Пятницкая открыла глаза. Мимо зачем-то мелькали дома и фонари. Что-то мелодичное струилось в уши. А ещё слева кто-то дышал. Она повернула голову в ту сторону. Алексей вёл машину.

– Что произошло? – тихо спросила Вика.

– Я не понимаю, – честно ответил Алексей. – Но я рад, что это произошло.

– Алёша, у меня нет сил даже на слова, поэтому давай мы не будем говорить загадками и длинными сложными фразами.

– Ты сдуру вышла на дорогу. Тебя должна была сбить машина. Но ты переместилась в пространстве и оказалась в моей машине. Достаточно коротко и ясно? – уточнил он.

– Вполне, – утвердительно ответила Пятницкая.

– А мне нет, – сообщил Смолин.

Вике было непонятно, как это произошло, но сил на разгадывание головоломки не было, поэтому она приняла всё как данность.

– Мы едем ко мне домой? – поинтересовалась она.

– Ко мне, – отчеканил мужчина.

– А я хочу домой. Ключи в моей сумке. Родителей не будет до воскресенья. Пожалуйста, – из последних сил произнесла Виктория и снова закрыла глаза.

Столь истощённой она чувствовала себя впервые. И даже ощущала, как впали её щеки, как подступили к коже рёбра, как под глазами выскочили синяки. Всё, сегодня она не сможет больше сделать ни одного движения.

Алексей был зол на Вику и обескуражен произошедшим, но одновременно он был рад, что всё обошлось, и вполне обоснованно жаждал объяснений. Но объективная реальность была такова, что оставалось лишь отнести Пятницкую от машины до постели и ждать, пока она придёт в себя.

Алексей лежал совсем близко, когда Виктория открыла глаза. Его дыхание было ровным, непокрытая одеялом грудь слегка вздымалась. Он дремал, лёжа на спине. По телу Вики разлилась нега – как же хорошо просыпаться рядом с любимым мужчиной… Приятная волна тепла пробежала от низа живота к сердцу, и Вика чуть не застонала от удовольствия.

«Вот те чувства, о которых мне говорила мама, – подумала Пятницкая, – чувства, которые превыше сиюминутных драм и обстоятельств. Чувства, которые ощущаются телом, пока логичный разум ещё не набрал обороты после сна. И они явно лучше чувства нелепого стыда от осознания того, что Смолин раздел меня до белья перед тем, как уложить в постель».

– Ты вчера мне сделал предложение? Или прошло уже два года… – с надеждой прошептала Вика.

– Прошло два года, – ответил Алексей, приоткрывая сначала один глаз, потом второй и поворачиваясь к ней.

– Мог бы соврать, – улыбнулась Пятницкая и придвинулась чуть ближе.

– Могла бы тогда и согласиться, – улыбнулся мужчина, не отстраняясь от неё.

– Как я выгляжу? – уточнила Вика.

– Лучше, чем вчера. Вечер субботы. Ты проспала почти сутки.

– Это хорошо. Сон – самый прекрасный лекарь, когда не остаётся ничего другого, – сказала Пятницкая, а потом добавила: – Мне приятно, что ты рядом.

– Мне тоже приятно, – отозвался Алексей, погладив её по волосам. – Вот только что это было, Вик? Ты и телепортироваться умеешь?

– О, это был премьерный показ, – попыталась отшутиться девушка, но получилось не очень, поэтому она перекатилась с бока на спину, чтобы не смотреть в глаза Алексею. – Я не уверена, что это вообще случилось. Я помню, что у меня не было сил, я стояла на дороге, а потом ты отвёз меня… сюда. И я даже не понимаю, где мы. Я не помню всех событий.

– Я видел, как ты переместилась. Ты стояла на дороге, а потом оказалась в моей машине. Раз – и ты уже там. Я это видел. Так же, как видел свою здоровую мать, а потом сам на себе прочувствовал, как ты что-то пропустила через меня – и я стал абсолютно невредимым после того, как меня сбила машина. И я не сумасшедший. Я помню, что меня сбила машина. Но я не понимаю, как это возможно, не осознаю, что это вообще возможно. Моё представление о мире в целом полностью разрушено. И сказать, что я в шоке, – ничего не сказать. Иначе я бы сейчас не лежал просто так с красивой женщиной в постели, рассуждая о паранормальных явлениях, а давно бы склонил её к сексу, и она, то есть ты, была бы не против. Но я не могу чисто физически. Мне в некотором роде не до этого, что меня тоже шокирует.

