазин. Окна были оклеены объявлениями двугодичной давности, но всё ещё обещающими «Свежий! И Дешевый!» продукт. Я остановилась на потрескавшемся тротуаре под красным виниловым навесом и попыталась перевести дыхание. Успокоить сердце. Подумать здраво.