Багратион поставил жёсткие условия сдачи. Все пушки, порох, вооружение солдат, боеприпасы и продовольствие остаётся победителю. Офицеры могли забрать с собой только личное холодное оружие.

Туркам дали время на захоронение вне стен крепости погибших. Почти целый день возили трупы в большие могилы.

На следующий день османы покидали останки Журжи. Объективно говоря, крепостной гарнизон турок был разбит и деморализован. Из ворот выходили какие-то оборванцы, даже приблизительно не напоминающие воинов.

Тем временем войска Багратиона продолжили наступление. Мы вышли к городу Силистрия. Вначале потрепали войска Хюсрева-паши, а уже потом столкнулись с полками османского визиря.

Турки под стенами Силистрии собрали внушительное войско, вдобавок ко всему, у них были неплохие британские инструктора. Вот вам и бывшие союзнички в открытую проявились. По численности русские войска уступали туркам. Но у турок не было Багратиона. Он успевал, небольшими силами, одновременно проводить операции в нескольких местах, и зачастую достигать победы. А вот Силистрию, с ходу захватить не получилось, а становиться на длительную осаду, это не в характере нашего главнокомандующего.

— Платову, произвести глубокую разведку за городом, захватывать все обозы, неважно кому они принадлежат, — отдавал распоряжения Багратион на совете. — Османам в город не должны попадать никакие продукты, и вообще никакие грузы. При встрече с превосходящими силами противника, последнего обстрелять, и не вступая в схватки уходить на соединение с основными силами. Все остальные господа генералы, отдайте распоряжения по строительству полевых укреплений для своих полков, вдруг к визирю подкрепление направят. Все свободны, генерал Головко останьтесь.

Ворча себе под нос, генералитет покидал кабинет Багратиона, не всем по душе такой деятельный главнокомандующий.

— Так, Степан Иванович, конная разведка захватила очень интересного человека Кирим-ага. Он при визире был, навроди нашего интенданта. Его послали за деньгами, войско уже два месяца не получало денежное довольствие. Правда, не в этом главное. Кирим-ага подробно рассказал о расположении войск в крепости, и на плане все отметил. У визиря в крепости четыре основных складов пороха, и заметь, они не укрыты в глубоких подвалах, а размещены в больших домах. Дальше ты и сам все понял.

— Понял. Планом поделитесь?

— Уже перерисовали для тебя. Представь, разрушим склады пороха, возьмём город.

— А мирное население?

— Кирим-ага говорил, что ещё полгода назад отсюда насильно угоняли людей вглубь территорий, чтобы не было помощи русским войскам. Знаешь, я ему почему-то поверил. Делай, что хочешь, но пороховые склады уничтожь.

Легко сказать, уничтожь. Проведу вначале качественную рекогносцировку местности, а потом уже буду определяться, чем и как выполнять задачу.

Три дня потратил, пока у меня вырисовалась нормальная карта артиллерийского огня по всем четырём целям. Жаль, нельзя посадить в крепости корректировщика с радиостанцией, а то бы за пару часов решили проблему. Связи нет, и не скоро появится, при моей жизни точно.

— Предлагаю нанести удар по крепости ближайшей ночью, — докладывал я Багратиону наедине. — Дополнительная разведка целей произведена, направления стрельбы, и позиции батарей определены. Предлагаю совершить комбинированный обстрел. Одновременно открывают огонь «единороги» и двенадцатифунтовки бомбами, С 1 фугасными снарядами, а минометы подметают турок, которые попытаются гасить пожары. Остальная артиллерия бьёт по стенам, имитируя подготовку к ночному штурму. Огневой налёт внесёт сумятицу в управление войсками, и если все сложится благоприятно, склады взорвём

— Сколько войск тебе надо для прикрытия позиций?

— Скрытно переместить пару полков ночью сложно, но возможно. Их на все четыре позиции хватить. Кстати я два мушкетерских полка подготовил, уже отработал с ними взаимодействие.

— Решено. Я отдам распоряжения. А чего ты такой смурной?