– Что не меняется в этом мире, так это чувство Лёшкиной важности, – с лёгкими нотками истерики усмехнулась Виктория. – Он бы склонил меня к сексу…

– Конечно, ты так ко мне прильнула, что тебя и уговаривать бы не пришлось, – отмахнулся он.

– Просто давно не было секса, – зачем-то начала оправдываться Пятницкая и тут же переменила тему: – Скажи мне, пожалуйста, где мы?

Вика привстала в кровати и оглядела помещение. Это была спальня с тёмной мебелью в стиле хай-тек. Ничего лишнего, даже стульев или платяного шкафа не было, только кушетка и напольная вешалка для одежды. Светло-бежевые окрашенные стены. Над изголовьем кровати – хаотичное и особо не привлекающее взгляд панно из батика в коричневатых тонах. «Лаконично, как любит Алексей», – подумалось Пятницкой.

– Мы у меня, – подтвердил Смолин. – Захотел переодеться после аварии.

– Мне тоже хочется сменить хотя бы нижнее бельё.

– Я живу здесь второй год. Это моя квартира. Мы на Мосфильмовской. Я в последнее время часто бывал у матери, ночевал там, потому как она болела, но после нашего разрыва я живу здесь. От Отрадного, конечно, далеко, а вот к работе ближе, да и район интереснее. Готовил тебе сюрприз и планировал сообщить на нашей свадьбе о таком приобретении, как раз ремонт был уже завершён, но ты отказалась выходить за меня замуж.

– Хм, – лишь выдавила из себя Виктория, потому что где-то в области солнечного сплетения всё сжалось и что-то закололо.

«Достался же на мою голову зануда-тиран, никак не уймётся, – подумала она. – Может, и хорошо, что расстались».

– Позвоню маме, скажу, что у меня всё нормально. Беспокоятся, небось. Я ведь вчера не отправила сообщение, что вернулась домой, – вслух произнесла Пятницкая, найдя повод закончить неприятный разговор.

– Я ей позвонил и предупредил, что мы вместе и что ты останешься у меня, – небрежной фразой остановил её Алексей.

– Ну конечно, ты же всегда на шаг впереди, – пробурчала Вика, ощущая, что теперь и ей совсем не хочется секса с ним. – Значит, сделаю себе чай, не сидеть же здесь, на белых простынях, постиранных твоей Еленой Прекрасной.

– Она их и стирала, – подтвердил Смолин.

– Не сомневалась, организовывать процесс так, чтоб всё вертелось вокруг тебя, ты всегда умел, – заключила Вика, натягивая на себя платье. – А алкоголь в этой чудо-квартире есть?

– Не часто ли вы пьёте, девушка? – укоризненно спросил Алексей.

– С учётом количества поводов – нечасто. Да и какая тебе разница, я ж, как ты говоришь, отказалась выйти за тебя замуж. И имею полное право как свободная женщина напиться до беспамятства, вместо того чтобы впадать в него, спасая странных персонажей, которые к тридцати годам не научились правильно переходить дорогу. И неизвестно, какие последствия влечёт за собой это твоё спасение. Так как мандат от Высших сил я на него не получала и негативную энергию сбросила на бедную берёзу или тополь, что за дерево было – не помню, игнорируя все меры безопасности. Вот чёрт! Надо же туда поехать и понять, к чему всё это привело, – закрывая глаза руками, залепетала Вика, а потом решительно произнесла: – Виски! Вином сейчас мне не обойтись, – и, не дожидаясь ответа, отправилась искать кухню в квартире Смолина.

Его ладонь легла на её руку, когда та тянулась открыть крайний правый нижний шкафчик кухонного гарнитура цвета шоколад. И остановила её.

– Вика, я не дам тебе пить сегодня. Я видел твоё состояние вчера, и я вижу сейчас, что ты ещё не восстановилась. Тебе не нужно сейчас пить, – мягко, но настойчиво повторил он и подошёл совсем близко, обняв сзади за плечи и прижав к себе.

– Ты?

– Позволь мне позаботиться о тебе сейчас. Поехали куда-нибудь поедим, а по дороге заедем в то место, и ты поймёшь, что хотела понять. Алкоголь не растворяет неприятные мысли, чувства и даже боль. Будет только хуже. Я знаю. Я много пил, после того как мы расстались. Работа спасает, а алкоголь – нет.