— Да когда уезжал из столицы, моя София была в тягости. По срокам ей в августе рожать, а на дворе начало сентября. Волнуюсь.

— Ты же сам налаживал поставки мин и снарядов, вот с очередным обозом радостная весть и придёт Все будет хорошо, это я тебе говорю! Кого ждёте?

— Я мальчонку хочу, и София не против. А если родится девочка, да ещё похожая на маму, то я буду рад не менее. Главное, чтобы все прошло хорошо.

— Успокойся, женщины наши отважные и крепкие, народят нам здоровых детей. Мы с Екатериной Павловной к Рождеству тоже ожидаем прибавление в семье. Ладно, иди, занимайся делом.

В сумерках, все пришло в движение. Хорошо когда тебя понимают подчинённые и знают что и как делать, а ты радуешься, что смог их нормально обучить. В оговорённое время, артиллерия начала обстрел. Я находился на передовой батарее, наблюдал в подзорную трубу за результатами огня, благо в городе уже горело несколько зданий, подсветка целей была нормальной.

Первым взорвался «западный» склад. Красиво и мощно. Ударной волной, в округе многие дома разрушены и пылают. Потом один за другим взорвались «южный» и «северный». Последним оглушительно бабахнул «восточный» склад, видимо он был самым крупным, так как часть стены крепости снесло начисто.

Я приказал «единорогам» на всех направлениях усилить огонь бомбами, пусть турки погреются, ночи в сентябре прохладными становятся. Поймал себя на мысли. Что же ты Степан Иванович, не озаботился изобретением зажигательных снарядов и мин? Минус тебе. Вернёшься в столицу, займись этим вопросом непременно.

В темноте меня разыскал Багратион.

— Наблюдаешь, творение рук своих? — поинтересовался главнокомандующий.

— Руки к сему приложили многие, а придумал я, это правда.

— Может ещё мин накидать в крепость?

— Там и так все в огне, и город горит весело. «Единороги» пока стараются бомбами. С1 и минометы я уже снял с позиций. Возьмите трубу, поглядите. Там паника полнейшая. Завтра визирь пощады запросит, если будет, кому и за кого просить.

Группы турок, на разных направлениях, пытались покинуть крепость и город, перебираясь через стены, но хорошо видимые на фоне пожаров, попадали под меткие выстрелы русских воинов. Щадить врага никто не собирался.

Через полчаса, я приказал прекратить огонь всей артиллерии, и сняться с занимаемых позиций. Сейчас на оставленные позиции подойдут пехотные части, это их дело выбивать просочившихся турок.

Сутки Силистрия пылала, Багратион не предпринимал попыток её захвата, огонь делал все за нас. Только на вторые сутки наши войска вошли в город. К тому времени, все, что могло гореть, уже сгорело. Появились первые пленные. К нам подвели полковника в изорванном и измазанном сажей французском мундире.

— Это не война, это варварство, — брызгая слюной, орал по-французски полковник. — Я полковник Джекобс, заявляю вам свой протест. Вы нарушаете все правила ведения войны.

— Вы, бывший союзник России, смеете нас обвинять в варварстве? — не удержался я. — Вы вероломно нарушали и нарушаете все договорённости А мы воюем, как нам велит долг защитников Отечества, и не вам нас учить правилам.

— Будь у меня сейчас шпага, я бы вам доказал свою правоту.

— Полковник, вы хотите сразиться с моим генералом? — поинтересовался Багратион. — Позвольте осведомиться, о причине вызова на дуэль? Вы и ваши союзники потерпели поражение, диктовать нам свою волю глупо. Но если вы хотите умереть с оружием в руках, как подобает воину, то я попрошу генерала Головко дать вам такую возможность. Среди пленных найдется ваш соотечественник, который станет вашим секундантом?

— Найдется — майор Ричард Грей. Я вам докажу, что полковник Джекобс многого стоит. Готовьтесь к похоронам своего генерала, если вам его не жалко.

— Степан Иванович, — обратился ко мне Петр Иванович по-русски, — окажите любезность, сразитесь с полковником на шпагах. — Он очень тяжело переживает поражение, и хочет прекратить своё земное существование.